Филиппа Грегори - Королевская шутиха

С какого-то времени я стала замечать, что мать Дэниела меня откармливает. Она подкладывала мне лучшие куски, угощала жестковатой французской курятиной и мясистыми, приторно-сладкими персиками. Я не верила во внезапно изменившееся ее отношение ко мне, но не понимала, что ей от меня нужно. В конце августа, устав от моей непонятливости, она сама завела разговор.

— Доченька, а ты ничего не хочешь мне рассказать?

Я сжалась. Я всегда вздрагивала, когда она называла меня «доченькой». У меня была только одна мать — та, что меня родила. Я вообще удивлялась, как эта женщина, у которой нет и капли любви ко мне, смеет претендовать на роль второй моей матери. Потеряв первую, я никогда не искала себе другую, а если бы мне это понадобилось, я бы скорее выбрала королеву Марию. Я помнила летний день, когда она положила мою голову себе на колени, гладила мои волосы и говорила, что верит мне.

И потом, за неполные три месяца я успела изучить мать Дэниела. Что бы она ни делала, это делалось не просто так, не от чистого сердца, а с какой-то целью. Если она называла меня «доченькой» и хвалила мою прическу, значит, ждала от меня доверительного разговора. Говоря проще, намеревалась выудить из меня что-то потаенное.

Услышав этот вопрос, я не торопилась отвечать. Я глядела на нее, даже не пытаясь улыбнуться, и ждала.

— Так тебе нечего мне сказать? — повторила вопрос она. — У тебя нет для меня слов, чтобы у старухи радостно забилось сердце?

Я сообразила, каких слов она от меня ждет.

— Нет, — коротко ответила я.

— Ты в этом уверена?

— Я уверена, что не беременна, если вы спрашиваете об этом, — без вежливых прелюдий ответила я. — Месячные у меня были две недели назад. Это все или вы хотели узнать еще что-нибудь?

Ее так поразили мои слова, что она даже пропустила мимо ушей мою грубость.

— В чем же тогда дело? — уже жестче спросила она. — Дэниел входит в тебя не меньше двух раз в неделю. Вы почти два месяца женаты. Мой сын не жалуется на мужское здоровье. Наставник проверял его. Никаких нареканий. Значит, дело в тебе. Ты что, больная?

— Нет, — едва разжимая похолодевшие губы, ответила я.

Свекровь точно знала, когда, в какие ночи у нас с Дэниелом бывает близость. Она без всякого стыда подслушивала и наверняка будет подслушивать и дальше. Она не представляла, каким жалкими и постыдными могут быть эти слияния с законным мужем, когда по обе стороны тонких стен нашей комнатки жадные уши ловят каждый наш звук. Думаю, миссис Карпентер вообще не заботило, получаю ли я радость и наслаждение от близости с мужем. Моя роль заключалась в том, чтобы доставлять наслаждение Дэниелу и поскорее произвести ей внука.

— Если ты здорова, тогда почему не беременеешь? — не отставала от меня свекровь. — Вот уже почти два месяца я каждый день жду, что ты сообщишь мне радостную весть.

— В таком случае простите, если не оправдала ваших ожиданий, — холодно ответила я, подражая высокомерию принцессы Елизаветы.

Она вдруг схватила меня за руку и больно сжала запястье, заставив смотреть ей прямо в глаза.

— А может, ты пьешь какое-нибудь зелье? — прошипела она. — Научилась, поди, у своих дворцовых подружек? Они ж там все шлюхи, а шлюхам дети ни к чему. Отвечай!

— Что вы придумываете? — взвилась я. — Какое зелье? И почему я должна его принимать?

— Одному Богу известно, что у тебя на уме! — досадливо воскликнула миссис Карпентер, отталкивая меня. — Зачем ты вообще болталась при дворе? Почему не поехала вместе с нами в Кале? Видно, тебе надо было родиться мужчиной. Смотрю, тебе по нраву и мужская одежда, и мужское поведение. Приличные девушки так себя не ведут, не говоря уже о замужних женщинах. Я не понимаю, чего ты теперь приехала? И жила бы себе в Англии, а Дэниел без жены не остался бы. В Кале такие женихи, как он, нарасхват. К чему было выходить замуж, если не собираешься рожать?

Ее гнев ошеломил меня и напрочь выбил из головы все слова. Но постепенно слова возвращались ко мне. Я вдруг поняла, что больше не буду подыгрывать этой женщине и терпеть ее упреки.

— Вы знаете историю нашего появления в Англии. И когда меня взяли во дворец шутихой, отец не стал возражать, поскольку опасался за нашу безопасность. И вы прекрасно знаете, по какой причине он одевал меня в мальчишескую одежду. Многого мне вам не объяснить, поскольку вы не жили в Испании и не бежали оттуда. Я тогда не поехала в Кале, потому что обещала принцессе Елизавете быть рядом с нею. Ей грозил суд и, возможно, казнь. Пока вы обживались здесь, я обживала холодную и сырую комнату в Тауэре, которую делила вместе с принцессой. Сейчас я приехала, потому что нужна Дэниелу, а он нужен мне. Я не верю вашим словам. Дэниел ждал меня. Он не стал бы искать себе в Кале другую жену.

— Еще как стал бы! — сердито возразила миссис Карпентер. — Здесь достаточно хорошеньких девушек, способных рожать. Девушек с приданым, которым бы и в голову не взбрело нацепить на себя шутовские панталоны. И одна такая девушка уже нянчит малыша. Она знает свое место. Она была бы рада оказаться в моем доме и с гордостью называла бы меня матерью.

Мне стало холодно и страшно. Но это был другой страх, отличавшийся от страха перед инквизиторами. Я еще надеялась, что свекровь грубо пошутила.

— Миссис Карпентер, вы говорили про девушек вообще? Или у Дэниела кто-то есть?

Она никогда не говорила всей правды ни о чем и ни о ком. Не отвечая на мой вопрос, миссис Карпентер сняла с крюка пустую кастрюлю, повертела в руках и, морща нос, спросила:

— И это называется, ты ее вычистила? За тобой вечно приходится все переделывать.

— У Дэниела в Кале есть другая женщина? — спросила я.

— Не волнуйся, он не звал ее замуж, — неохотно ответила мне миссис Карпентер. — Он ей так и объяснил: у него есть та, с кем он помолвлен. Как видишь, мой мальчик был честен.

— Она еврейка или англичанка?

— Англичанка. Но она с радостью приняла бы нашу веру, если бы Дэниел на ней женился.

— Женился? — перепросила я. — Как же так? Вы только что говорили, что он не собирался жениться ни на ком, кроме меня.

Она с шумом поставила кастрюлю на кухонный стол.

— Чего ты глаза выпучила? — накинулась на меня миссис Карпентер, желая скрыть, что проболталась. — Так она мне однажды сказала.

— Вы говорили ей, что Дэниел может на ней жениться?

— А что мне оставалось делать? — огрызнулась свекровь. — Дэниел был в Падуе. Она пришла ко мне с внушительным животом и рассказала, от кого ее ребенок.

— С животом? — отупело повторила я. — Так она беременна?

— Была беременна. А теперь родила, — сквозь зубы ответила миссис Карпентер. — Замечательный малыш. Здоровый. Вылитый Дэниел, каким он был в детстве. Тут уж никто не ошибется, от кого этот ребенок. Хоть она и приятная девушка, малыш пошел в моего сына.