Шляпу Черил украшало нашитое в несколько рядов кружево и крошечные страусовые перья розового цвета, прикрепленные к тулье.
Шляпа Мелиссы из более дешевой соломки была отделана только синими лентами, но именно благодаря полному отсутствию украшений она стала идеальной оправой для овального личика и огромных выразительных глаз.
По дороге им пришлось пересечь еще один коридор. Мелиссе начало казаться, что они идут уже целую вечность, когда мажордом наконец-то остановился перед высокими дверями, украшенными позолотой и живописью.
Он распахнул двери и, к неописуемому ужасу Мелиссы, громко объявил:
— Леди прибыли, ваша светлость!
Черил и Мелисса вошли в большую комнату, на стенах которой висели великолепные картины. Но девушки увидели только человека, стоявшего перед высоким мраморным камином ожидая, когда они приблизятся. Черил медленно двинулась вперед. Мелисса шла за ней следом.
Услышав, как позади закрылись двери, она подняла глаза на герцога. Первой ее мыслью было: таким и должен быть владелец этого величественного дворца.
Вид у него был весьма внушительный; но он оказался совсем не таким, каким она его себе представляла.
Перед девушками стоял высокий широкоплечий мужчина с темными волосами, зачесанными наверх, с лицом, как решила Мелисса, римского генерала.
В его облике было нечто властное, нечто наводившее на мысль о том, что он привык отдавать приказания, привык, что ему всегда подчиняются.
Ноги ее словно сами собой шагали по пушистому ковру, а Мелисса продолжала наблюдать, отметив, что одежда составляет с ним как бы единое целое и отличается прекрасным качеством.
Безукоризненно повязанный галстук скрывал длинную шею, но обтягивающий тело фрак говорил об атлетическом сложении, а плотно облегающие панталоны обрисовывали узкие бедра и длинные ноги, обутые в высокие начищенные сапоги.
Однако более всего ее поразило лицо герцога.
Никогда еще Мелисса не видела человека с таким циничным и надменным выражением лица.
На твердых, плотно сжатых губах не появилось даже тени улыбки.
Пристальный взгляд глаз из-под темных бровей не упустил ни одной детали внешнего вида девушек; более того, казалось, он пытался проникнуть внутрь, отыскать то, чего не обнаружил на поверхности.
И тем не менее он определенно был хорош собою. Несмотря на резкие линии, сбегающие от носа к уголкам рта, несмотря на прямо-таки агрессивную жесткость подбородка и холодное выражение глаз герцог был необычайно красив.
Черил остановилась в нескольких шагах от дяди и низко присела в реверансе. Мелисса сделала то же самое.
— Давно мы не виделись с тобой, Черил, — проговорил герцог.
Голос у него оказался таким, как и следовало ожидать, — глубоким и сильным, но холодным и не терпящим возражений.
— Да, дядя Серджиус, — произнесла Черил.
— Ты хорошо доехала?
— Да, дядя Серджиус.
Герцог медленно повернул голову и поглядел на Мелиссу.
— Кто это? — спросил он.
На мгновение наступила тишина; затем Черил, запинаясь, ответила:
— М-моя л-личная г-горничная…
Слишком поздно Мелисса сообразила, что ей не следовало входить вместе с Черил — нужно было остаться в коридоре.
— Личная горничная? — переспросил герцог.
— Д-да… дядя Серджиус.
— И она всегда заходит в салон вместе с тобой?
Наступило неловкое молчание. Затем Мелисса сказала:
— Ваша светлость, простите меня. Когда нас повели наверх, я подумала, что нас отведут в спальню.
Она присела в реверансе и повернулась, чтобы выйти, но едва сделала первый шаг, как герцог произнес:
— Стойте!
Мелисса повернулась вновь.
— Как вас зовут?
— Мелисса Уэлдон, ваша светлость.
— И вы — личная горничная моей племянницы?
— Да… ваша светлость.
— Как давно вы состоите в этой должности?
На мгновение наступило молчание, после чего Мелисса нерешительно сказала:
— Н-не очень… давно… ваша светлость..
— Где вы служили прежде?
— Нигде… но… я…
— Отвечайте только на мои вопросы, — прервал ее герцог.
Мелисса тревожно ждала, не сводя с него глаз.
— Как давно вы и моя племянница знаете друг друга?
— Более двенадцати лет, ваша светлость.
— И вы вдвоем придумали это, чтобы попасть в мой дом! Вами двигало любопытство, не так ли?
— Нет, что вы, ваша светлость. Мне нужно было найти какую-то работу.
— Зачем? — резко прозвучал вопрос.
Мелисса честно ответила:
— Потому что мой дом теперь закрыт и я не могу там больше жить.
— Почему? — вновь напряженно зазвенел в воздухе вопрос, настоятельно требуя ответа.
— Моя мать… умерла, а мой отец… женился во второй раз.
— Он не желает, чтобы вы жили вместе с ним?
— Нет. Этого не желает моя мачеха.
— Поэтому вы вместе с моей племянницей придумали этот план, надеясь, что я его не разгадаю.
— Я уверена, что сумею быть очень… хорошей горничной, ваша светлость.
— И оставаться среди слуг?
В тоне, каким был задан этот вопрос, слышалось нечто презрительное, и Мелисса почувствовала, как у нее запылали щеки.
— Дядя Серджиус, прошу вас, — вмешалась Черил. — Мелисса — моя самая близкая, самая лучшая подруга. Мы выросли вместе. Она оказалась в трудном положении, а мне некого было взять с собой. Не сердитесь на нее, ей и вправду некуда было податься.
— Я хочу, чтобы вы сразу уяснили себе, — сказал герцог. — Я не допущу обмана и лжи. Мне ненавистны и отвратительны увертки, притворство и лицемерие.
— Простите меня, дядя Серджиус, — смиренно сказала Черил.
— А вы? — спросил герцог, глядя на Мелиссу. — Что вы можете сказать от своего имени?
— Ваша светлость, я могу лишь принести свои извинения, если вы считаете, что мы обманули вас. Я приехала с намерением прислуживать Черил и во всех отношениях вести себя так, как положено личной горничной. Правду сказать, я была очень рада возможности получить работу.
Герцог ничего не ответил, и Мелисса торопливо добавила:
— Но теперь, когда Черил находится под вашим покровительством, я согласна немедленно уехать. Быть может, ваша светлость милостиво распорядится, чтобы меня довезли до ближайшего места, где я смогу сесть на дилижанс.
Герцог испытующе поглядел на нее, словно проверяя, правду ли она говорит, и резко спросил:
— Если вы уедете отсюда, то куда направитесь?
— В дом мачехи, — ответила Мелисса. — Она с отцом уехала в свадебное путешествие.
— И вы можете там оставаться?
— Пока не найду… чего-нибудь другого.
