Стены ее были украшены чудесными полотнами с изображением Мак-Нэирнов, созданными великими художниками разных эпох.
Картины отличались не только удивительной красотой, но и представляли собой чрезвычайно ценное собрание.
Пепите хотелось узнать как можно больше о предках Мак-Нэирнов, и когда герцогиня, закончив ленч, вышла из столовой, не сказав ни слова, девушка осведомилась у Фергюса:
— Как бы мне узнать побольше о замке? Здесь столько интересного, и у меня столько вопросов!
— Это очень просто, мисс, — ответил Фергюс. — Обратитесь к куратору его светлости в комнате вождя.
— К куратору?
— Да, мисс. Он приходит сюда почти каждый день и составляет каталог ценностей замка.
— Я хотела бы поговорить с ним.
— Вы окажете ему честь, мисс.
Она выяснила, что хотела знать, подумала Пепита, но это можно отложить на потом.
Теперь же надо вывести Жани на солнышко.
Они пошли в парк, и Пепита обнаружила, что в дальнем конце он окружен высокой стеной, за которой виднелись заросли цветущего вереска; они заканчивались утесами, спускавшимися к морю.
Подобные же скалы, только более высокие и внушительные, чем вблизи замка, огибали море на большом расстоянии.
Они с Жани заглянули через край стены.
Прилив кончился, и волны не бились о скалы, как тогда в Корноулле.
Но Пепита чувствовала, что она никогда теперь не сможет смотреть на бурное море, не вспоминая при этом о трагической гибели сестры и зятя.
Эти воспоминания мучили ее, и она увела Жани обратно в парк, где они играли с мячом, пока не настало время чаепития.
Надо было еще успеть вымыть ручки Жани и расчесать ей волосы.
По дороге Пепита увидела Торквила Мак-Нэирна — он спускался по ступеням, ведущим на террасу.
Она встретила его улыбкой, когда он приблизился к ним со словами:
— Вы, и Жани — самое отрадное, что я когда-либо видел здесь, и никакие нимфы, наяды или сирены не могли бы выглядеть столь привлекательно!
Пепита рассмеялась.
— Приятно слышать комплименты!
Она сказала это с оттенком печали, что вызвало сочувственный огонек в глазах Торквила.
— Судя по вашему тону, вам приходится нелегко. Очевидно, ее светлость была не слишком вежлива!
— Лучше уж я не буду отвечать на это. Жани отбежала, пытаясь поймать бабочку, порхавшую над цветами, и Торквил, не отрывая глаз от лица Пепиты, промолвил:
— Вы слишком прекрасны, чтобы какая угодно женщина, особенно герцогиня, терпела вас в своем доме.
— Я знаю, что мы нежелательны здесь, — опустила голову Пепита, — но герцог позволил нам остаться, и это — главное.
— Я в курсе.
Девушка пристально посмотрела на него.
— Его светлость говорил вам что-то?
— В этом не было необходимости, — ответил он. — Когда мы встретились на реке и я увидел Рори вместе с ним, я понял, зов крови оказался сильнее, чем его нелюбовь к сасенакам!
Пепита усмехнулась.
— В наш век и наше время представляется невозможным люто ненавидеть нас из-за того, что произошло более ста лет назад!
— Вы скоро поймете, что шотландцы ничего не забывают и время не идет в зачет, — пояснил Торквил. — Битвы, в которых мы сражались, происходили вчера, и наши обиды с годами не ослабевают, а лишь усиливаются.
— Но это довольно глупо и несправедливо!
— Это английская точка зрения.
— А какова ваша? — поинтересовалась Пепита.
— Все, что вы должны знать, — тихо произнес он, — это то, что вы — прекраснейшая из женщин, которых я когда-либо видел, и что я хочу ограждать вас от любых неприятностей, которые может спровоцировать ваша красота. У меня такое ощущение, что она значительно опаснее для вас, чем ваша национальность.
Пепита не смогла сдержать смех.
— Ну вот, теперь вы пытаетесь напугать меня! — всплеснула она руками. — Я уверена, никого, даже герцога, не заботит внешность скромной гувернантки.
Теперь рассмеялся Торквил.
— Вы намереваетесь стать ею?
— Я уже стала! Так что напоминайте мне время от времени, что я должна знать свое место.
Он захохотал.
И вдруг промолвил совершенно серьезно:
— Если будет трудно, если у вас появятся проблемы, не забывайте, что я хочу помочь вам.
— Спасибо, — сказала Пепита. — У меня такое ощущение, что мне понадобится друг. И в то же время, будучи Мак-Нэирном, вы можете оказаться врагом.
— Это жестоко с вашей стороны! — воскликнул он.
— Если б у меня были какие-то амбиции или устремления, — которых на самом деле у меня нет, — я мог быть против вашего пребывания здесь так же, как и графиня!
Пепита озадаченно посмотрела на него, и он объяснил:
— До второй женитьбы герцога, — а это я предложил ему жениться вновь, — я являлся предполагаемым наследником вождя клана.
— Вы хотите сказать, что он собирался сделать вас вождем клана?
— После того, как он прогнал Алистера, решив, что его сын не должен играть никакой роли в его жизни, герцог сделал ставку на меня как на своего преемника в клане.
— Но… вы сказали, что идея его… женитьбы принадлежала вам.
— Поскольку у меня не было намерения жениться на Флоре Мак-Донаван, — пояснил Торквил, — я сказал герцогу, что было бы намного проще, если б она подарила ему наследника, которого он так стремится иметь.
Пепита была столь поражена, что с трудом могла поверить в услышанное. Наконец она вымолвила:
— Неужели вы хотите сказать, что… женщиной, на которой герцог… хотел женить вас, была… герцогиня?
— Она — из клана Мак-Донаванов и является единственной законной дочерью нынешнего вождя этого клана.
Пепита протестующе воздела руки.
— Я… я не могу поверить! В Англии мы твердим об эмансипации женщин, а здесь, в Шотландии, вы живете как будто в Средневековье!
— И тем не менее, как видите, мне удалось ускользнуть! — заметил Торквил. — Но теперь благодаря вам все планы его светлости рушатся.
— Вы имеете в виду, что наследником является Рори?
— : Совершенно верно! Поэтому вам вряд ли следует ожидать, что герцогиня примет его с распростертыми объятиями.
— Но она может и не иметь сына!
— Это, конечно, зависит от воли Бога, — усмехнулся Торквил, — но она молода, а герцог в превосходной форме для своего возраста!
Какое-то время они молчали, погруженные в нелегкие раздумья.
Наконец Пепита, наблюдая, как Жани все еще гоняется за бабочкой, произнесла:
— Да, обстоятельства весьма затруднительны. И, как я понимаю, с этим ничего не поделаешь.
— Ничего, — согласился Торквил. — Разве что сбросить вас всех в море или отправить в пустыню!
Пепита рассмеялась.
— Надеюсь, этого не случится.
— Я уже обещал оберегать вас.
