Джастин скорчил обиженную мину.
— Неужели, дорогой Бернард, только женщина, у которой не все дома, может счесть меня, как она выразилась, «волчарой»?
— Черт возьми, она и впрямь чокнутая. Какая она из себя? — сам того не желая, полюбопытствовал Бернард.
Джастин пожал плечами.
— Говорит черт знает что. Все, что придет в голову, причем с великолепным произношением, не имея ни малейшего понятия, как ее слова воспринимаются. И, мне кажется, совершенно не задумываясь о том, как она выглядит. Весьма небрежно относится к своему внешнему виду. На переговоры об аренде она явилась в мальчишеской одежде.
— Боже милосердный! Как же все-таки она выглядит? Знаешь, ведь ее мать, Франческа Каммингс, — просто красавица. И старшая дочь, Верити Ходжес, тоже. — Бернард кивнул, представив себе младшую дочь. — Я слышал, что сестры не похожи друг на друга, как день и ночь.
— Ночь? — встрепенулся Джастин. — Да, пожалуй, она похожа на шальную, лунную, ветреную летнюю ночь.
— Ты с возрастом становишься поэтом, Джас, — с любопытством посмотрел на него Бернард.
— Неужели? Какая тоска! Должно быть, у меня временное помрачение рассудка, — извиняющимся тоном произнес Джастин. — Вы спрашивали, как она выглядит? Маленькая, черненькая. Прячет глаза под кошмарными очками. На голове копна черных волос.
— Видимо, она не слишком проницательна, если считает тебя распутником, — предположил Бернард. — Но нам ее заблуждение только на руку, не так ли? Надеюсь, она будет заниматься своим делом, а ты — своим. — Он задумался, и на его лице появилось озабоченное выражение.
Джастин поспешно кивнул, но Бернарда его готовность отнюдь не успокоила. Он знал, что Джастин Пауэлл изъявляет согласие, до тех пор пока не решит не соглашаться, и уж тогда…
Ему нравился Джастин. Он знал, что молодой человек многим пожертвовал, чтобы работать на них. Для того чтобы примкнуть к секретной службе Бернарда, Джастин оставил военную службу, потому что коллеги были занудами, кормили там отвратительно, а противник оказался непозволительно хорошо подготовлен.
С тех пор его дед, генерал Харден, без устали критиковал своего единственного внука, и хотя Джастин, казалось, не обращал на него внимания, Бернард был уверен, что презрительные замечания и насмешки Хардена и его армейских приятелей задевали Джастина за живое.
Мысль о том, что он использует человека, многим пожертвовавшего для своей страны, вызвала некоторые угрызения давно дремлющей совести Бернарда, и он раздраженно махнул рукой, словно отделываясь от надоедливого насекомого.
— План вполне осуществимый, — согласился он.
— Мне тоже так кажется, — подтвердил Джастин, встретившись взглядом с Бернардом. — Только я не хотел бы, чтобы леди Эвелине пришлось расплачиваться за то, что связалась со мной.
— Мне тоже! Ведь мы с Лалли являемся членами одно го и того же клуба, — заявил Бернард. — Если ты боишься, что ее репутация может пострадать, оттого лишь что она будет находиться поблизости от тебя, так держись от нее подальше!
На худощавой умной физиономии Джастина снова появилась обезоруживающая покаянная улыбка. Он поднялся со скамьи с естественной грацией спортсмена и взял свою шляпу.
— Думаю, я так и сделаю, — сказал он. — По всей вероятности, в данный момент она закупает задвижки и дверные замки для каждой комнаты.
После ухода Джастина Бернард еще целый час в задумчивости просидел на скамье, сложив руки на серебряном набалдашнике трости. Ближе к сумеркам на дорожке появился человек в поношенном длинном, свободном пальто и шляпе, глубоко надвинутой на лоб и скрывавшей ничем не примечательное лицо, который медленно шел в сторону Бернарда. Рядом с ним нетерпеливо пританцовывал на конце поводка маленький терьер. Приблизившись к Бернарду, человек отстегнул поводок, и терьер моментально скрылся в тумане.
— Вы не боитесь, что он потеряется? — спросил Бернард.
— Нет, капитан, — ответил человек. Его произношение явно противоречило заурядной внешности, выдавая в нем выпускника одной из престижных частных школ. — Он будет бегать по периметру и даст нам знать, если приблизится кто-нибудь посторонний.
Бернард кивнул.
— У вас даже домашние животные имеют свои обязанности.
— Все мы играем множество ролей, Бернард, — ответил человек. Он остался стоять, заложив руки за спину и покачиваясь с носка на пятку. — С Джастином поговорили?
— Да. — Бернард быстро изложил суть разговора с Джастином.
— И он ничего не заподозрил?
— Я не стал бы этого утверждать, — хохотнул Бернард. — Он задавал вопросы. Он интересовался, почему для выполнения простейшей курьерской работы выбрали его.
— И что вы ответили?
— Я сказал ему, что изобретение может изменить способ ведения войн. Что мы не можем использовать обычные маршруты. Что мы даже не уверены, когда оно будет переправлено через канал. Что хотя мы надеемся на благополучный исход операции, нам нужен человек с его опытом и знаниями, который подстраховал бы нашего ученого специалиста, направленного для быстрого ознакомления с механизмом, до того как он будет уничтожен, — перечислял Бернард, уставившись на носки своих штиблет. — Естественно, я не сказал ему правды. Ведь именно она вас беспокоит, не так ли?
— В чем заключается правда? — спокойно задал вопрос человек с непроницаемым лицом.
— Чтобы поймать крупную акулу, требуется крупная приманка. А разве есть более крупная приманка, чем один из наших лучших агентов? Пропади все пропадом! — Бернард ударил кулаком по раскрытой ладони в нетипичном для него приступе ярости. — Мне не по душе, что придется смириться с разоблачением Пауэлла, не предупредив его. Он слишком хороший человек, чтобы бросать его таким образом на растерзание хищникам.
— Вы сделали все, что должны были сделать, — заверил человек. — Если бы вы предупредили Пауэлла, что мы устраиваем в монастыре ловушку, он не согласился бы с нашим планом. Он никогда не стал бы подвергать ни в чем не повинных людей такому риску. Он счел бы, что леди Эвелине, гостям, приглашенным на свадебное торжество, угрожает слишком большая опасность. Сознавая это, мы никогда не использовали его так, как могли бы использовать. Он живет по своим собственным правилам, а не по нашим.
Человек был прав. Пауэлл упрямо следовал своим собственным правилам, и в любой его игре не было места для импровизации.
Что касается порученного Пауэллу дела, то потребовалось несколько месяцев, чтобы построить необходимый карточный домик, еще несколько месяцев — чтобы заставить тайного агента разоблачить себя, до того как он сможет выявить главного шпиона внутри организации — шпиона, с которым, судя по полученной ими информации, вражеский шпион был тесно связан, хотя пока еще не знал об этом. И вот чтобы заставить его обнаружить себя, они решили устроить подмену — подставить вместо него агента, занимающего высокое положение, который, однако, будучи человеком щепетильным, становился все более и более несговорчивым. Они придумали сюжет об изобретении, которое перевернет мир, пустили слух, что получить изобретенное приспособление должен их главный агент и что вражеский шпион наверняка не устоит перед такими соблазнами.
