– Да у меня денег нет, – пробормотал парень.
– Это ничего, мой мальчик, – вкрадчивым голосом произнес Глэдни. – Ты будешь моим ассистентом, и если глаз у тебя и в самом деле такой острый, как мне кажется, ты выиграешь двадцать пять центов, не ставя ничего на кон. Идет? Ну давай, не робей, малыш. Ты ведь ничего не теряешь.
– Ладно, давайте попробуем, – охотно согласился парнишка.
– Ну вот и хорошо, – одобрил Глэдни и, положив на стол горошину, накрыл ее пустой скорлупкой грецкого ореха. – А теперь гляди в оба.
И Глэдни принялся проворно двигать скорлупки по столу. Чувствовалось, что занимается он этим отнюдь не в первый раз. Наконец он остановился.
– Ну, где горошина, парень?
– Вон под той скорлупкой, – быстро предположил паренек, ткнув пальцем посередине.
Глэдни поднял скорлупку: горошина и в самом деле лежала там.
– Молодец, выиграл! – воскликнул он. – Глаз – алмаз!
– Подумаешь, дело какое! – презрительно фыркнул хорошо одетый толстяк, внимательно следивший за игрой. – Я все время знал, где лежит эта чертова горошина!
– Да ну? – хмыкнул Глэдни, глядя на толстяка невинными глазами. – Может, сыграете со мной, сэр?
– Нет, – отказался толстяк. – Я еще немного посмотрю, если не возражаешь.
– Я никогда не возражаю против зрителей, – заметил Глэдни. – В моем деле чем больше народу, тем лучше. Ну, кто хотел бы со мной сыграть?
– Я.
Вперед вышел высокий худой мужчина в комбинезоне и красной фланелевой рубашке. Видно было, что человек этот хорошо потрудился в своей жизни, видел и нужду, и лишения.
– Я вижу, вы человек рабочий, – сказал Глэдни. – Доллар для вас – деньги немалые. Вы уверены, что хотите рискнуть ими, сэр?
– Уверен, – ответил мужчина. – Я целый год дожидался этой ярмарки и хочу немного погулять. На один доллар, конечно, особо не разгуляешься, но на три можно отлично провести время. – Он от души расхохотался, и стоявшие рядом тоже заулыбались.
– Так значит, вы уверены? – еще раз спросил Глэдни, внимательно глядя «на мужчину.
– В чем дело, приятель? Боишься, что глаза у меня окажутся слишком острыми? – насмешливо бросил работяга и оглядел собравшихся, ожидая от них реакции на свою шутку.
– Хорошо, дружище. Клади свой доллар на стол и смотри за горошиной. Приготовились... Начали!
«О Господи! – ужаснулась Ребекка. – Неужели он собирается отнять у этого бедолаги последний доллар? Ну, если он только посмеет это сделать, я ему тотчас же выложу все, что о нем думаю!»
Решив, что уже достаточно, Глэдни остановился и вопросительно взглянул на игрока.
– Здесь! – торжествующе воскликнул тот, ткнув в скорлупку длинным заскорузлым пальцем.
Глэдни поднял скорлупку: горошина лежала под ней. Зрители заохали, заахали, выражая искреннее сочувствие Глэдни, которому так не повезло.
– У тебя тоже исключительно зоркий глаз, приятель, – со вздохом констатировал Глэдни. – Что уж тут поделаешь. – И он вручил победителю два доллара.
– Спасибо, мистер, – так и просиял работяга, беря деньги. – Уж я найду, как ими распорядиться, помяните мое слово. – И, положив выигрыш в карман, он отошел от столика.
– Я и сейчас знал, где спрятана горошина, – снова подал голос толстяк.
– Вот как? Может, сыграем, сэр?
– Нет, – снова отказался тот.
Нашелся еще один желающий сыграть. Одну игру он выиграл, вторую проиграл. Когда мужчина проиграл, из толпы раздались смех и шуточки.
– Ну, он тебя одолел, Пит! – крикнул кто-то.
– А меня нет, – самодовольно бросил толстяк. – Я все время знал, где лежит горошина.
На этот раз Глэдни не обратил на него внимания. Снова положив горошину под скорлупку, он принялся быстро двигать их по столу. Все наблюдали за ним, однако играть желающих не находилось. Руки Глэдни двигались с быстротой молнии. Наконец он прекратил свои манипуляции и только собрался перевернуть скорлупки, как послышался возглас:
– Подожди! Я хочу сделать ставку!
Это был все тот же неугомонный толстяк.
– Вы должны были делать ставку, прежде чем я начал, – с беспокойством проговорил Глэдни.
Толстяк самодовольно улыбнулся, и оглядел собравшихся.
– А теперь, – торжествующе бросил он, – вы все увидите, как я выведу этого мошенника на чистую воду. Да что же это такое? Когда никто не делает ставок, он оставляет горошину под скорлупкой, а когда кто-то соглашается играть, прячет ее в руке. Это просто мошенничество, вот что я вам скажу!
Глэдни негодующе выпрямился.
– Вы меня оскорбляете, сэр!
– Если этот парень мошенничает, – послышался голос из толпы, – то не очень-то в этом преуспел. Он же проиграл в десять раз больше, чем выиграл, это точно!
– Это он все специально подстроил. Я вам говорю, что он мошенничает, – стоял на своем толстяк. – И я могу это доказать прямо сейчас.
– И как вы это сделаете? – спросил один из присутствующих.
Толстяк взглянул на Глэдни и хитро улыбнулся.
– Если он не согласится сейчас со мной играть, значит, он жульничает!
На лице Глэдни отразилось замешательство.
– Но это против правил. Вы должны были сделать ставку, прежде чем я начал двигать скорлупки.
– Вот видите! – торжествующе закричал толстяк. – Я тебя поймал! Ты не думал, что кто-то будет с тобой играть, вот и оставил горошину под скорлупкой, а не стал прятать ее в руку. Я знаю, где она находится! Да и все это знают, черт подери! Так что если ты играешь по-честному, то разрешишь мне сейчас сделать ставку!
– Ладно, – махнул рукой Глэдни. – Кладите свой доллар на стол, приятель.
– Нет, сэр. – Толстяк энергично замотал головой и ехидно ухмыльнулся. Сунув во внутренний карман куртки руку, он вытащил оттуда толстую пачку денег и отсчитал несколько купюр. – Ставлю сто долларов! – И он швырнул деньги на столик.
– Сто долларов! – ахнули в толпе. – На какие-то скорлупки!
– Сто долларов против твоих двухсот. Точно так же, как ты играл с другими, – предложил толстяк. – Ну что, идет?
– Ну, не знаю, – замялся Глэдни. – Я играю просто для развлечения. Ставки делаю маленькие, от которых никому никакого вреда, и даже если кто-то и проигрывает, он получает удовольствие от игры. А при такой большой ставке, которую предложили вы, сэр, если проиграешь, тут уж не до смеха будет.
– Или ты соглашаешься, – стоял на своем толстяк, – или признаешь, что мошенничал!
– Что ж, похоже, вы не оставляете мне выбора, – покорно согласился Глэдни. – Под какой скорлупкой лежит горошина, сэр? Выбирайте!
Толстяк самодовольно оглядел собравшихся. Горделиво выпрямившись, он без колебания ткнул пальцем в крайнюю справа.
– Здесь! – заявил он, но, как только Глэдни протянул руку, чтобы перевернуть скорлупку, схватил его за запястье. – Не надо! Я сам переверну.
