обычной, той, которую он оставил в доме отца, но в его новой жизни, разбросанные по
столу бумаги, как будто намекали, что к прежнему возврата нет. Но ведь днем он будет
вести вполне обычное существование: ему нужно заглянуть в церковь, и даже не ради
объективного взгляда на запущенность здания. Нет. Ему нужно воззвать к Богу, спросить у
Всевышнего, стоит ли связываться с силами неведомого мира? Ибо истина сокрыта в
молитве, а Фрай нынче уверовал, как истинный фанатик. Но прежде, чем снова
столкнуться с обычным миром, он взглянет на бумаги, времени еще полно, площадь спит,
а одиноко шататься небезопасно. Еще бы не помешало нанять, наконец, прислугу, ибо все
делать самому очень неудобно, да и завтрак приготовить некому, камин разжечь. Придется
позавтракать в какой-нибудь местной харчевне, припасов с дороги вовсе не осталось.
Когда пробило восемь, молодой человек был готов к тому, чтобы без опаски выйти на
улицу и прогуляться вдоль красочных вывесок. Но стоило ему собраться с окончательным
решением, как в дверь постучались. На пороге стояла девушка, одетая в обычное
шерстяное платье, белый передник, потертый плащ и неказистую шляпку, в руках она
держала метлу, что как бы намекало на ее принадлежность к рабочему классу. Ее обувь
была из грубой воловой кожи.
– Здравствуйте, меня зовут Нэнси. Я прибыла с рекомендательными письмами от
миссис Хэнкинс на место вашей служанки.
– Вот как, – удивился, обрадовавшись, молодой человек. – Я возьму для ознакомления
ваши рекомендации, но коль вас посоветовала миссис Хэнкинс, думаю, я буду полагаться
на ее суждения.
– Только вот, я бы хотела быть вашей приходящей работницей. Буду работать с шести
до шести, или с шести до восьми вечера, но на ночь оставаться не буду, – девушка залилась
румянцем, видимо смущаясь от того, что будет прислуживать холостому мужчине.
Провинциалки были не только истово набожными, они были еще непреклонно
добропорядочными женщинами. Будь в доме у пастора его жена, девушка согласилась бы
работать круглый день за большую плату, не опасаясь, что ее совратят, а так – она не
понесет бремени бесчестия ни за какие деньги.
Но сказать по честному, Фрай был только рад этому, и не потому, что он холостяк,
нет, просто его новое хобби не приемлет посторонних глаз, да и так тогда тайно
встречаться с Фрейлин? Стороны быстро договорились на выгодных условиях. С шести до
шести молодого пастора вполне устраивало, потому что, он не признавал поздние ужины.
Девушка должна была приступить к обязанностям завтра, потому как сегодня в ее услугах
еще не нуждались, но одно поручение она получила от нового хозяина уже сейчас – сдать
некоторые вещи в прачечную, такова в городе имелась. Получив положенные к уплате
деньги и еще пару медяков поощрительных, довольная служанка пошла выполнять
поручение, а Фрай уже изнемогал от голода и решил искать недорогое, но приемлемое
местечко. Площадь уже ожила, картина совсем не изменилась, все действующие лица
были там, где им надлежит быть – театр суеты не сменил декораций, а вот Фрай ворвался,
в общую картину, ничуть не нарушив идиллию. Маленький городок, где жители вели
тихую провинциальную жизнь, относительно тихую, и знали друг друга, располагал к себе
– тебе кланяется обычный люд, приветливо приподнимают шляпы солидные джентльмены,
с которыми ты никак не знаком, а ты отвечаешь кивком и улыбкой, робко приноравливаясь
к местным обычаям. Фрай вел себя именно так, и никто не упрекнул его в отсутствии
воспитания, ибо его честная улыбка располагала людей; если б не его природная
скромность и неуверенность, этот джентльмен давно бы осознал, какое притягательное
влияние имеет на людей, а для дам – этот Аполлон сущий сердцеед. Успев отойти на
небольшое расстояние от дома, как его нагнал мистер Стоксон вместе с дочерью на своей
двуколке. Эти двое как раз направлялись справиться о здоровье нового пастора, как бы
случайно прихватив небольшой презент. Эта затея вполне принадлежит Хане, ибо она
уболтала отца проведать преподобного Уэнсли. Презент состоял из съестной провизии –
походного завтрака – как его любили называть военные, а мистер Стоксон в прошлом был
военным, нынче занимал должность мирового судьи и уполномоченного мэра Дарквудса и
Престона – соседнего городка. Мистер Стоксон был расположен к общению с людьми,
поэтому охотно составил компанию дочери, и пусть они направились в столь ранний час в
гости, это никого не смущало, в провинции все приятельствуют в любое время.
– Мистер Уэнсли, а мы к вам пожаловали, – зычно отозвался мистер Стоксон.
Его дочь тут же добавила:
– Мы узнали, что вы еще не обзавелись прислугой и думали, что будет вполне
уместно привезти вам завтрак, он, конечно, не столь изыскан и состоит из холодных блюд,
но я думаю, вы радо примете от нас такое скромное подаяние.
– Благодарю вас, – ответил мистер Уэнсли. – Я всегда рад принять гостей в своем
доме. Вы правы, к моему упущению, я не обзавелся прислугой прежде, и только сегодня
заключил договор с новой служанкой, но она придет только завтра, а кухарки у меня пока
нет. И я очень радо с вами позавтракаю, ибо не эстет в пище и могу обходиться самыми
простыми блюдами.
Хана только это и хотела услышать. Она искренне заверила, что поспособствует
преподобному Уэнсли в обзаведении такой нужной прислугой, как кухарка. Кухарка в
доме нужна не меньше входной двери, да надежного замка в кладовой. А еще лучше, чтоб
это была особа проверенная, кажется, ее матушка может написать нужным людям и
назавтра в пасторате будет кухарка и даже посудомойка, она тоже важна. Все эти домыслы
молодая леди высказывала пастору, идя с ним под руку до его дома, она спрыгнула с
двуколки, чтобы охотно составить молодому джентльмену компанию, пока ее отец проехал
вперед и ожидал молодежь у крыльца. Теперь все соседи видели ее подле пастора, уж
Кэтрин за ней ни за что не угнаться. И пусть она была не настолько ослепительной
красавицей – невысокого роста и слегка курносая, что придавало ее личику, некоторую
детскую непосредственность, да еще и смешные конопушки, – но в остальном, ее
расчетливости и дальновидности позавидовали бы самые битые авантюристки.
Пока что пастор пребывал в неведенье, относительно коварного плана женской
половины семейства Стоксонов, разработанной накануне, после ужина. Он списал все на
провинциальное добродушие и так же открыто принял гостей в своем доме, мистер
