– Следующий, – холодно провозгласил тот.
Мэгги искоса глянула на караульного, но тот покачал головой:
– Найди себе место в переднем ряду и жди. Перед тобой много таких…
Она не смогла заставить себя попросить кого-нибудь подвинуться и осталась стоять в проходе. Но караульный прикрикнул на двух девиц, и те сразу же потеснились, освобождая Мэгги место на скамье. Ей стало плохо от одной только мысли, что художник может нарисовать ее в таком месте.
Время тянулось бесконечно долго. С каждым новым случаем, который разбирал мировой судья, Мэгги становилось все страшнее и страшнее, она окончательно убедилась, что этому человеку неведомо милосердие. Снова и снова он приговаривал людей к виселице или публичной порке, или тому и другому вместе. Утешало единственное: никого еще не наказали прямо в зале суда.
Мэгги уставилась в пол и решила сидеть так, пока ее не вызовут. Она старалась отвлечься от окружающего, но слышала все звуки, наполнявшие зал: голос судьи, шарканье ног, кашель, вздохи и бормотание. Несколько раз доносился шелест бумаги.
Наконец объявили следующее дело, и караульный дотронулся до руки Мэгги, побуждая встать. Вся дрожа, она подчинилась, ломая голову, как спастись.
– В чем она обвиняется? – прозвучал ледяной голос судьи.
– В воровстве, Ваша милость, около пяти фунтов.
Судья смотрел на девушку холодными серыми глазами.
– У вас есть что сказать в свое оправдание?
– Да, – Мэгги старалась говорить спокойно. – Если позволите, Ваша милость, я объясню, что произошло на самом деле.
Судья слегка приподнял брови.
– Вы говорите так, словно принадлежите к высшему обществу.
– Да, сэр, это именно так.
– Тем более жаль, что вы пали так низко, – судья взглянул на караульного. – Значит, пять фунтов?
– Да, Ваша милость.
– Суду все ясно. Ваш приговор…
– Подождите! – воскликнула Мэгги. – Вы не можете обойтись со мной подобным образом! Пожалуйста, сэр, есть люди, которые за меня поручатся. Вы должны позволить мне сказать, кто я, дать возможность все объяснить…
Судья злобно сверкнул глазами.
– Я не должен делать ничего подобного, но, признаюсь, вы меня заинтриговали… Позвольте узнать, кто может за вас поручиться?
Мэгги намеревалась назвать имя леди Примроуз, но буквально в последний момент передумала. Вдруг виконтессу подозревают в том, что она сторонница якобитов? Тогда упоминание о ней может принести только вред. Не раздумывая больше, Мэгги выпалила другое имя, единственное, которое знала в Лондоне.
– Граф Ротвелл, Ваша милость! Я родственница графа Ротвелла!
К ее неописуемому ужасу судья громко расхохотался.
Мэгги обескуражено уставилась на судью. Все в зале притихли, ожидая, когда тот перестанет смеяться. Но вот он, наконец, перестал, и Мэгги расслышала позади сдавленный смешок.
– Ротвелл, да? – звенящим от возбуждения голосом переспросил судья. По всей видимости, он находил ситуацию весьма забавной. Глядя куда – то мимо Мэгги, продолжил: – Вы сказали, что состоите с ним в родстве?
Она судорожно сглотнула.
– Ну, не именно в родстве, Ваша милость, но…
– Думаю, не состоите. Что именно вы хотели сказать?
Мэгги опять сглотнула. Господи, только бы он опять не засмеялся. А вдруг он и есть тот самый граф Ротвелл? Нет, вряд ли благородный граф будет сидеть в подобном месте и заниматься разбором преступлений. Она сделала глубокий вдох:
– Лорд Ротвелл имеет… особый интерес к моей семье, сэр.
Судья по-прежнему смотрел на кого-то позади Мэгги.
– Ваше слово, господин Карслей. Как так получилось, что вы до сих пор не просветили суд? Не сомневаюсь, сэр, если эта молодая женщина действительно родственница графа Ротвелла, вы должны ее знать.
Позади Мэгги раздался спокойный голос:
– Поскольку мы еще не знаем ее имени, вряд ли я могу что-либо добавить. Что касается ее лица, не могу припомнить, что когда-нибудь видел ее раньше.
Мэгги глянула через плечо. Это говорил художник, делавший зарисовки происходящего в суде. Молодой человек, года на три-четыре старше ее, но, судя по всему, настоящий джентльмен, хотя одет несколько небрежно. Каштановые волосы без намека на пудру зачесаны назад и собраны в хвостик, перевязанный простой черной лентой. На приятном лице с правильными чертами сияли золотисто-карие глаза.
Мэгги повернулась к судье и твердо заявила:
– Ваша милость, я не знаю этого джентльмена.
– Вы хотите сказать, что даже имя вам не знакомо?
– Конечно, нет. Сэр, я впервые в Лондоне и приехала только сегодня. Пытаясь найти нужный адрес, мой кучер сбился с пути и на нас напали. И кучера, и мою служанку убили… я потеряла сознание, а когда очнулась, ни кареты, ни денег – ничего не было… Я осталась совершенно одна в ужасном квартале…
Ропот и смешки в зале заставили Мэгги замолчать.
– Отличная история. – Одобрительно произнес судья, – но, боюсь, она вам не поможет. Конечно, вы изъясняетесь на правильном английском языке, но это ни о чем не говорит. Не удивлюсь, узнав, …что какое-то время вы служили горничной в благородном семействе или что-то в этом роде, но поскольку господин Карслей не может за вас поручиться, то…
– Простите, что прерываю вас, сэр, – спокойно сказал художник, – но не вижу причины, по которой не могу поручиться за молодую женщину. Если это ей поможет, я готов.
Мэгги повернулась, не в силах понять, говорит он серьезно или просто решил над ней посмеяться. Похоже, серьезно. Если бы молодой человек не занимался рисованием в зале суда, она приняла бы его за человека ее круга.
Судья, казалось, был недоволен подобным заявлением.
– Хорошенько подумайте, сэр, прежде чем принять такое решение. Поскольку эта женщина не знает, кто такие Карслей, вряд ли можно верить, что ваш брат имеет к ней какое-то отношение.
– Брат! – Мэгги в ужасе уставилась на молодого человека.
Тот улыбнулся.
– Если быть до конца точным, он всего лишь мой сводный брат.
– Но… – начала девушка, но Карслей жестом заставил ее замолчать.
– Она знает титул, Ваша милость, а для этого должны быть причины. Осмелюсь сказать, многие знают фамилии некоторых высокопоставленных особ и не знакомы с титулами. В последние дни я практически не общался с братом. Возможно, за это время у него появились новые обязанности, и эта девушка находится под его опекой. Могу вас заверить, сэр, ему не понравилось бы, что я присутствовал здесь и равнодушно дал повесить девушку, которая так или иначе знает графа Ротвелла, если он действительно несет за нее ответственность.
Судья недовольно поморщился.
