– Хотите кофе? – вдруг вспомнив об обязанностях хозяйки, вежливо обратилась она к гостю.
– Благодарю, Марианна, – ответил тот, расположившись в кресле напротив и пожирая ее глазами, на что Марианна отвечала высокомерным взглядом.
– Что вам, собственно, нужно от Бака? – осведомилась она.
Гарри маленькими глотками пил горячий кофе, раздумывая, с чего начать. Так ничего и не придумав, он заявил:
– Я отвечу вам, но не раньше, чем вы расскажете мне, что вы сегодня делали в доме моей сестры.
Марианна почувствовала, что бледнеет. Слова Гарри прозвучали словно гром среди ясного неба. Она дрожащей рукой поставила полную чашку на стол, боясь расплескать кофе.
– Вы, должно быть, ошибаетесь, – сказала она наконец, собравшись с силами. – Я вовсе не знаю вашу сестру. О, нет, извините, – Марианна поднесла руку ко лбу, словно неожиданно вспомнив. – Я действительно встретилась с ней однажды, на вечере у Энни Эйсгарт. Кажется, нас кто-то представил друг другу. – Тут Марианна даже равнодушно пожала плечиками, стараясь подчеркнуть тем самым, что встреча с Фрэнси не имела для нее ни малейшего значения.
Гарри от души наслаждался происходящим.
– Увы, Марианна, вас видел и мой дворецкий и управляющий, – соврал он. – Вас узнали даже в этом маскарадном наряде, – Гарри небрежным кивком указал на лежавшие поперек кровати черное пальто и шляпу с полями. – И я начал думать, что, возможно, у вашего любящего, преданного и такого правильного Бака завязалась легкая интрижка с моей печально знаменитой сестрой.
Заметив, как изменилось лицо Марианны при этих словах, он рассмеялся прямо ей в лицо.
– Видно, я попал в яблочко, Марианна. И все обстоит именно так. – Гарри удовлетворенно откинулся на спинку стула и поставил на стол опустевшую чашку.
– Вы говорите совершеннейшую чепуху, Гарри, как, впрочем, и всегда, – холодно произнесла Марианна в ответ, но ее голос дрогнул, и это не укрылось от внимания собеседника.
– Нет, дорогая моя, это не чепуха. По крайней мере, подобную точку зрения разделяют и сыщики.
– Какие сыщики? – С Марианны мигом слетел весь светский лоск. Она побелела как мел.
Гарри похлопал себя по карману и снова ослепительно улыбнулся.
– Дверь следует запирать на ключ, Марианна, и никого не приглашать в комнату, не удостоверившись сначала, что это тот человек, который вам нужен. Ваша сумочка лежала на стуле и была открыта, так что в ожидании вашего появления я, грешный, не удержался и…
Марианна взглянула на свою сумочку, потом перевела взгляд на Гарри и все поняла. Закрыв глаза и сжав губы, она едва слышно пробормотала:
– Какой же вы подонок, Гарри…
– Ну, зачем же так, – непринужденно сказал тот. – Я не собираюсь никоим образом вам вредить. Просто мне нужна маленькая помощь – от вас и от Бака. Замолвите при случае словечко в мою пользу вашему отцу или кому-нибудь из банкиров – вы ведь знаете сильных мира сего. У меня, видите ли, есть шахты в Латинской Америке по добыче фосфатов, и мне нужна небольшая финансовая поддержка. Смотрите на это дело как на вложение капитала, Марианна. Всего-навсего. Потому что в один прекрасный день мои шахты смогут снабжать фосфатами половину мира и вы заработаете на этом крупные деньги.
– Я достаточно богата и без ваших фосфатов, – ледяным тоном сказала Марианна.
Гарри пожал плечами и встал, собираясь уходить.
– Я хотел сам поговорить с Баком об этом деле, но теперь думаю, что вы справитесь и без меня. – Направляясь к двери, он добавил: – Уверен, что вам лучше известно, как убедить его поддержать столь перспективное начинание. Целиком полагаюсь на вас, Марианна.
С плохо скрытой угрозой во взгляде она наблюдала за тем, как он уходил, и Гарри со значением похлопал себя по карману, куда уже успел перекочевать доклад сыщиков, безответственно оставленный Марианной в открытой сумочке. Она даже услышала, как он смеялся, вышагивая по коридору к лифту, – жизнь всегда была для Гарри одной непрекращающейся шуткой. Только сегодня, как оказалось, он подшутил над ней.
Бак стоял в коридоре, поджидая лифт.
– Гарри? – воскликнул он, как только двери лифта распахнулись и перед ним предстал Гарри Хэррисон собственной персоной.
– Извини, что не дождался тебя, Бак, – небрежно кивнул ему Гарри, направляясь к выходу. – Дело в том, что я сегодня чрезвычайно занят. Но я поговорил с Марианной, и она передаст тебе мою просьбу.
Бак еще больше удивился, и на его лице появилось озадаченное выражение.
– Марианна? – только и успел сказать он, но Хэррисон уже скрылся за дверью-вертушкой.
Навстречу Баку уже спешила Энни.
– О, Бак, очень жаль, что мистер Хэррисон испортил тот маленький сюрприз, который приготовила вам миссис Вингейт. Она решила, что порадует вас, если неожиданно приедет в Сан-Франциско. Я велела перенести ее и ваши вещи в номер «Кнезборо» на том же самом этаже.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Энни часто встречала Бака у Фрэнси на ранчо. Она догадывалась об их отношениях и не слишком одобряла их. Тем не менее, Бак как человек ей нравился, и он платил ей тем же, хотя они никогда не разговаривали на столь щекотливые темы.
Бак кивнул и вошел в кабину лифта.
– Спасибо, Энни, – устало проговорил он. У него был трудный день и сил, чтобы раздумывать над тем, отчего его жене вдруг взбрело в голову навестить его, не оставалось. Не хотелось думать и о просьбе Гарри Хэррисона.
Но Энни многое подозревала. Вот почему она ни чуточки не удивилась, когда Ао Фонг, слуга Фрэнси, неожиданно появился в отеле «Эйсгарт» с письмом на имя сенатора Вингейта. На конверте значилось «в собственные руки».
Энни взяла письмо из рук слуги и, позвонив Баку по телефону в номер, попросила его на несколько минут спуститься в холл. Бак совершенно не представлял себе, зачем он мог понадобиться Энни в конце дня, но зато Марианна прекрасно поняла. Бак вышел и отсутствовал несколько часов, когда же он вернулся, его поведение напоминало поведение душевнобольного человека.
Марианна мрачно следила за тем, как он ходил из комнаты в комнату, глядя перед собой невидящими глазами, и утешалась тем, что успела разрушить связь мужа с Фрэнси буквально в последнюю минуту. Если бы только это мерзавец Гарри не заметил ее, план Марианны осуществился бы как по писаному. Но как бы то ни было, кроме денег Гарри ничего не требовал, а ее отец располагал возможностями поддержать предприятие Хэррисона. Таким образом, Бак вполне мог остаться в неведении относительно случившегося. Но Марианна не была спокойна. Ее настораживало то победное выражение, которое появилось на самодовольном лице Гарри, когда он уходил. К тому же Бак вел себя словно помешанный, и Марианне оставалось одно – сидеть в номере и следить, чтобы ее муж не выкинул еще какую-нибудь глупость, например, не отправился выяснять отношения с Франческой Хэррисон.
