Глаза Мандарина расширились – сначала от удивления, а затем от гордости и удовольствия. Он осторожно взял крохотную ручку ребенка в свои сильные ладони и поцеловал ее.
– Дорогая Фрэнси, – сказал он голосом, не скрывая переполнявших его душу эмоций, – ты наградила своего старого недостойного друга самой большой честью, на которую он когда-либо мог рассчитывать. Я был ничтожнейшим крестьянином, у меня не было ни гроша за душой, не было ни семьи, ни близких. Меня никогда не окружали дружеская привязанность и любовь. Теперь же все это у меня есть. У меня есть имя, которым можно гордиться, и внучка, которой я могу его передать. Сейчас я стал счастливейшим из смертных.
Мандарин превратился в любящего дедушку Лизандры и был им в течение семи лет. И все это время Фрэнси оставалась верна своему обещанию не видеться с Баком, хотя и вспоминала его каждую ночь и по газетам следила за развитием его карьеры. Она не видела его до самой смерти Мандарина, которая последовала в 1937 году.
Среда, 4 октября
Лизандра Цин выбралась из кровати, когда часы показывали ровно шесть тридцать утра. Хотя только вчера прах Мандарина был развеян над водами залива Сан-Франциско, и она не переставала скорбеть о дедушке, Лизандра в силу характера не могла себе позволить упустить хотя бы минуту начинающегося дня. Она просыпалась каждый день с ощущением счастья, и судьба обычно ее не подводила, одаряя всевозможными радостями – будь то пятерка по математике, или ночь, проведенная в семье ее подруги Дороти, или просто кусок любимого шоколадного торта, который она получала после ужина. Лизандра от души наслаждалась жизнью и не могла себе представить, что ее можно чем-нибудь омрачить.
Оттого-то смерть дедушки стала для нее сильнейшим ударом. Лаи Цин и Лизандра были чрезвычайно близки, и ей в голову не приходило, что близкие и любимые ею люди могут когда-нибудь умереть.
Но сегодня с утра начался новый день. Ярко светило солнце, и она вновь почувствовала прилив сил и оптимизма. Забежав в ванную комнату, она быстро вымыла лицо и причесала светлые волосы, затем, решив поэкспериментировать, попыталась заплести себе косичку на китайский манер и критически взглянула на свое отражение в зеркале. Увы, лицо осталось тем же, что и всегда: щеки круглые и глаза тоже круглые – в мать. Вздохнув, Лизандра сказала себе, что вряд ли превратится за одну ночь в зрелую красавицу. Со стуком захлопнув дверь и насвистывая, она вприпрыжку побежала по просторному коридору в комнату матери.
Она постучала в дверь, ожидая привычного: «Входи, деточка». С самого нежного возраста, едва научившись ходить, Лизандра, едва проснувшись, убегала от китайской няньки и мчалась в комнату Фрэнси. Там она забиралась к ней в кровать, и они вместе пили чай, заедая его тостами. Фрэнси обходилась тостами с маслом, но Лизандра обыкновенно накладывала сверху половинки консервированных персиков, которые искусно готовила Хэтти и присылала целыми ящиками с ранчо. Потом Фрэнси с Лизандрой, взявшись за руки, шли в отель «Фаирмонт», поплавать в бассейне. Они совершали этот ритуал каждый день, и Фрэнси считала, что бассейн – единственное преимущество «Фаирмонта» перед отелем «Эйсгарт Армз», но Лизандра предпочитала коктейль-бар, декорированный полированным металлом и отделанный зелеными панелями, в гостинице у тети Энни.
Сегодня, однако, ответа из спальни не последовало, и Лизандра была вынуждена войти без приглашения. Тревога ее еще более возросла, когда она увидела, что огромная кровать Фрэнси не разобрана, а синие шитые шторы ещё не поднимали. В спальне матери горела лампа, несмотря на яркое солнечное утро, и небольшой портрет девочки на мольберте, стоявший на ночном столике у кровати, сиял в электрическом свете тусклой позолотой. Лизандра огляделась и снова, позвала мать, но та не отвечала. Тогда она отправилась по комнатам матери с инспекционной проверкой, заходя попеременно то в гардеробную, где в многочисленных шкафах висели платья самых разных фасонов и цветов, то в ванную, заставленную баночками и коробочками с пудрой, лосьонами и кремами. Но Фрэнси нигде не было, и девочка почувствовала страх – вчера она потеряла любимого дедушку, а вот сегодня куда-то делась мама.
Лизандра вышла из материнских апартаментов в галерею и направилась по ней на половину Мандарина. Потоптавшись у двери, она, наконец, решилась и вошла.
Покои Лаи Цина были декорированы и обставлены в китайском духе, и Фрэнси, которая научилась отлично разбираться в этих делах, лично проследила за их отделкой и украшением. Первая комната – кабинет. Стены и потолок здесь были окрашены в алый цвет и покрыты лаком. Две стены от потолка до пола занимали стеллажи с тяжелыми, переплетенными в кожу конторскими книгами, а у стены, которая находилась ближе к двери, располагался небольшой алтарь из резного черного дерева. На подоконнике стояли горшки с любимыми Мандарином белыми азалиями, а в центре стола красовался кованый железный светильник филигранной работы. Сам же стол был окружен стульями из полированного скользкого дерева с деревянными квадратными спинками, про которые Лизандра Постоянно жаловалась деду, что они не очень удобные.
Лизандра добежала до спальни и заглянула туда, но сверкающая белая комната выглядела пусто и торжественно. В ней стояла низкая китайская кровать со стеганым матрасом, а в камине находилась маленькая китайская жаровня из железа – непременная принадлежность всякого китайского дома. Высокие окна были затянуты плотной рисовой бумагой. Никаких других предметов и украшений в комнате не было.
Девочка побежала назад по галерее, затем спустилась вниз и помчалась через холл, скользя ногами по натертому воском паркету. Распахнув дверь, она ворвалась в гостиную Фрэнси и перевела дух, увидев, что мама спит, свернувшись клубочком в глубоком кресле.
– Ах, – воскликнула Лизандра с облегчением, – наконец-то я тебя нашла.
Фрэнси открыла глаза и с недоумением посмотрела на дочь. Потом обвела затуманенным от сна взором свою маленькую гостиную, заметила потухшие дрова в камине, горящую лампу, забытую на столе, задернутые шторы. Казалось, она впервые за долгое время видит все это, будто вернулась из длительного путешествия. Фрэнси устало помотала головой, освобождаясь от ночных кошмаров. Она вспомнила, что заснула прямо в гостиной, даже не выключив свет, но сны, которые она видела – печальные и иногда страшные, – настолько измучили ее, что она проснулась разбитой и совершенно не отдохнувшей.
