— Очень хочет, — отрезал молодой человек.
— Буду счастлив объяснить.
Он подошел к длинному столу. Дерек Найт протянул ему карту.
— В горных владениях князя давно нашла убежище шайка преступников, известных как орда пиндари, величайшая мусорная куча человеческих отбросов, когда-либо собранная вместе. Убийцы, насильники, грабители. Каждый год они спускаются в долины из своих горных крепостей, совершают набеги на окружающие земли, сжигая все, что не могут украсть. Только в прошлом году они уничтожили четыреста деревень, как британских, так и индийских. На этой карте проложен их разрушительный путь. Деревень, отмеченных крестиком, больше не существует. — Развернув карту, он понес ее к тронам. — Когда их жажда насилия удовлетворена, пиндари попросту возвращаются в горы окольными путями, до следующего набега. Наши разведчики докладывают, что они ведут спокойное и уютное существование под крылышком Баджи Рао. Число их войск достигло пятидесяти тысяч.
Потрясенный шепот пробежал по залу.
— Тридцать тысяч кавалерии, двадцать — пехоты. И они продолжают приобретать тяжелую артиллерию. Похоже на настоящую армию, не так ли? Армию варваров, которые не придерживаются общепринятых законов и не уважают правил ведения войны. Ваши светлости, господа придворные, во имя всего благородного, что есть на свете: подобного больше нельзя допускать.
В ответ пронесся утвердительный шепот, Йен заложил руки за спину и добавил:
— Губернатор лорд Гастингс не раз просил Баджи Рао собрать солдат и настигнуть убийц в горных норах, решив тем самым проблему. Но он отказывается. По причинам, известным только ему самому, Баджи Рао предпочитает защищать этих изгоев, хотя почему — непонятно. Может, боится, что пиндари слишком много и они одолеют его? Или, возможно, находит их… полезными?
Зловещее предположение было встречено тишиной.
Йен пожал плечами.
— Никому не дано знать, о чем думает человек. Зато мы прекрасно осведомлены о собственных мыслях, и наше мнение по этому делу вполне ясно. Если ваш родственник отказывается остановить пиндари, задушить зло в корне, это сделают британцы.
— Но Баджи Рао не позволит вашим войскам пересечь его границы в погоне за пиндари, — заговорил махараджа.
— Да, ваша светлость. Вы совершенно правы. Баджи Рао объявил, что, если хотя бы один британский солдат ступит на его территорию, он посчитает это началом войны. И, насколько мне известно, уже разослал гонцов к вам и другим князьям, напоминая о данной клятве.
— Так и есть, — признал Джохар. — Мы получили просьбу Баджи Рао оказать поддержку против того, что он считает угрозой британского вторжения.
— А я здесь, сир, чтобы заверить вас: мы не замышляем никакого вторжения. И стремимся лишь к одному — стереть с лица земли бандитов пиндари. Мы не можем позволить им и дальше убивать невинных людей. Если Баджи Рао желает созвать войска и потребовать от союзников встать на нашем пути, мы будем сражаться с вами, хотя в этом нет ни малейшей необходимости. Нам не стоит драться друг с другом. Наоборот, следует действовать вместе, чтобы уничтожить преступников.
— Так что вы, британцы, хотите от нас? — вопросил махараджа.
— Ничего, кроме вашей дружбы, сир, — вкрадчиво ответил Йен. — Британцы не ссорились с Джанпуром. Мало того, за прошедшее десятилетие наши люди прекрасно ладили. Вы великодушно позволили британским торговцам беспрепятственно проезжать через Джанпур, сопровождая грузы туда и обратно, между Калькуттой и Бомбеем. Ваше государство, в свою очередь, пополнило казну за счет налогов и сборов от провоза товаров.
— Действительно, — согласился Джохар с легкой, но гордой улыбкой. — Но, возможно, говоря о дружбе, вам следует выражаться более определенно.
Йен кивнул и опустил глаза. Двенадцать лет дипломатической службы слишком хорошо научили его, что всеобщим выражением преданности служит золото.
Он понимал также, что исполненные собственного достоинства кшатрии, или воины, каковыми являлись основатели Маратхи, найдут его ответ шокирующим, и поэтому приготовился к их реакции.
— Мы хотели бы заключить с Джанпуром договор о нейтралитете. В свете того, что Баджи Рао не прав, мы просим вас забыть о древнем союзе и устраниться. Тогда войны можно будет избежать!
Последние слова он прокричал, поскольку придворные уже взорвались от столь дерзкого предложения и почти его не слушали.
Советники вступили в жаркий спор. Хмурые дворцовые стражники сжимали гигантские копья и вопросительно смотрели на повелителя, ожидая приказаний. Но махараджа молчал.
— Нейтралитет? — закричал князь Шаху, снова вскакивая. — Клянусь мечом Шиваджи, мы не предадим своего родственника! И знаем истинную причину, по которой ты пришел сюда в поисках мира: вы боитесь нас! Как тому и следует быть! Но если британцы слишком трусливы, чтобы выстоять против объединенных сил Маратхи, вам стоит вернуться и сказать лорду Гастингсу…
Ветер донес громкий сигнал фанфар, прервавший тираду наследника. Все обернулись.
Оглушительные резкие звуки второй раз возвестили о чьем-то прибытии.
Йен нахмурился, раздраженный непрошеным вмешательством. Похоже, у махараджи гости!
Советники возбужденно перешептывались.
Князь Джохар послал своего сына узнать, в чем дело, пробормотав, при этом:
— Еще одна такая выходка, и больше тебя не пригласят в тронный зал!
— Да, отец, извини меня, — тихо ответил Шаху, хотя его буквально трясло от злости. Мрачный как туча, но явно обрадованный возможностью избавиться от назойливого англичанина, наследник Джанпура поклонился отцу и вышел через аркаду, ведущую на дорожку, по которой неустанно шагали часовые.
Йен взглянул на махараджу, не слишком понимая, какой оборот примет их беседа теперь, после досадного перерыва. Конечно, Джохару нужно время подумать, да и советники захотят обсудить предложение британцев, но пока что все, кроме него, кажется, потеряли нить разговора.
Среди придворных царил хаос. Даже махараджа жестом подозвал одного из министров и стал о чем-то тихо с ним совещаться.
Йен сдержал раздражение и, предоставив им договариваться, обменялся стоическими взглядами с братьями Найт, после чего вернулся к столу, чтобы глотнуть воды. Мужчины понимали друг друга без слов, и братья разделяли его недовольство неожиданным вмешательством неизвестного лица в крайне деликатные переговоры.
Неожиданно в зал ворвался Шаху.
— Отец, на подходе караван. Похоже, это княжеская процессия. Двадцать кавалеристов, слуги и музыканты, а также множество верблюдов, груженных подарками, и принцесса на слоне!
