— Вы маркиз Брэмур?
— Да. У тебя ко мне письмо?
Юноша, на вид не старше шестнадцати лет, вытащил из-под рваной шерстяной рубахи запечатанное письмо.
— Это от священника Конкарни.
Нил взял письмо, сорвал печать и взглянул на подпись. «Джэнет Кэмпбелл», а не «Графиня Лохэн»!
— Продолжай есть, — сказал он и, миновав сгорающего от любопытства Торкила, поднялся к себе в кабинет. Ему хотелось прочитать письмо в одиночестве. Странно, почему Джэнет прибегла к услугам не обычного посыльного, а этого юнца?
Прежде чем начать читать, Нил погладил пальцами пергаментную бумагу и почти ощутил, что Джэнет писала ему через силу. Первая же строчка отозвалась болью в его сердце.
«Милорд! Вы сказали, что, если мне „понадобится друг“… Очень боюсь, что мне такая помощь необходима. Я прошу о ней не ради себя, а ради четверых невинных детей. Я пойму, если вы сочтете, что это вас не касается; но, может быть, одно ваше слово, замолвленное лорду Камберленду, сможет оградить от недобрых поползновений будущее моего сына и его сестер».
У Нила сжалось сердце. Какое же отчаяние она должна испытывать, если послала ему письмо. Пусть будут прокляты Кэмпбеллы из Лохэна! Да сгорят они в аду!
— Торкил! — взревел Нил, и дворецкий, который околачивался где-то поблизости, сразу возник на пороге. — Я снова уезжаю. Сделаю остановку в доме Джока. Буду отсутствовать дня четыре.
— Сначала поешьте, милорд. Я вам уже стол накрыл.
«Конечно, в столовой», — подумал с досадой Нил. Он не любил там есть. Старый маркиз никогда его не сажал за стол вместе с собой и сыновьями, и Нил ел с другими мужчинами клана в главном зале, чему был только рад. Но на этот раз, чтобы сделать приятное Торкилу, он, пожалуй, поест один-одинешенек в пышно убранной столовой фамильного замка. Даже сейчас он слышал звучавшую здесь когда-то брань и ругань. Как он все это ненавидел! Злые голоса, упреки, взаимные обвинения…
— Милорд, — повторил Торкил, — ваш ужин!
— Да-да.
Зная, что дворецкий от него не отстанет, Нил прошел в столовую, где на конце очень длинного стола его ждал ужин. Конечно, Торкил прав, надо поесть. Впрочем, он всегда прав.
Торкил служил у Нила уже несколько месяцев. По странной прихоти Нил как-то отправился на старое пепелище, где когда-то возвышался дом его матери, за семьдесят миль от Брэмура. С мальчишеских лет он помнил одинокое угрюмое полуразрушенное строение на берегу моря. У матери не было ни сестер, ни братьев. Перед смертью она сошла с ума и, по слухам, выбросилась в море из окна башни. От бывшего состояния почти ничего не осталось, а землю конфисковали в пользу короны за неуплату налогов и выставили на продажу. Но она была настолько неплодородна, а замок так обветшал, что желающих купить не нашлось — тем более что здесь якобы обитали привидения и люди сторонились этих мест. Нил помнил только, как мать целыми днями сидела в кресле-качалке и как радовались мужчины клана, когда его взял к себе маркиз Брэ-мур. А еще он вспомнил, как уезжал и как, обернувшись, увидел в окне башни лицо матери… Обойдя руины, он собрался уже возвращаться, но тут откуда-то вдруг появился Торкил. По его словам, он прежде служил в замке грумом, и его оставили здесь охранять недвижимость. Но это было двадцать лет назад, и с тех пор, признался он Нилу, все забыли о замке. И о нем.
Теперь Торкилу было уже почти шестьдесят. Он был так худ, что казался ходячим скелетом, однако одежда его, превратившаяся почти в лохмотья, была чиста, а лицо гладко выбрито. Нилу Торкил сразу же понравился, хотя это было странно: он трудно сходился с людьми. Неожиданно для самого себя он спросил, не хочет ли Торкил поехать с ним в Брэмур, и тот сразу согласился.
Торкил был скрытен и молчалив, но надежен, как солнце, каждое утро встающее на востоке. Сначала он был конюхом, но потом заменил заболевшего дворецкого. Вскоре он стал незаменим, но никогда и ничего не рассказывал о своем прошлом, а когда Нил начинал его расспрашивать, то бормотал себе под нос, что ему память отшибло на старости лет…
— Пойду приготовлю вашу одежду, — сказал Торкил, поставив перед Нилом бокал с вином. — Что вы возьмете?
Нил задумался. Сначала он решил отправиться в Эдинбург, к его светлости герцогу Камберлендскому, в его резиденцию Холируд. Он ясно даст ему понять, что графиня находится под его особым покровительством, а потом поедет в Лохэн.
— Я еду к Камберленду.
— Тогда, значит, уложить все лучшее? Нил кивнул. Став маркизом, он обновил свой гардероб, но ему было не по себе в шелках и бархатах. С какой бы радостью он надел объявленный вне закона килт! Что ж, у него есть пара темно-синих бархатных штанов, светло-голубой камзол и темно-синий же шелковый жилет. Достаточно приличная одежда, чтобы явиться с визитом к Камберленду.
Он быстро поел, побрился и оделся по-дорожному: в простые лосины, шерстяную рубаху и сюртук. Через час он был уже на конюшне, где Джеми оседлал двух лошадей — одну для посыльного, другую хозяину. И они пустились в путь.
Нилу очень не хотелось делать остановку у Джока, но надо было предупредить его о новой отлучке.
Он передал управляющему туго набитый кошелек, приказал заготовить все, что потребуется, для постройки на новых землях коттеджей для поселенцев и показал Джоку на карте, где для строительства самые подходящие места.
— Мне подождать до вашего возвращения с постройкой?
— Нет. Я не знаю, как долго буду отсутствовать, а ведь мы дали людям обещания.
Джок был удивлен таким скоропалительным отъездом, и Нил пояснил:
— Кое-кто… из числа моих знакомых сейчас в беде. Джок еле заметно улыбнулся:
— Ну тогда позаботьтесь о них как следует, а я здесь за всем пригляжу.
— Знаю. — И Нил действительно знал, что все будет в порядке.
Камберленд высокомерно и удивленно взирал на Нила.
— Вы, как я вижу, не такой щеголь, как ваш кузен. Нил переоделся в близлежащей гостинице, испросив аудиенцию у Камберленда, и сейчас изнывал от двойного неудобства: томясь в парадной одежде и предвкушая неприятный разговор. До этого его контакты с герцогом были минимальны. Он не обладал талантами Рори, в частности — умением непринужденно болтать о том о сем. Он, конечно, умел изложить свое дело, но прямо, без экивоков, и чувствовал себя сейчас в покоях Холируда неотесанным болваном.
— Да, милорд, — просто ответил Нил.
— Вы просили об аудиенции? — нетерпеливо перебил его Камберленд.
— Да, ваша светлость. Я здесь, чтобы защитить интересы графини Лохэн.
— А, новоиспеченной вдовушки! А что вас с ней связывает?
— Мой дядя и ее отец были друзьями.
— Ее отец был якобитом, — холодно заметил Камберленд.
