Элиза подняла глаза.
— Как вам?
Она покраснела.
— Я имею в виду искусство.
Пытаясь сделать вид, что разглядывание нижней части голого мужского тела — это для нее обычное дело, она ответила:
— Впечатляет. Было больно?
— Страшно. Особенно здесь. — Гриф провел пальцем по месту под пупком. — В этом месте кожа особенно чувствительна.
Элиза понимала, что он намеренно ее провоцирует. «Не реагируй, — сказала она себе. — И постарайся не смотреть».
Но ее разум был глух, и она проследила глазами за его длинным пальцем.
Татуировка действительно была выполнена весьма искусно. Художнику удалось создать впечатление силы и вместе с тем изящества. Язык казался почти живым. Он слегка подрагивал даже при чуть заметном движении кожи. И тогда…
Более заметное движение вызвало шевеление жестких курчавых волос у него в паху. А когда он немного переменил позу, уже нельзя было скрыть возбуждение его плоти.
— Повеселились, и хватит, лорд Хадден, — прохрипела она. — Вы продемонстрировали свой ум и посмеялись над моей глупостью. И были правы. Настало время освободить меня от этих проклятых наручников.
— И вы знаете как? — Он удивленно поднял брови.
— Нет, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Это вы эксперт в сексуальных шалостях, не так ли?
У вас наверняка есть какие-нибудь идеи.
— Мне надо рассмотреть наручники поближе.
Маркиз придвинулся голым телом к Элизе, и она почувствовала, что между ног у нее будто вспыхнул огонь. По спине между лопатками потекли струйки пота, а костяшки корсета впились ей в бока, словно раскаленные железные прутья.
— Хмм.
Он поднял руку, чтобы изучить деревянную перекладину, при этом его плоть уперлась Элизе в живот.
— Лорд Хадден!
— Извините. — Гриф немного отклонился. — Послушайте, было бы неплохо, если бы вы немного расслабились, — пробормотал он. — Я не смогу снять наручники, если ваши запястья так напряжены.
— Расслабиться? — Из горла у нее вырвался истерический смех. — Для вас, очевидно, привычно расхаживать голым, а я чувствую себя последней дурой.
Он опустил руку.
— Начнем с того, что я не раздевался намеренно, чтобы оскорбить вас, леди Брентфорд. Это не в моих правилах.
— Допустим.
— Во-вторых, я не расхаживаю, а стою на коленях. Могу добавить — в моей собственной гостевой кровати. И вместо того чтобы вытянуть свое усталое тело под простынями, я пытаюсь помочь леди, попавшей в неприятную ситуацию.
— Поверьте, все это получилось совершенно случайно, — оправдывалась Элиза. — Не могли бы вы попытаться еще раз?
— Расслабьтесь, — повторил он и поднес стакан к ее губам. — Глотните.
Она глотнула. Бренди обожгло ей горло, и она раскашлялась.
— И как только мужчины могут пить такую гадость!
— Это обычный вкус, — уверил он ее. — Давайте попробуем по-другому.
Гриф опустил кончик языка в стакан, а потом слегка прикоснулся им к ее нижней губе.
— Так будет лучше. Это смягчит…
Элиза осторожно попробовала вкус.
— Не так уж и плохо, верно?
Она моргнула.
Он стал снова и снова макать язык в стакан и все дольше задерживал его на ее губe.
Пока она слизывала капельки бренди, стараясь распробовать незнакомый вкус, он наблюдал за тем, как двигается ее рот, как осторожно высовывается розовый кончик ее языка, и его плоть все больше затвердевала.
Быть беде.
Но бурление в крови заглушило голос разума. «Разве ты забыл, как сирены своими песнями заманивали корабли на скалы? Эх ты, Одиссей».
Забыв об опасности. Гриф набрал полный рот бренди и подождал мгновение, прежде чем проглотить.
Быть беде. Быть…
— По-моему, это срабатывает, — пробормотал он, дотрагиваясь до ее открытого рта. — Может, попробуем еще?
Когда он, заставив Элизу разомкнуть губы, просунул внутрь язык, Элиза вздрогнула, но лишь на мгновение, а потом, вздохнув, обволокла его язык своим. Она целовала его не просто с удовольствием — с восторгом.
Самоконтроль Грифа разлетелся на тысячи мелких осколков.
Он слегка поменял положение, расставив шире колени. Потом прошелся губами по ее подбородку, по изгибу шеи и остановился в пульсирующей ямке внизу горла.
У нее вырвался тихий стон, более похожий на шепот.
В ответ Гриф обхватил ее за бедра и крепко прижал к себе. Сдерживаться было все труднее. Да и зачем?
Опустив голову, он схватил зубами твердый сосок и, втянув в себя вместе с прикрывавшей его сорочкой, начал покусывать и сосать, чувствуя, что он все больше твердеет. Она то ли застонала, то ли о чем-то умоляла, но он не понимал, что с ним происходит, — в голове стучало предупреждение, сердце отчаянно билось от наслаждения, в паху все горело от похоти.
«Она леди», — напомнил он себе.
«А я хищный Цербер».
Ее стоны стали немного громче, все больше заглушая не слишком сильный приступ сомнения. Он перестал целовать ее и занялся крошечными пуговками корсаж.
— Пожалуйста, — глухим голосом сказала она, — не останавливайтесь.
— Не буду, — уверил он ее, удивившись и своему нетвердому голосу. — Если только вы меня об этом попросите.
Он рванул вниз платье, обнажив грудь.
— Восхитительно, — прорычал он, схватив губами розовый сосок.
Элиза выгнула спину навстречу ему и стала тереться о его твердую плоть, от чего все разумные мысли тут же улетучились. Он думал лишь о том, чтобы избавиться от ткани, разделявшей их тела.
Может, надо освободиться, избавиться от невыносимого напряжения, подумал он, и это сумасшествие закончится? Но разве у него есть выбор?
Его руки нащупали манжеты ее скромного наряда.
Тонкий муслин поддался с удивительной легкостью — швы разошлись, и рукава слетели на ковер, как подхваченные ветром лепестки.
— Так-то лучше, — пробормотал он, стягивая остатки лифа к талии. За ними последовало кружево корсета — с этой задачей он мог справиться с закрытыми глазами. Но он их не закрывал, потому что хотел следить за выражением ее липа. — Гораздо лучше.
Она облизнула губы.
Гриф почувствовал, что все это для нее ново, хотя она и была вдовой.
— Постарайтесь расслабиться и скажите, что вам нравится. Секс — это то, от чего получают удовольствие оба.
Она взглянула на него с явным удивлением.
— Ваш покойный муж никогда не думал о вашем удовольствии?
Элиза покачала головой и тихо сказала:
— Он говорил, что приличные леди не должны получать удовольствие от этого акта.
— Мерзавец, — прорычал Гриф. — Поверьте мне, получать удовольствие от секса — это самое естественное желание как для мужчины, так и для женщины. — Он дотронулся языком до соска. — Не думайте. Просто чувствуйте.
