Элизабет окинула взглядом комнату и нашла себе подходящее кресло.
– Насколько я поняла из слов полковника и миссис Уинтерз, вы – дочь лорда Стенхоупа, – заговорила хозяйка дома, когда все, усевшись, осторожно взяли горячий кофе.
Элизабет придала своему лицу подобающее вежливое выражение.
– Да, это так.
– Вам у меня нравится? Милое мое дитя, не следует спешить с выводами. Признаюсь, что в последний раз делала покупки в Париже… – Тут леди Шарлотта сложила веер и задумчиво начала постукивать им по губам. – Да, кажется, это было в 1858 году. Так что, видите ли, приходится как-то обходиться.
Элизабет отхлебнула кофе и чуть не подавилась густым варевом.
А тем временем взгляд леди Шарлотты уже скользил по остальным гостям и остановился на более молодом из двух присутствовавших джентльменов.
– А вы?..
– Джонатан Уик.
Взгляд серых глаз был проницательным.
– И откуда вы, Джонатан Уик? – осведомилась она с нехарактерной для англичанок прямотой.
– Родом я из Нортумберленда, – непринужденно ответил он.
– А где обитаете теперь?
– Теперь я живу в разных местах. То в Александрии, а то… в пустыне.
Внимательно слушавшая их разговор Элизабет заметила, что хозяйку дома ответ лорда Джонатана не удивил. В разговоре с ней он не упоминал о своих домах, кроме фамильного поместья в Англии.
Жаль, что Элизабет мало знает об этом человеке.
– Ваши спутники говорят, что вас интересуют мои розы, – сказала леди Шарлотта, обращаясь к Элизабет. При этом она затушила сигару и бросила окурок в сосуд, который показался ее молодой гостье настоящей древностью. – Хотите посмотреть на них прямо сейчас?
– Да, хочу.
Женщина медленно поднялась со своего трехтысячелетнего ложа и потянулась за деревянным посохом, стоявшим в углу.
– Можете подать мне руку, дитя мое. Я не так молода и подвижна, как раньше.
Элизабет поспешила на помощь и обнаружила, что под широким одеянием леди Шарлотты Бейкер-Финч скрывалось худенькое тело. Буквально кожа да кости.
Элизабет сочувственно подумала, как это, должно быть, печально: стареть в одиночестве и так далеко от родных мест. Находиться не в окружении собственных детей и внуков, а среди чужих людей и любопытствующих путешественников – и тех, кто совсем недавно уехал из Англии, и тех, кто служит на границах империи. Сердце Элизабет открылось крошечной женщине, которая оперлась на ее руку.
– Я несколько раз перечитывала ваши «Письма из Египта», – призналась она хозяйке дома, пока они медленно шли по направлению к саду. – Ваша книга вдохновила целое поколение англичанок на поездки в Египет, чтобы своими глазами увидеть эту чудесную страну.
Леди Шарлотте эти слова были явно приятны. Она улыбнулась, открыв потемневшие от табака зубы.
– Ну, это я просто бумагу марала, когда была помоложе. Но все равно приятно думать, что кто-то читает мои рассказики. – Склонив голову набок, она близоруко сощурила глаза, глядя поверх стекол пенсне. – Скажите мне, милая девочка, – (это слово прозвучало у нее почти как «тефочка»), – ваш отец близок к тому, чтобы открыть гробницу?
Элизабет насторожилась, однако сумела ответить так, что ее голос прозвучал спокойно и легко:
– Простите, но я не знаю, о какой гробнице вы говорите.
– О гробнице Мернептона Сети, – пояснила старуха, упоминая имя древнего фараона с таким хладнокровием, словно это было имя ее знакомого.
Элизабет насторожилась:
– Откуда?..
– Откуда я узнала, что лорд Стенхоуп ищет гробницу Сети? – с хриплым смехом закончила леди Шарлотта ее вопрос. – Все, что происходит в английской общине здесь, в Египте, рано или поздно становится известным мне.
– Я не подозревала, что мечта всей жизни моего отца привлечет всеобщее внимание.
– Возможно, не всеобщее, но мое – определенно, – отозвалась леди Шарлотта, удовлетворенно поджимая губы. Немного помолчав, она добавила: – Конечно, я сама против того, чтобы их выкапывать.
У Элизабет почему-то запершило в горле.
– Их выкапывать? Кого?
– Древних. Я считаю, что они имеют такое же право покоиться в своих могилах, как и все остальные люди.
Элизабет не удержалась от вопроса:
– А разве не правда, что большинство гробниц было разграблено еще в древности?
Седая голова наклонилась в утвердительном кивке:
– Правда.
– Тогда, если мы не раскопаем то, что осталось, следующее поколение грабителей просто вломится в гробницы и похитит все сокровища, какие удастся найти. И при этом они уничтожат все, что помогло бы нам лучше узнать древних.
Леди Шарлотта выгнула белоснежную бровь.
– Мне кажется, вы говорите так же, как ваш отец.
– Ну, я ведь его дочь.
– Значит, вы археолог?
– Нет, – ответила Элизабет.
– Но позволю себе предположить, что вы – египтолог.
Она встревоженно улыбнулась хозяйке дома:
– Я просто разделяю некоторые интересы своего отца.
После недолгого молчания леди Шарлотта проговорила:
– Понятно.
Элизабет почувствовала, что пора поменять тему разговора. Ступив па дорожку сада, она замерла, восхищенная прекрасной картиной, которая ей открылась.
– Никогда не думала, что увижу розарий посредине пустыни! – сказала она сдавленным от волнения голосом.
– Это вечный парадокс Египта, – тихо произнесла леди Шарлотта. – Богатые и бедные. Пустыня и разливы Нила. Зеленые поля и коричневые пески. Жаркие дни и прохладные ночи. Жизнь и смерть. Все это обладает непреодолимым магнетизмом, который некоторые из нас ощущают в Кемете, Черной стране. – Мудрая старушка повернулась к своей юной гостье: – Вы ведь относитесь к их числу, правда?
Помолчав пару минут, Элизабет призналась:
– Да, отношусь.
Ее признание заставило пожилую женщину улыбнуться. Однако улыбка почти мгновенно исчезла с ее лица, и она с полной серьезностью предсказала:
– Египет может изменить всю вашу жизнь, леди Элизабет.
Та задумалась о чем-то своем.
– Может. – И спустя секунду добавила: – Я очень на это надеюсь.
– Двадцать пять лет назад Флоренс Найтингейл, приехав в Черную страну, как и вы сейчас, плыла вверх по Нилу.
– Да.
– Она написала домой, своим родным: «Можно только удивляться, как это люди, возвратившись из Египта, продолжают жить прежней жизнью». – Полный мудрости взгляд был устремлен на Элизабет. – Я, конечно, не смогла.
Элизабет невольно вздрогнула:
– Продолжают жить так же, как жили прежде?
Леди Шарлотта кивнула и тихим голосом сказала:
– Для меня все изменилось. Честно говоря, когда я вспоминаю свою первую встречу с пустыней, у меня до сих пор идет мороз по коже.
