— Попытка к бегству! — Аквази улыбнулся наигранно-сияющей улыбкой. — Попытка раба к бегству. Наши дела все лучше и лучше, Дуг Фортнэм. Мы организуем трибунал. Жалко, что у нас с собой нет проповедника, который объяснил бы тебе, почему нужно верно служить своему баккра, чтобы ему не пришлось молиться вместе с тобой, в то время как тебе будут отрубать ногу.
Дуг хотел что-то сказать, но Нора умоляюще посмотрела на него. Это было бессмысленно — их единственный шанс состоял в том, чтобы спокойно дать увести себя и довериться разуму Маану и других жителей поселения. И надеяться на скорое возвращение королевы! Грэнни Нэнни ни в коем случае не позволит, чтобы перед подписанием договора белого человека били плетьми, а потом резали на куски.
До того как мужчины подошли к ней, чтобы связать ей руки, она подхватила и прижала к себе ребенка.
— Я добровольно иду с вами! — заявила она. — И он тоже. — Она указала на Дуга. — Аквази не является нашим судьей, хотя ведет себя именно так. Мы отдаемся в руки правосудия королевы.
Черные охранники уж точно никогда не слышали слова «правосудие», но они не тронули Нору. Зато Дугу они со зверской жестокостью связали сзади руки. Нора видела, что ему очень больно: после удара палкой у него был большой кровоподтек на правой руке.
В этот момент из своей хижины вышла Толо.
— Аквази, ты насмехаешься над духами! — сказала она твердым голосом. — Женщина не принадлежит тебе, ты обладал ее телом, но никогда — ее душой. Один раз это случилось по ошибке, когда тебя одурачил дуппи. После этого дуппи разозлился. Ты не имеешь никакого права на нее. Отпусти ее.
— Еще чего не хватало! Я имею на нее полное право. Королева отдала ее мне! — Аквази упорствовал. — С благословения духов!
Он снова одержал верх — Нора вспомнила заклинания Нэнни.
Толо пожала плечами.
— Посмотрим, за кем из нас стоят более сильные духи, — сказала она негромко. — Но ко мне вы не притронетесь! — обратилась она к сопровождающим Аквази и повелительным тоном добавила: — У меня еще достаточно сил, чтобы вас тут на месте...
— Ты можешь превратить их в лягушек? — со страхом спросила Дэдэ.
Толо улыбнулась маленькой девочке, а затем ее взгляд, казалось, устремился куда-то в необозримую даль.
— Я не знаю, где находится Ирландия, — сказала она затем. — Но этот ребенок, Аквази, через кровь от твоей крови принесет тебе очень много несчастий. А вы... — Она взмахнула рукой, словно отбрасывая что-то, и часовые в ужасе отпрянули назад.
Аквази издевательски рассмеялся.
— Она сама кровь от моей крови, — заявил он.
Толо кивнула.
— Да, и это было неправильно. А теперь покиньте мою землю. Делай свои ошибки где-то в другом месте, Аквази, здесь ты нарушаешь покой духов. А у некоторых из них терпение уже кончается.
Сопровождавшие Аквази люди точно не имели никаких более срочных дел, чем быстрее удалиться с просеки. Своими копьями они подгоняли Дуга перед собой, за ними следовал раненый негр, державшийся за свое кровоточащее плечо. Далее шла Нора с ребенком, а замыкал шествие Аквази. На обратном пути в Нэнни-Таун никто не сказал никому ни слова. Аквази угрюмо молчал, а Нора была достаточно занята тем, чтобы подавить в себе возрастающий страх. Страх за саму себя, за Дуга, а теперь еще и за своего ребенка. Что означали безумные пророчества Толо? И не могут ли они привести к тому, что Аквази убьет свою дочь?
Аквази приказал запереть Дуга в круглой хижине, которая обычно использовалась как складское помещение. Конечно, в ней не было замка, но мужчины выставили перед ней часовых. Добровольцев нашлось достаточно. Нора потеряла мужество, когда увидела, какое огромное количество бывших рабов даже сегодня жаждали отомстить белому баккра. Трибунал, который должен был состояться на следующий день, все ожидали с напряжением. Норе разрешили вернуться в свою хижину — однако за ней лично «пронаблюдал» Аквази и оставил ее с такой болью и такой злобой, какой не было у нее уже несколько лет.
Утром ее разбудили взволнованные часовые, принесшие весть о том, что пленный сбежал. Дуг пробил стенку хижины, сделанную из соломы и коровьих кизяков. Много инструментов ему для этого не понадобилось — оставшейся в помещении лопаты было достаточно. И ее же он взял с собой в качестве оружия. Аквази угрожал зазевавшимся часовым ужасными наказаниями. Однако прежде чем он смог предпринять какие-либо меры, уже прозвучали трубы, что означало отбой тревоги. Первые же патрули вокруг поселения снова схватили Дуга. Можно было обойти Нэнни-Таун, только миновав наружные посты за хижиной Толо. Но уйти из поселения или войти в него незамеченным было невозможно.
Как и предполагала Нора, Дуг был весь избит, когда негры снова приволокли его в поселение. Он, наверное, изо всех сил оборонялся, вследствие чего мароны показали ему, что может сделать тренированный мужчина с помощью такого простого и беззвучного оружия, как палка. Мужчины вынуждены были поддерживать его, чтобы притащить к импровизированной платформе для наказания, которую велел соорудить Аквази в своей бурной радости, вызванной тем, что Дуга захватили. Норе стало плохо, когда она увидела эти приготовления. Слегка приподнятая «сцена» была сооружена вокруг дерева, на котором должен был быть подвешен приговоренный к избиению плетьми. Она была слишком похожа на конструкцию в Каскарилла Гардене. Здесь уж точно никто не добивался правосудия. Речь шла о примитивной мести, исходившей от людей, которые ненавидели каждого представителя белой расы. Несколько бывших рабов держали в руках бутылки с ромом из сахарного тростника. Аквази, очевидно, выдал всем особый паек.
Нора почувствовала, как ее покидает последняя надежда, — тем более что этот спектакль должен был происходить не на обычном месте для собраний посреди поселения. Его перенесли на место, где тренировались воины, в стороне от села. Кто не хотел, тот ничего и не мог увидеть. Соответственно этому подобралась и публика — исключительно мужчины, абсолютное большинство из которых раньше были полевыми рабами.
Многие из них были обнажены до пояса. Когда Дуга проводили мимо, они показывали на рубцы от ударов плетьми на своих плечах. Настоящие мароны, их семьи и пожилые жители села, от которых Нора надеялась получить хоть какую-то поддержку, наоборот, остались в своих хижинах. У них не было особенного сочувствия по отношению к белому баккра, и при набегах они не испытывали никакого стеснения, убивая плантаторов. Но они также не находили никакого удовольствия в том, чтобы наблюдать, как одного из них публично замучают до смерти. Если Аквази и его люди хотят это сделать, мароны просто не будут обращать на это внимания.
