— Джулиана, ты знаешь, почему я здесь, — продолжал он. — Я хочу услышать твои объяснения и извинения.
— Марк, вчера она уже извинилась передо мной, — вмешалась Хестер. — Давай оставим все это в прошлом.
— Извинения его не удовлетворят, — сказала Джулиана. — Он хочет, чтобы я валялась у него в ногах.
— Может, расскажешь, почему ты меня вчера одурачила?
— Вы ведете себя так, — усмехнулась она, — словно я покалечила вас.
— Ты едва не погубила свою репутацию.
— Я нахожу ваши слова вопиющим лицемерием, поскольку ваша репутация давно уже вываляна в грязи.
— Если ты думаешь увести разговор в сторону, то глубоко ошибаешься. Твой брат поручил мне быть твоим опекуном, и я буду защищать тебя, нравится тебе это или нет.
Он, видимо, не понимает, что говорит.
— Полагаю, это объясняет твое вчерашнее поведение.
— Эй, эй! — воскликнула Хестер. — Она просто слегка выпила.
— Она была пьяной в дым, — проворчал он.
— Если бы вы не вели себя как невоспитанное чудовище, ничего подобного не случилось бы, — возразила Джулиана. Ведь он прилюдно выразил свои чувства, когда не отрывал от нее взгляда во время танца, а затем отрекся от них. У него просто нет сердца.
— Ты меня обвиняешь в том, что вела себя непотребно? — спросил он, повысив голос.
Собаки негромко зарычали.
— Вы даже Каро и Байрона сумели подговорить, — заметила Джулиана.
Рычание стало громче.
— Тихо! — крикнула Хестер.
Собаки начали лаять. Хоук велел им угомониться, но лай продолжался, отчего у Джулианы заломило в висках.
— Я присмотрю за ними, — сказала Хестер, поднимаясь. И хотя она обратилась к собакам ласково, те не послушались. Тогда Хестер взяла с чайного подноса два печенья и пошла к двери, призывая: — Угощение, угощение!
Собаки выбежали из гостиной.
Хестер последовала за ними и закрыла за собой дверь. Хоук сделал три широких шага и остановился у самых ног Джулианы.
— Теперь объясни мне все и не лги. Я сразу замечу.
Его слова, сказанные вчера, с прежней силой вонзились ей в сердце. «Леди Джулиана практически моя сестра». Он знал, что своим поведением в танце заморочил ей голову, и все на балу знали это.
— Отвечай, — велел он.
Она поднялась с дивана, не желая, чтобы он возвышался над ней. Но это не помогло: даже когда она стояла, он был на голову выше.
— Вы полагаете, что я вышла из зала с дурными намерениями?
— Это факт, а не предположение.
— Я покинула зал, потому что вы устроили сцену, когда Рамзи пригласил меня на танец. — Она не могла унять дрожь в руках. Если бы тогда не вмешались подруги, она, к своему стыду, разрыдалась бы.
— Я думал, в тебе достаточно такта, чтобы заявлять подобные вещи, — сердито произнес он.
— Вы поставили меня в неловкое положение перед моими подругами. — «Перед всем светом». Ее переполняло отчаяние. Ведь все слышали то, что он говорил. Те, что стояли рядом, ухмылялись. А он даже не понимал, в какое положение ее поставил.
— А, понимаю, — насмешливо произнес Хоук. — Ты убежала, чтобы утопить свои горести в вине.
Ей бы радоваться, что он не догадывается об истинной причине, которая заставила ее покинуть зал, но его бездушие усиливало ее боль.
— Мне нужно было что-то, чтобы успокоить нервы.
— Из всех оправданий, которые мне пришлось выслушать, это, пожалуй, самое нелепое.
Она смотрела на него, и ее так и подмывало спросить, а какое он придумает оправдание, зная, что морочил ее и всех остальных на балу. Но стоит лишь произнести этот вопрос, как он догадается, что она безумно влюблена в него. Нет, она никогда не доставит ему этого удовольствия.
— Вы устроили целое представление. Рамзи — брат моей подруги, а вы оскорбили его. Вы не имели права отказывать ему от моего имени.
На самом деле она сказалась бы усталой, чтобы не танцевать с Рамзи, но она не хотела признаваться в этом Хоуку.
— Я имел полное право сделать это, — сказал он с угрозой в голосе. — Ты и близко к нему не подойдешь.
Рамзи был ей глубоко безразличен, но она не позволит Хоуку командовать ею.
— Я не буду обращаться с братом моей подруги, словно с каким-то изгоем. Захочу с ним потанцевать — и потанцую.
— Если ты рассчитываешь дополнить именем Рамзи свой длинный список любовных побед, — процедил Хоук, прищурившись и едва сдерживая гнев, — то тебе лучше сначала дважды подумать. Он не относится к тем потерявшим голову юнцам, которые ловят каждое твое слово. Тебе с ним не справиться.
— Я не девчонка, только что окончившая школу, — возразила Джулиана. — И не могу понять вашу озабоченность нашими с ним отношениями.
— Я знаю этого человека. Он скандалист. Его поведение возмущает даже его отца. Маркиз настойчиво пытался женить его в надежде, что он переменится, но ничего не получилось.
— Понимаю. Вы не хотите, чтобы Рамзи женился, поскольку потеря одного холостяка может вызвать лавину других желающих вступить в брак. И все ваши беспутные друзья покинут вас ради своих жен. Перспектива остаться в одиночестве, должно быть, страшит даже такого повесу, как вы.
— Хватит нести чепуху, — сказал Хоук. — Рамзи хуже дьявола. Он видит в тебе лакомую добычу. Увлечь недоступную леди Джулиану — какой бальзам на его черную душу! Поверь мне, он настолько аморален, что скомпрометирует тебя так, что придется выйти за него замуж.
— Ох, я уже дрожу от страха как осиновый лист, — сказала она, не скрывая сарказма.
— Когда окажешься соблазненной, будет не до шуток.
— Боже, я этого и не подозревала.
Он стиснул зубы.
— Видимо, так, иначе ты не относилась бы к этому столь легкомысленно.
Очевидно, Хоук считает ее дурой.
— Даже если Рамзи попытается заставить меня сделать неосмотрительный шаг, в чем я сильно сомневаюсь, я не настолько глупа, чтобы оказаться в его ловушке.
— Ты даже не понимаешь, — он повысил голос, — что может случиться, когда уже поздно будет что-либо исправить. Либо ты согласишься держаться от него подальше, либо я отправлю тебя домой.
Как он смеет угрожать ей?!
— Я не позволю вам весь сезон помыкать мной.
— Тогда пакуй вещи, — решительно предложил он.
— Я упакую вещи и отправлюсь в дом Джорджетты. Ее мать приглашала меня, и таким образом я смогу освободиться от вашей тирании.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе находиться в одном доме с Рамзи, то ты глубоко ошибаешься.
— Вам не удастся остановить меня! — фыркнула Джулиана.
Он поднял руки, и она задохнулась, когда он обхватил ее плечи.
— Ты слишком невинна, чтобы понять, что тебе грозит.
