– Ты на время лишился одной ноги, но я уверен, Трешем, что тебя этот факт ничуть не смущает, – со смехом проговорил Татлфорд. – Она садится на тебя верхом и все делает сама, а ты лежишь и отдыхаешь, не так ли?
Гости снова засмеялись, причем с каждой секундой они осе больше распалялись. В конце концов, Джоселин решил, что пора положить конец веселью.
– Татлфорд, ты забываешь, что женщина, о которой идет речь, – моя сиделка. Даже у меня есть некоторые принципы…
– Джентльмены, мне кажется, что наш хозяин отнюдь не находит все это забавным, – заметил Конан Броум.
В следующее мгновение дверь открылась, и в комнату вошла Джейн. Она несла на подносе два графина – с кларетом и бренди. Следом за ней шел слуга с бокалами. Только сейчас Джоселин осознал свою ошибку. Сам того не желая, он сделал Джейн объектом всеобщего внимания. Мужчины разглядывали девушку с нескрываемым любопытством. Казалось бы, герцог должен был развеселиться, увидев, как она растерялась, – ведь он нанял ее отнюдь не потому, что был к ней расположен. Но случилось прямо противоположное – шуточки друзей вызвали у него раздражение.
Джейн могла бы удалиться, последовав за слугой, но она не стала спасаться бегством и снова заняла свое место в дальнем углу гостиной.
Виконт Кимбли присвистнул.
– Прячешь у себя красавицу, Трешем? – проговорил он вполголоса, чтобы не услышала девушка.
У белокурого красавца Кимбли был наметанный глаз – уж он-то умел разглядеть истинное сокровище, и женщины не зря его любили.
– Кимбли, не забывай, она моя сиделка и находится под моей защитой, – проворчал герцог.
Виконт прекрасно понял друга и весело подмигнул ему. Джоселин и сам не знал, что именно так раздражает его. Похоже, дело было не только в том, что он, Джоселин, уже успел понять: его сиделка не привыкла, чтобы с ней обращались как с простолюдинкой.
Мужчины заговорили о другом – не обсуждать же Джейн в ее присутствии. Но никто не счел бестактностью обсуждать в присутствии девушки леди Оливер. Все знали, что эта дама не очень-то переживала из-за дуэли в Гайд-парке. Говорили о том, что она вчера вечером появилась в театральной ложе с мужем и тремя братьями. Было известно, что ее братья неоднократно заявляли о намерении вызвать Трешема на дуэль, как только он поправится. Говорили и о Хейлшеме; тот стремился доказать, что его старший сын, страдавший умственным расстройством, – бастард. Конечно же, Хейлшем собирался со временем передать наследство и титул младшему сыну. Обсуждали также последние новости, касавшиеся еще одного скандала в Корнуолле.
– Я слышал, Джардин мертв, – сказал Броум. – Уверяют, что он так и не оправился после нападения, так и не пришел в сознание.
– Да, удар по голове был, наверное, что надо, – добавил Кимбли. – Говорят, мозга брызнули на стену, а кровь хлынула потоком, заливая шевелюру и лицо. Я заметил, что в последнее время дамы стали падать в обморок гораздо чаще. Дело, наверное, в их жалком воображении или мастерстве рассказчиков, передающих с разными кровавыми подробностями эту историю. Впрочем, полагаю, что в обмороках дам нет ничего дурного. Для нас, джентльмены, очень даже удобно… Можно подхватить упавшую в обморок леди и держать ее в объятиях. Жаль, что ты вне игры, Треш, – со смешком заключил Кимбли.
– Однако говорят, что Джардин был почти лыс, да и мозгов имел не больше, чем волос, – заметил Поттер.
– А было ли у него, что терять? – усмехнулся Джоселин. – Я имею в виду сознание. Ведь Джардин никогда не отличался ни порядочностью, ни сознательностью. – Герцог поморщился, безуспешно пытаясь найти положение поудобнее – кто-то из друзей случайно сбросил на пол подушку, на которой покоилась больная нога, но не удосужился поднять. – Подойдите и подложите подушку мне под ногу, мисс Инглби, окажите любезность. Да, о Джардине… Он так и не приходил в сознание, но, тем не менее, сумел дать подробнейший отчет о нападении и своем героическом поведении во время отражения атаки противника. Он сумел опознать нападавшего – вернее, нападавшую – и даже объяснил мотивы ее поступка. Не странно ли для человека, находящегося между жизнью и смертью?
Джейн тем временем подняла подушку и осторожно подложила ее под ногу герцога, Затем поправила чуть сбившуюся повязку, Причем все сделала спокойно и без суеты. Руки у нее совершенно не дрожали, а движения были четкие и уверенные. Но при этом, как отметил Джоселин, Джейн была бледна как полотно. «Может, разговоры о крови так на нее подействовали? – подумал герцог. – Впрочем, едва ли… Ведь она ассистировала при извлечении пули».
– Возможно, Джардин вовсе не умер, – заметил Гаррик. – А если и умер, то не окончательно, – добавил он с циничной усмешкой и потянулся к графину с бренди. – Думаю, ему просто стыдно показаться на публике после того, как его сумела одолеть какая-то девчонка, решившая поживиться за его счет.
– А разве злодейка не держала по пистолету в каждой руке? – спросил Джоселин. – По версии человека, заметьте, так и не пришедшего в сознание после того, как она ударила его одним из пистолетов или обоими сразу… Впрочем, довольно об этом. Так что там с Фердинандом? Что он опять затеял?
– Твой брат заключил пари, – сказал Конан. – Заключил после того, как Берриуэтер заявил, что тебе придется расстаться со всеми своими привычками, раз уж ты теперь стал одноногим инвалидом. Берриуэтер уверял, что Дадли больше никогда не будут вызывать ни восхищения, ни страха.
– Сказать такое в присутствии Фердинанда! – перебил Джоселин. – Весьма неразумно, – добавил он, покачав головой.
– Не совсем так. Фердинанду передали эти слова общие знакомые, и твой братец закусил удила. Ворвался в «Уайтс», как огнедышащий дракон. Я уже подумал, что он бросит перчатку в лицо обидчику, но Ферди, оказывается, умеет владеть собой. Он спросил Берриуэтера, что, по его мнению, удавалось тебе лучше всего помимо владения оружием.
Разумеется, было названо управление экипажем. Тогда Фердинанд заключил пари.
– И сколько Ферди поставил?
– Тысячу гиней, – с готовностью сообщил Гаррик.
– Немалая сумма, – медленно проговорил Джоселин. – Но семейная честь стоит и большего. Ну-ну…
Джейн Инглби уже не стояла в углу. Теперь она, вытянувшись в струнку, сидела на низком табурете. Сидела, глядя в одну точку.
Джоселин еще довольно долго беседовал с друзьями. Когда же они наконец-то собрались уходить, девушка сидела все в той же позе.
– Немедленно отдайте мне это! – Герцог Трешем протянул руку.
Джейн с явной неохотой развязывала ленты под подбородком. Сняв чепец, спросила:
– Что вы намерены с ним сделать? – Она по-прежнему держала чепец в руках.
