Верховный король улыбнулся и важно закивал головой.
– Конечно, ты поступил правильно, Трис, и заслуживаешь нашего восхищения таким проявлением силы и храбрости. Мархаус был самым лучшим воином Ирландии и, кроме того, уважаемым человеком. – Артур помолчал и внимательно посмотрел на Гавейна. – Я считаю, что смерть в справедливом бою нельзя назвать подлым нападением, за которое нужно мстить.
Я кинула взгляд на рыжеволосого.
Именно мой друг Пеллинор убил короля Лота в Великой битве, а Гавейн, хотя и присягнул на верность Артуру, но затаил злобу на убийцу своего отца.
Время от времени Артуру приходилось напоминать своему племяннику, что он не потерпит среди своих людей кровной мести.
Гавейн выслушал его слова и оставил Тристана в покое. Артур, сделав вид, что ничего особенного не произошло, пригласил обоих мужчин из Корнуолла остаться у нас на зиму. Дагонет отвел их к свободным стульям у круглого стола, а Ридерик взял свою арфу и начал петь старые и всеми любимые песни о доблести и славе.
Оглядывая собравшихся, я подумала, как много их стало по сравнению с первой встречей, которая состоялась прошлой весной. Было такое же ощущение товарищества, гордости и довольства мужчин, которые сражались бок о бок, остались живы и могли беспечно болтать. Неважно, почему уцелели и вернулись домой, главное, что они были здесь, и их было много. Я с интересом рассматривала лица и хорошо знакомых людей, и тех, с которыми я встретилась недавно.
На минуту я задержала свой взгляд на Ланселоте, а он вздрогнул, как будто я до него дотронулась, и поднял на меня глаза. Наши глаза встретились лишь на миг, и он резко отвернулся.
Я чувствовала, что этот бретонец мне не нравится, и, если он станет членом Братства, это не принесет ничего хорошего.
Когда Артур предложил посадить наших воинов на коней, мы не были уверены, что это хорошо. Но за два года участники походов организовались в легкие, подвижные конные отряды, удачно противостоящие нашим врагам, которые делали короткие набеги, а затем скрывались. Воины отточили свое боевое мастерство и были рады представившейся возможности показать его горожанам. Поэтому весь Силчестер собрался в амфитеатре на второй день праздника. Несомненно, это было самое многолюдное собрание с тех времен, когда сюда съезжались римляне.
Ланселот, показав потрясающую верховую езду, подошел к нам и сел, не дожидаясь приглашения, рядом с Артуром. Я похвалила его езду и в ответ получила холодный высокомерный кивок, а потом он оперся подбородком на руку и стал внимательно следить за происходящим на арене.
Немного погодя он обратился к Артуру.
– Хорошо бы устраивать такие турниры регулярно, они помогут поддерживать форму и людям и лошадям зимой.
Артур заинтересовался этим предложением, а я в негодовании отвернулась, возмущенная тем, что этот человек, который так пренебрежительно относится ко мне, позволяет давать советы моему мужу, как равному себе.
– Можно подумать, что он первый рыцарь Артура, что он занял место Бедивера, – возмущалась я, пока Бригит расчесывала мне волосы перед обедом.
– Может, так и должно быть, – ответила ирландка, закручивая волосы и закалывая их у меня на затылке.
– Как ты можешь так говорить? Бедивер всегда был правой рукой Артура.
– А теперь у самого Бедивера нет руки.
– Но ты же говорила, что он поправляется! – с тревогой сказала я.
– Может быть, Бедивер и не умрет, если мы не допустим гангрены, – медленно сказала она. – Но он на волоске от смерти. Бедивер не сможет работать какое-то время, а Артуру помощник нужен уже сейчас.
Бригит заставила меня вернуться в прошлое. Мои волосы, густые и золотисто-рыжие, – это лучшее, что у меня есть, и Бригит тратила часы, чтобы держать их в порядке. Много лет назад она и ее кузен Кевин достались моему отцу как заложники от одной ирландской семьи, иммигрировавшей в Регед. Мы росли, как родные, и я привыкла полагаться на мудрость и спокойствие Бригит. Поэтому я обдумывала сказанное ею, пока она укладывала мои волосы.
Бедивер стал моим первым и самым близким другом, когда я приехала ко двору. Таким он был и для Артура. Они дружили еще с тех пор, когда вместе росли в доме сэра Эктора: Артур был выдумщиком новых затей, которые осуществлял Бедивер. Когда я стала женой Артура, они ввели меня в свою компанию.
Втроем мы проводили много часов, верхом объезжая конские пастбища, исследуя древние крепости, выстроенные на вершинах холмов, или, если шел дождь, лениво сидели у очага, играя в шашки и разговаривая. Мне никогда не приходило в голову, что что-нибудь может измениться.
Теперь все складывалось иначе: у Артура будет первый рыцарь, который проявляет ко мне неуважение.
– Надо дать Ланселоту возможность проявить себя, – посоветовала Бригит, надевая мне на голову золотой обруч, принадлежавший когда-то моей матери. – Не сомневаюсь, что он по-новому взглянет на многое, и хотя все должно пойти по-другому, это может быть совсем не плохо.
Я скорчила рожу, когда Бригит подала мне зеркало, и она рассмеялась.
– Что бы я делала без тебя? – усмехнулась я.
– Наверное, постоянно имела бы неприятности, – уколола она.
На следующее утро я пошла в специально отведенную для раненого Бедивера комнату, надеясь, что он пришел в себя. Его лицо с резкими чертами осунулось и исказилось, а веки едва заметно дрогнули, когда я села на скамью возле его постели. Живость и краски исчезли с лица раненого. Почувствовав сладкий запах мака, я поняла, что Бедиверу дали успокоительное. Я помолилась за него и тихонько вышла из комнаты.
Мне стало понятно, что для выздоровления Бедивера нужно время. Я проглотила комок в горле и напомнила себе, что Артуру нужен деятельный помощник, и неважно, нравится ли он мне.
В последующие дни я встречала Ланселота повсюду – в комнате совета, на конюшне, на огороде, когда проверяла посадки, – избежать встречи с ним не удавалось. Он ходил как кот, и, как оказалось, великолепно владел клинком, и мне очень хотелось спросить, не в святилище ли научился он этому искусству. Поговаривали, что в старые времена Морригана, великая богиня крови и смерти, в школе в центре Британии сама учила воинов искусству вести бой. Но Ланселот так настойчиво не замечал меня, что мне ничего не оставалось, как держаться с ним столь же холодно и не спрашивать ни о чем.
Кэй переехал жить в красивый заброшенный дом Силчестера: любовь сенешаля к одиночеству была всем известна. Остальные участники похода жили с нами в доме у городской стены. Большой и удобный дом выстроили во времена Империи для имперской почты, а так как восстановление службы посыльных было мечтой Артура, дом оказался подходящим местом для нашего штаба.
