Ознакомительная версия.
Поверх него Александр посмотрел на страдающее лицо Эстер.
— Мне очень жаль, Эстер.
Больше он ничего не сказал.
Джонни взлетел вверх по лестнице, бросился к своему походному мешку, крикнул Джозефу, чтобы тот приказал конюху приготовить коня. Джон повернулся к жене, и она спрятала лицо на его плече.
— Останови его, — прошептала она. — Останови его.
Джон покачал головой:
— Нет в мире такой силы, которая могла бы сейчас остановить его. — Он посмотрел на Александра. — Они могут победить?
Александр притянул к себе Френсис.
— На войне всякое может случиться, — осторожно заметил он. — Ты не хуже меня знаешь, что может быть все, что угодно, удача может повернуться хоть так, хоть эдак. Но Кромвель и Ламберт уже побеждали эту армию, даже на их территории. Теперь, когда шотландцы напали на Англию, против них выступит северное ополчение. Там, на севере, шотландцев ненавидят больше всего. Да и короля там не особо любят, тем более сейчас, когда он ведет армию через английские земли — никто еще не забыл последней войны. Одно дело — оплакивать смерть казненного короля, и совсем другое — снова перевернуть страну вверх тормашками в защиту живого. Я думаю, они проиграют. Но не могу ручаться. Никто ни в чем не может ручаться.
— Да какое мне дело?! — Голос Эстер, все еще не поднимавшей лица, был полон страдания. — Какое мне дело до того, выиграют они или проиграют? Джонни может погибнуть. Независимо от того, выиграют они или проиграют.
Джон обнял ее покрепче.
— Нам остается только молиться. — Эти слова показали глубину его собственного отчаяния. — Теперь нам остается только это.
Все собрались на дворе перед конюшней, чтобы проводить Джонни. Он поцеловал сестру, поцеловал мачеху, и она прильнула на мгновение к нему, как будто была готова умолять его остаться. Она вдохнула его запах — запах свежевыстиранного белья, которое хранили, переложив мешочками с лавандой, теплый соломенный запах волос, тепло кожи, нежный пушок на щеках и мягкие, чуть пробивающиеся усики над верхней губой. Она держала его, думая о том ребенке, каким он был, когда она взяла его под свое крыло. Думая о той ужасной пропасти в ее собственной жизни, которая образуется, если его не станет.
— Отпусти его, — тихо сказал Джон.
Джонни быстро обнял Александра и повернулся к отцу, опустив голову и приготовившись встать на колено под отцовское благословение.
— Не надо, — быстро сказал Джон, будто грязное пятно на колене сына имело какое-то значение в то время, как мальчик собирался уехать и принять участие в обреченной на поражение битве.
Он крепко обнял сына и яростно прижал к себе.
— Господь тебя благослови и сохрани, — горячо прошептал он. — И возвращайся домой, как только почувствуешь, что можешь сделать это. Не медли, Джонни. Когда сражение окончено, нет никакого позора в том, чтобы уехать.
Юноша сиял от счастья, он не слышал слов предостережения. Он повернулся к коню, взлетел в стремя, перекинул ногу через седло и собрал поводья. Старому опытному боевому коню Цезарю были хорошо знакомы эти знаки. Он стал бить копытом землю, выгнул шею и слегка пошел боком, полный страстного желания сорваться с места.
Эстер, чувствуя, как у нее подгибаются колени, вложила руку в ладонь Джона и оперлась на него.
— Я поехал! — пропел Джонни. — Я буду писать! До свидания!
Эстер изо всех сил прикусила верхнюю губу и подняла руку, чтобы помахать ему на прощание.
— Удачи! — крикнула Френсис. — Благослови тебя Господь, Джонни!
Они столпились у ворот конюшенного двора, чтобы видеть, как он поскачет по дороге, а потом пошли вслед за ним вдоль стены с вырезанным на ней гербом, через небольшой мостик и дальше на восток, по дороге, ведущей к конному парому и дорогам на север.
— Благослови тебя Господь! — крикнул Джон.
Мощно двигались блестящие, словно полированные, задние ноги коня. Достигнув твердой дороги, Джонни пустил коня рысью, а потом размашистым галопом. Он удалялся слишком быстро. Большой конь слишком поспешно уносил сына прочь.
— Джонни! — позвала Эстер.
Но он ее уже не слышал, а через мгновение и вовсе исчез из вида.
Осень 1651 года
После этого им оставалось только ждать. Сити бурлил слухами и противоречивыми сведениями о сражениях, об отступлениях и атаках, то о победе принца, то о победе Новой армии. Джон старался по мере возможности скрывать все эти новости от Эстер. Он давал ей дюжины поручений то в зале с редкостями, то в саду, лишь бы держать ее руки занятыми, лишь бы избавить ее от бесконечных обсуждений плохих новостей в кухне. Но ничто не могло ослабить ее тоску о сыне.
В тот вечер, когда Джонни уехал, Френсис и Эстер зажгли на окне свечу. С того самого дня Эстер не позволяла закрывать ставни и, никогда не позволяя ей погаснуть, ставила свечу так, чтобы ее всегда было видно с дороги. Каждое утро она собственноручно ставила новую свечу, каждый вечер проверяла, горит ли она и падает ли ее свет на дорогу в Ламбет, туда, куда ускакал Джонни.
Только однажды Джон заметил, что если свеча упадет от порыва ветра, то может случиться пожар. После этого она поставила подсвечник в блюдце с водой. Но ничто не могло переубедить ее и заставить убрать свечу с подоконника, как будто свет одной-единственной свечи мог привести ее мальчика обратно домой по темным, небезопасным дорогам.
На первой неделе сентября приехал Александр Норман. Быстрым шагом он направился от причала прямо в Ковчег. Он нашел Джона одного в медицинском саду.
— Есть новости, — коротко сказал он.
Джон с трудом поднялся на ноги с грядки с травами.
— Третьего числа, в годовщину поражения при Данбаре, состоялось сражение. Кромвель обожает отмечать годовщины.
— И?
— Поражение. Шотландцев обратили в бегство. Карл Стюарт пропал.
— Погиб? — спросил Джон. — Он наконец мертв?
— Исчез. За его голову назначена награда, и его ищет вся страна. Его могут схватить со дня на день. Шотландцы бежали обратно в Шотландию, и англичане-добровольцы преследуют их до самых дверей домов. Кромвель пишет, что он ведет армию домой и распускает ополчение. Наверняка он знает, что делает. И мы должны ему верить.
— Поражение, — сказал Джон.
— Для отдельного солдата это ничего не значит, — быстро продолжил Александр. — Может, он уже скачет домой.
Джон кивнул.
— Я скажу Эстер до того, как какой-нибудь идиот ляпнет ей.
— Где Френсис?
— Они наверняка где-то вместе, — предсказал Джон. — Это лето стало долгим бдением для них обеих.
Ознакомительная версия.
