Дебора быстро переоделась в платье для улицы. Зеленая шляпка с полями и плюмажем из страусиных перьев оттеняла ее каштановые волосы и красиво обрамляла ее лицо. Она знала, что хорошо выглядит, и надеялась, что мистеру Ра-венскару не будет стыдно показаться с ней на людях.
Когда леди Беллингем узнала о предстоящей прогулке, она заколебалась: прилично ли девушке ехать на прогулку наедине с джентльменом, которого она до этого видела лишь один раз в жизни? Однако ей так хотелось, чтобы Дебора покорила сердце Равенскара, и это сулило ей такие выгоды, что она отбросила сомнения. Люций Кеннет сделал вид, что находит неожиданный интерес Равенскара забавным, и принялся немилосердно поддразнивать Дебору, покорившую, по его словам, столь неприступную крепость. Она отрезала, что не желает слушать его вульгарные шуточки.
Вследствие этой перепалки она спустилась в желтую залу, сердито сверкая глазами. Окинув ее критическим взглядом, Равенскар вынужден был в душе признать, что она очень красивая женщина. Они спустились по лестнице в прихожую, где слонялся решивший их проводить Кеннет.
Они с Равенскаром обменялись несколькими вежливыми фразами. Когда грум подвел упряжку к дверям и Равенскар стал помогать мисс Грентем сесть в кабриолет, Кеннет оглядел лошадей взглядом знатока и сказал, что непременно поставит на эту упряжку против Файли.
Лошади были действительно великолепны: высокие, с маленькой головой, широкой грудью, сильными ногами и красиво изогнутой шеей.
– Да, резвые, видно, лошадки, – сказал Кеннет, поглаживая лошадь по шелковистой шее.
– Резвые, – согласился Равенскар.
Он влез в кабриолет и накрыл колени мисс Грентем пледом. Грум все еще держал лошадей под уздцы. Равенскар взял в руки кнут, тихонько пошевелил вожжами и кивнул груму:
– Ступай, ты мне больше не нужен. Ваш покорный слуга, мистер Кеннет.
И грум и Кеннет отступили в сторону, и лошади с места рванули рысью. Кабриолет затарахтел по булыжникам мостовой.
– Не пугайтесь, – сказал Равенскар. – Они просто застоялись.
– Удивляюсь, как легко вы с ними справляетесь, – проговорила мисс Грентем, с трудом подавляя инстинктивное желание ухватиться за край кабриолета.
Равенскар улыбнулся и ничего не сказал. Они рысью завернули за угол и помчались по Кинг-стрит.
На улице было довольно сильное движение, и Равенскару пришлось полностью сосредоточить внимание на управлении лошадьми, которые то брезгливо шарахались от фургона, катившего по краю дороги, то притворялись, что испугались портшеза, то вдруг с сомнением косились на слишком высокий плюмаж на дамской шляпке, то вдруг решали, что белые столбики цепи, отделявшие пешеходную дорожку от водосточной канавы и проезжей части, таят неведомую опасность. Однако они беспрекословно слушались вожжей, и кабриолет благополучно достиг ворот Гайд-парка, а там уже лошади пошли ровной спокойной рысью, решив, по-видимому, что наконец-то попали в окружение, достойное их кровей и их родословной.
На дорожках парка было довольно много экипажей, и Равенскар то и дело раскланивался со знакомыми. Вскоре, однако, он свернул на уединенную аллею, где смог уделить больше внимания своей спутнице.
– Вам удобно, мисс Грентем?
– Да, вполне. У вас такие замечательные рессоры. Вы на этом кабриолете участвуете в гонках?
– О нет. Для гонок у меня есть специальный.
– Победите сэра Файли? – слегка улыбаясь, спросила она.
– Надеюсь. А вы уж не собираетесь ли поставить на моих лошадей?
– Обязательно. Но мне всегда ужасно не везет. Как бы я не принесла вам неудачу.
– Этого я не боюсь. Вчера вам и правда не везло, но удача к вам наверняка вернется.
– Вы очень любезны, мистер Равенскар, но боюсь, что вчерашний проигрыш надо отнести скорее за счет недостатка умения, чем невезения.
– Может быть, и так, – отозвался Равенскар, подбирая вожжи, чтобы обойти фаэтон, и отпуская их как только его экипаж промчался мимо. – Но все же надеюсь, что вам иногда и везет. Иначе вашему очаровательному заведению грозил бы крах.
– Верно, – с грустью согласилась она. – Считается, что игорный дом приносит баснословный доход.
– Вы хотите сказать, что это вовсе не так?
– К сожалению, нет.
Он повернулся к ней и в упор спросил:
– У вас долги, мисс Грентем?
Обескураженная таким вопросом, она ответила не сразу. Затем сухо спросила:
– С какой стати вы меня об этом спрашиваете, сэр?
– Это не ответ на вопрос.
– Почему я должна отвечать на подобные вопросы?
– Могу вам сразу сообщить, что мне кое-что известно о ваших обстоятельствах – так что вам незачем со мной стесняться.
Мисс Грентем с изумлением взглянула на него:
– Не представляю, откуда у вас могут быть сведения о моих обстоятельствах.
– Я так понимаю, что вы – или, вернее, ваша почтенная тетушка – задолжали крупную сумму лорду Ормскерку.
– Он, наверно, сам вам сказал, – огорченно проговорила мисс Грентем.
– Ничего подобного – мне сказал мой молодой кузен.
– Адриан? – воскликнула она. – Вы не ошибаетесь? Адриан ничего не знает о финансовых делах между лордом Ормскерком и моей теткой!
Равенскар придержал лошадей и пустил их шагом. Неплохая актриса, подумал он. Но его раздражало притворство, и он сказал насмешливым тоном:
– Это вы ошибаетесь, мисс Грентем. Мейблторп в курсе всех ваших затруднений.
– Кто ему сказал?
Равенскар поднял брови:
– А вам хотелось бы, чтобы он ничего не знал о ваших долгах лорду Ормскерку? Это я могу понять.
– Мне хотелось бы, чтобы об этом никто ничего не знал! – с жаром воскликнула мисс Грен-тем. – Уж не хотите ли вы сказать, что Ормскерк рассказал все вашему кузену? Я не могу в это поверить!
– Нет. Насколько мне известно, ему поведал об этом мистер Кеннет.
Мисс Грентем прикусила губу и несколько мгновений молчала. Эта новость привела ее в замешательство. Затем она заговорила с напускной веселостью:
– Ну хотя бы и так! Не понимаю, почему вас это интересует, мистер Равенскар.
– Я мог бы помочь вам выйти из затруднительного положения.
На секунду ей показалось, что он сам сейчас сделает ей то же предложение, что и Ормскерк, и она крепко сцепила на коленях руки. Такие предложения ей делали не раз; она понимала, что ее положение в теткином доме создавало у мужчин иллюзию ее доступности. Поэтому она не оскорблялась, а предпочитала обратить все в шутку. Но ей почему-то было ужасно думать, что мистер Равенскар ничем не лучше остальных мужчин. Но вспомнив про стальной блеск его глаз, она уверилась, что об амурных притязаниях не может быть речи. И тогда она осмелилась спросить:
