Процессия обнесла пирог по кругу, затем вернула его на помост, где его и должны были разрезать.
— Вы когда-либо были королем? — спросила Элизабет Дарси.
— К счастью, нет. По слухам, тот, кто стремится стать королем, подкупает лорда Мисрула (церемониймейстера рождественских празднеств), чтобы получить шанс вытянуть монету.
— А кто исполняет роль лорда Мисрула?
— Кроме короля и королевы тут все актеры. Герольд продолжал:
— Итак, чтобы справедливость восторжествовала, (пусть лорд Мисрул наблюдает!)
Через дверь прямо за помостом в залу выскочил лорд Мисрул. По тому, как его шумно принимали, стало ясно, что по части справедливости ожидать многого от него не приходится. Лакеи раздали пирог сначала дамам, затем заполнили свои подносы, чтобы обслужить мужчин. Элизабет отметила, как многие, не спуская глаз, наблюдали за мужчинами, выбирающими себе куски пирога на подносах, в надежде или страхе обнаружить в нем монету.
Лорд Мисрул неистово расхаживал по залу до того момента, как крик «Король!» известил всех о местонахождении монеты. Три сотни голов повернулись в направлении крика. Раздалась длинная барабанная дробь. Никто еще не предъявлял своих требований на «трон», хотя за центральным столом слышалось приглушенное хихиканье. Барабаны продолжали грохотать. Элизабет обнаружила, что ее обуревает нечто среднее между желанием расхохотаться и нахлынувшей волной тревоги.
И тут не спеша поднял руку мистер Уиттэйкер и щелкнул пальцами, подзывая лакея, который отодвинул ему стул и преклонил перед ним колено. Уиттэйкер поднялся под громкие аплодисменты.
— Уиттэйкер переиграет всех актеров, — заметил Дарси.
Снова привлекая к себе внимание, лорд Мисрул обежал залу, ударяя об пол своим жезлом. Ловким трюком он превратил жезл в знамя, и Элизабет обнаружила, что, как и многие другие, открыла от изумления рот.
И уже после этого лорд Мисрул повел мистера Уиттэйкера к помосту. Элизабет засмеялась над торжественностью, с которой «король» позволил водрузить ему на плечи мантию. Уиттэйкер почти застонал под «тяжестью» картонной короны и подпер руку, получая державу, отделанную позолотой. Элизабет не могла не восхищаться, как Уиттэйкер на глазах зрителей преображался в царственную особу, как отвечал на приветствия собравшихся с имперской статью и высокомерием.
— Должен заметить, — восхитился лорд Рирдон, — он очень хорош.
Лорд Мисрул проревел:
— Вот он! Смотрите! Вот ваш король! — и все собравшиеся поднялись с мест, чтобы склониться в низком поклоне.
Король уселся на троне, и в зале заскрипели стулья заново усаживающихся гостей. Волынщики загудели в свои волынки, и вошел маленький мальчик-паж. На массивной подушке он нес кольцо с бриллиантами, которые стоили бы безумных денег, будь они настоящими.
И тогда снова заговорил лорд Мисрул:
— Вот кольцо, которое принес мальчик-паж. Пусть король выбирает себе невесту, чтобы правила подле него.
От «короля» только и требовалось назвать королеву, но мистер Уиттэйкер не мог не поддержать свою репутацию. Откинувшись назад на своем троне, он театрально засмеялся, слегка махнул рукой и проговорил, медленно растягивая слова:
— Прекрасна чересчур, чтоб подыскать слова для той, что новою звездой зажглась на нашем небосводе.
Несколько юных леди, недавно появившихся в свете привлекли его игривые взгляды, но он безвольно прижал руку ко лбу, изобразив глубочайшую печаль:
— Впервые в небе вечером ее мы видим, Увы, невестой выбрана она другим, не мной.
Лучистым смеющимся взглядом Элизабет посмотрела на Дарси, тот ответил ей улыбкой, но она почувствовала, что улыбался он немного натянуто, и он был не единственным мужчиной, который смотрел в ее сторону в тот момент.
— И в моем сердце полыхает ревность ярко столь, что затмевает камни драгоценные ее.
Мистер Уиттэйкер, явно наделенный актерским даром, снова выдержал паузу. Тем, у кого не хватало догадливости, чтобы решить ребус, надо было всего лишь проследить за его взглядом.
— Но теперь проявлю я свою королевскую власть-, И заберу я ее у него хоть на час.
Лорд Мисрул прошел через зал и низко поклонился Элизабет.
Она еще никак не успела отреагировать, как с одного из столов послышалось возражение.
— Несправедливо! Новобрачных нельзя разлучать!
Послышались смешки, кто-то сделал вид, что закашлялся, заметив, как нахмурилась леди Рирдон, всегда неодобрительно относившаяся к шуткам, которые могли смутить кого-то из ее гостей.
В ответ лорд Мисрул вскричал, обращаясь к королю:
— Выбери снова, О господин мой Король. Дама кольцо не может принять.
Ты не сердись и ее не неволь, Недавно с другим их пришлось обвенчать, Быть может, в год будущий, а, мой Король? Перекрывая громкие всплески смеха, другой «придворный» провозгласил с помоста:
— Только тот, кто спешит или слишком уверен, что властвует всеми, может в день Перевернутый с кем-то повенчанным быть.
Леди Рирдон начала подниматься со своего места, и гости затихли.
— Совсем не в Двенадцатый день нам случилось венчаться.
А в день, когда павшие листья по ветру кружатся, — парировала Элизабет, включаясь в игру.
Пока она вставала, следовала за лордом Мисрулом к помосту, принимала корону, мантию и кольцо, ей аплодировали стоя. Она развернулась, оперлась о предложенную королем руку, и они вместе подошли к краю помоста. Лорд Мисрул провозгласил:
— Вот ваша Королева! — и ее «подданные» выразили свое почтение глубоким поклоном.
— Ох, Лиззи! — воскликнула Китти. — Ты, наверное, ужасно смущалась?!
Она вышла в столовую в два часа дня, когда Элизабет с мужем еще только завтракали.
— Но отчего ей было смущаться? — удивился Фицуильям. — Она очень смотрелась в этой роли.
— Признаюсь, мне было немного неловко от стольких взглядов, обращенных на меня, но поразительно, к чему только не привыкает человек.
— Сколько же там было гостей?
— Человек триста или около этого. Они сыграли целый спектакль.
— Это было очень забавно? — нетерпеливо спрашивала Китти.
— Обычная чепуха Двенадцатой ночи, — ответил за жену Дарси.
— И больше не было танцев? Ты не танцевала, Лизки, после того как они сделали тебя королевой?
— Да, еще два танца. Первый пришлось танцевать с королем.
— Тебе он понравился? — Китти виновато посмотрела на зятя, надеясь, что он не рассердится.
— Мистер Уиттэйкер? — переспросила Элизабет. — Даже не знаю. Он забавен, конечно, но не думаю, что всегда искренен. Склонен к цинизму и, как мне кажется, очень тщеславен. Не знаю даже, почему он выбрал меня. Похоже, ему не хотелось, чтобы выбор был сделан в угоду светской куртуазности. — Китти опять непроизвольно перевела взгляд на Дарси. Его лицо хранило непроницаемое выражение. Элизабет продолжала: — Мы прошли мимо всех, кто приготовился танцевать, и все низко кланялись нам. Некоторые из дам уж очень старались, приседая почти до полу. Будь я не настолько безразлична к таким вещам, возможно, у меня закружилась бы голова от таких развлечений.
