Веки ее дрогнули.
– Если бы вы поцеловали меня еще разок, – пробормотала она, – возможно, мне стало бы понятно… что случится.
Словно волна, сметающая все на своем пути, его захлестнуло желание. Он обхватил ее за плечи, склонился над ней и поцеловал. Сердце бешено колотилось у него в груди, а все тело пылало огнем.
Он целовал ее снова и снова, не в силах остановиться, оторваться от ее губ. И с каждым поцелуем огонь в его груди все разрастался. Жажда душила его. Он ненасытно втягивал в себя вкус Кэтрин – аромат цветов, смешанный с горным воздухом и легким привкусом виски. Она тяжело дышала, все теснее прижимаясь к нему. И Коннор забыл обо всем на свете. Ему захотелось одного – целовать ее. Их больше ничто не разделяло. Не было ни неловкости, ни опасности, ни сомнений. Они больше не были чужими друг другу, не были незнакомцами, чьи судьбы случайно переплелись этой ночью.
Она запрокинула голову и обвила руками его шею. Из груди ее вырвался вздох. Губы раскрылись навстречу его губам, и Коннор ощутил их упоительную теплую влажность. Все его тело напряглось, наполняясь желанием продлить это восхитительное чувство, изведать его остроту.
Неистовый огонь сжигал Коннора изнутри. Теперь он уже не мог довольствоваться одними поцелуями. Ему хотелось большего. Он провел дрожащей рукой по шее девушки, коснулся гладкой округлости плеча. Скользнув пальцами вниз, к нежному полукружию, ее груди в вырезе платья, он нащупал жесткую ткань корсажа. Тонкую гибкую талию стягивали планки корсета и атлас. Пылая как в лихорадке, он просунул руку под плащ Кэтрин и нашел прореху на платье там, где еще совсем недавно сам надрезал ткань, пытаясь ослабить шнуровку.
Коннор не понимал, что с ним происходит. Неужели он пытается овладеть Кэтрин здесь, на камнях, словно грубое животное, которым она его считает? Нет, он не позволит вожделению взять над ним верх, ослепить его и лишить разума.
Коннор задыхался, кровь бешено стучала в висках. Губы девушки дрогнули и доверчиво потянулись к его губам, требуя новой ласки. Коннор призвал на помощь всю свою волю и прервал поцелуй.
Обхватив девушку за талию, он прижался пылающим лбом к ее лбу и замер, стремясь выровнять дыхание. Кэтрин нежно коснулась его щеки. Прикосновение ее пальцев напоминало легкий трепет крыльев бабочки. Оно несло в себе горечь и дарило прощение. Коннор зажмурился. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди.
Он не заслуживал прощения, благодарности, недостоин был целовать ее. И все же только что он это сделал.
– Я даже не знаю вас, Коннор Макферсон, – мягко шепнула она. – Вам, конечно, не следовало бы вообще прикасаться ко мне… но когда вы это делаете, у меня возникает странное чувство… что именно так и должно быть.
Он невесело рассмеялся. Внутренний голос подсказывал ему, что Кэтрин права. Он представил, как, должно быть, упоительно любить ее, баюкать в своих объятиях. Какое острое наслаждение способна она дарить! Каждый раз, целуя ее, он ощущал, как в ее теле разгорается ответная страсть.
Коннор молчал, не находя достойного ответа. Пережитая вспышка неукротимого желания застала его врасплох. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Он ожидал, что Кэтрин Маккарран окажется озорной и вспыльчивой девчонкой-сорванцом. С такой он бы легко справился, смог бы укротить приступы гнева и буйный нрав своей невесты. Но ее неожиданная мягкость, доброта и всепрощение обезоружили его. Пленница готова была благодарить своего похитителя. И похититель, потерянный и обескураженный, пытался разобраться в своих чувствах.
Жениться на воинственной амазонке, пытаясь защитить ее, – это одно, и совсем другое – ступить на зыбкую почву, не зная, что ждет тебя дальше.
– Хочу, чтобы вы знали, – призналась она. – Я не боюсь того, что может произойти. – Она явно храбрилась, но голос ее слегка дрожал. – Если мой брат хотел, чтобы мы поженились, у него, должно быть, имелись на то свои причины. Возможно, он стремился помочь мне избавиться от сэра Кэмпбелла, лорда Киннолла, которому обещал меня отец.
– Сэр Генри – не лорд Киннолл, – взревел Коннор. – Он лишь арендует это проклятое место. И у него нет на вас никаких прав.
– Теперь нет. Уверена, сэр Генри – достойный человек, но я никогда не хотела стать его женой. Я собиралась поговорить с ним об этом, когда обедала у него сегодня, но он не дал мне возможности завести этот разговор. Да и вообще весь вечер почти не слушал меня.
– Потому что он отнюдь не достойный человек, мадам! – в бешенстве прорычал новобрачный.
– У каждого человека есть свои сильные стороны, мистер Макферсон. Сэр Генри проявлял ко мне искреннее внимание и принял близко к сердцу несчастья, постигшие мою семью. Но я благодарна вам за то, что вы спасли меня от этого брака.
Коннор угрюмо нахмурился:
– Никакой я не герой! Не стоит думать так. Пленница лукаво склонила голову набок:
– Должна сознаться, мистер Макферсон, что мне понравилось быть похищенной.
– Понравилось?
– Это такое волнующее, захватывающее чувство… – В ее глазах мелькнуло смущение. – У меня возникают порой дурные желания, сэр, но прежде мне никогда не удавалось их осуществить. – Лучше бы она этого не говорила. От ее слов Коннора снова бросило в жар. – Я люблю риск и питаю склонность к приключениям. Это довольно опасное качество в сочетании с моим буйным нравом. Но до сегодняшнего дня мне не приходилось давать волю этой стороне своей натуры.
Любовь к приключениям? Эта девчонка больше года была якобитской шпионкой, по крайней мере так утверждает ее брат. Так неужели ей не хватает в жизни остроты и риска? Коннор озадаченно почесал в затылке.
– В этой жизни нам всем нужна твердость духа. И вам ее не Занимать, можете мне поверить.
Она упрямо покачала головой:
– Нет, это не обо мне, но я хотела бы извиниться за свою излишнюю порывистость. Мне не всегда удается держать себя в узде. И еще я не согласна с вами насчет сегодняшнего ночного приключения.
– Что ж, значит, мы по-разному смотрим на вещи.
Ее настроение поминутно менялось. Эта женщина казалась непостоянной и переменчивой, как ветер, а Коннор с трудом привыкал к переменам. Она то пылала ненавистью, то принималась благодарить своего похитителя. Одновременно робкая и храбрая, чопорная и страстная, она была чертенком и ангелом. «Непредсказуемая и непостижимая колдунья, – мрачно подумал Коннор. – Никогда не знаешь, чего от нее ожидать».
Он взял ее за руку и повел за собой.
– Вперед, мадам!
– Куда мы идем? В разбойничье логово? Должно быть, это пещера? А там можно согреться у огня и раздобыть какую-нибудь пищу?
– Вот еще! Это излишняя роскошь. А потом вы, чего доброго, потребуете горячую ванну и горничную? Или вам больше по душе мушкет и пороховница? – Коннор насмешливо изогнул бровь. – Как далеко способна завести вас страсть к приключениям?
