«Если он думает, что я расслабилась, то очень ошибается», — подумала Джулианна.
Вежливо улыбнувшись, она ответила:
— Полагаю, что можно смотреть на это и так.
Муж какое-то время молчал, потом снова усмехнулся:
— Дорогая, а почему вы стоите у порога? Вы можете войти. Поверьте, я совершенно безопасен.
Безопасен? Что-то не верится. Напротив, от него явно исходит опасность — достаточно лишь взглянуть на него, и это сразу чувствуется. Наверное, было бы лучше, если бы он выглядел более заурядно — как Гарри, например. Ведь внешне Гарри очень похож на него, но все же он был совсем другой. А вот Майкл…
Майкл — он словно безоблачное летнее небо, которое вдруг затягивается темными облаками, так что безмятежная солнечная синева сменяется ливнем и порывистым ветром, грозящим превратиться в настоящую бурю.
И конечно же, он опасен, очень опасен — она это чувствовала.
— Проходите же в комнату, дорогая. Я очень вас прошу.
Он опять улыбнулся, и на сей раз его улыбка была чрезвычайно мягкой, почти ласковой.
Джулианна почувствовала, что краснеет. Было немного унизительно сознавать, что она все еще стоит у порога, не решаясь пройти в комнату. Сделав несколько шагов, она осмотрелась в поисках стула или кресла подальше от мужа. Заметив мягкий стул, стоявший у мраморного камина, она направилась к нему. Присев, снова осмотрелась.
Комната маркиза была обставлена с мужской простотой, и здесь преобладали синий и кремовый цвета; в глаза же сразу бросалась широкая массивная кровать черного дерева. На изголовье кровати были вырезаны грифоны и какие-то другие мистические существа, а на столбиках стояли поднявшиеся на задние лапы оскалившиеся львы. Кроме этого, больше нигде не было никаких украшений, не было и какой-либо картины, которая указывала бы на вкусы маркиза. Даже халат был из обычного черного шелка, безо всяких узоров, без вышитого на нем фамильного герба. Однако следовало признать, что черный цвет очень шел ему — каким-то образом он подчеркивал классические мужественные черты его лица и ширину плеч.
И ведь под этим халатом на нем совершенно ничего не было! Она почти в этом не сомневалась.
Он сделал шаг в ее сторону.
— Джулианна…
Она тотчас же почувствовала, что краснеет. Мысль о том, что она в ночной рубашке и в пеньюаре появилась перед этим мужчиной, ужасно ее тревожила; к тому же она не очень-то хорошо представляла, что он будет с ней делать.
— Я слушаю вас, — ответила Джулианна с дрожью в голосе.
В его зеленовато-золотистых глазах вспыхнуло веселье, губы растянулись в улыбке.
— Позвольте, милая Джулианна, кое-что прояснить для вас: Я знаю: вы сейчас очень волнуетесь, потому что не вполне понимаете, что будет дальше. Не нужно волноваться, дорогая. Поверьте, я не собираюсь набрасываться на вас. И не собираюсь смущать каким-либо образом. Пожалуйста, помните о том, что для мужчины и женщины физическая близость совершенно естественна. Так было всегда, и так будет до тех пор, пока существуют мужчины и женщины. Ни вас, ни меня не было бы здесь, если бы наши родители не наслаждались именно такими отношениями. Так что об этом не стоит беспокоиться.
«Как у него все просто, — подумала Джулианна. — Как будто я не знаю, почему на свет появляются дети». С некоторым раздражением она проговорила:
— Я, например, не умею плавать. И не стоит говорить мне, что я смогу выплыть и спастись, если вы бросите меня в реку. Я не смогу выплыть на берег, хотя очень многие, те, кто умеет плавать, сделали бы это без малейшего труда. Видите ли, некоторые люди действительно тонут.
Маркиз весело рассмеялся. И как ни странно, сразу же стал выглядеть моложе. Более того, он уже не казался таким опасным.
— Дорогая, лечь с мужем в постель и тонуть — это совсем не одно и то же.
Да, не одно и то же. Но и то и другое пугает, если; не знаешь, что с тобой будет.
— Пожалуй, вы правы. Но если откровенно скажу: в данный момент я даже не уверена, что предпочла бы.
— А вы бы нервничали точно так же, если бы сейчас здесь вместо меня находился Гарри?
Она смутилась от столь прямого вопроса. Потом просто ответила со всей искренностью:
— Нет, не так же.
— Понятно…
Трудно было сказать, что именно ему «понятно». Его лицо оставалось бесстрастным — красивая маска из изящных линий, — глаза же, как всегда, были чарующими. Немного помолчав, Джулианна попыталась объяснить, что имела в виду:
— Я сказала так только потому, что лучше знала его.
— Да, верно. Гораздо лучше знали.
— Я была помолвлена с ним почти всю свою жизнь, — продолжала Джулианна.
Он утвердительно кивнул:
— Неоспоримый факт.
— А вы… вы уезжали.
Он усмехнулся:
— Да, помню. Каникулы в Испании. То была очень веселая поездка.
Джулианна ужасно смутилась. Наверное, зря она сказала об этом. Ведь война не тема для шуток. А что касается Гарри…
Внезапно она спросила:
— Вы скучаете по нему?
О Боже, почему она задала этот вопрос?! Может, потому, что Майкл внешне очень похож на своего старшего брата? Или потому, что ужасно нервничала? А может быть, потому, что хотела получше узнать своего мужа — узнать о его чувствах?
Майкл замер с бокалом у рта. Потом кивнул:
— Да.
И этот короткий ответ принес ей облегчение, успокоил. Ответ этот означал, что ее муж такой же, как все люди, и испытывает вполне человеческие чувства.
А маркиз тем временем продолжал:
— И если бы я мог, то отдал бы за него жизнь. Но случилось гак, что я остался жив, хотя не раз мог умереть под вражескими пулями. А вот он мертв.
«А ведь он прав», — подумала Джулианна. Злая ирония заключалась в том, что Майкл добровольно подвергал свою жизнь опасности, а Гарри оставался в Англии, но именно он ушел из жизни. И герцог с герцогиней потеряли не безрассудного младшего сына, а тщательно оберегаемого наследника.
Тихо вздохнув, Джулианна в задумчивости проговорила:
— Наверное, судьба играете нами… Мы полагаем, что сами делаем выбор, сами определяем, как сложится наша жизнь, но это не совсем так. С самого момента рождения нашу жизнь определяет случай, и с этим мы ничего не можем поделать.
— Неужели? — Маркиз с усмешкой приподнял бровь. — Вы слишком молоды, дорогая, чтобы уже прийти к подобному выводу.
— Молода? Я не знала, что в молодости человек не может иметь каких-то представлений о жизни. Интересно, в каком возрасте это дозволяется?
В глазах мужа промелькнуло какое-то странное выражение, и он тихо проговорил:
— Полагаю, что споры о превратностях судьбы совершенно неуместны в свадебный вечер. Простите меня, пожалуйста, что заговорил о вашей молодости. Возможно, нам лучше поговорить о чем-нибудь другом. Позвольте сказать, что я считаю вас очень красивой.
