— Он ждет ответа, — напомнил ему Митч.
— А разве я могу отказаться?
— Можете, если вам жить надоело.
— Благодарю за любезное приглашение.
Митч Эверс улыбнулся:
— У самого Ната, наверное, получилось бы лучше. Вам понравится. Ники отлично готовит.
— И мне это должно понравиться? — удивленно спросил Кейн. — Мне, помнится, было сказано держаться от нее подальше.
— По-моему, Нат просто хочет поблагодарить вас за тот случай, — произнес Эверс, не ответив на вопрос.
Кейн стер с лица мыльную пену.
— Я приду, но мне не нравится получать повестки, когда я плачу кучу денег за то, чтобы меня оставили в покое.
— Это приглашение, — поправил Эверс.
У Кейна не было настроения обсуждать тонкости. Он не знал, чего хочет Нат Томпсон, но, видимо, он приглашал его не ради удовольствия пообщаться с ним. Он сдержанно кивнул.
— В семь, — напомнил Митч Эверс, поворачивая дверную ручку. Перешагнув через порог, он обернулся:
— Не опаздывайте.
Кейн тихо выругался ему вслед.
* * *
Джон Янси потер распухшие запястья. От тугих веревок на них остались красные полосы. Он очнулся в переулке с больной головой, пустым желудком и бессильной яростью. Час спустя он сидел в переполненном баре в забытом богом пограничном городишке, потягивал третью порцию виски и лелеял вскипавшую у него в душе ненависть.
Он все пытался осмыслить цепь событий, которые привели его сюда. Там, в Логовище, сначала он увидел, как появился Дьявол с этим щенком Робином, и тут же двое вооруженных людей препроводили его в кабинет Томпсона. Ему сообщили, что его брат попытался изнасиловать Девчонку Томпсон и теперь мертв. Ему сказали, что ему чертовски повезло, что его выпускают из Логовища живым. Понадобилось несколько минут, чтобы он осознал, что произошло, и тогда он кинулся на Томпсона. Охранники схватили его, связали, надели на глаза повязку и кинули на лошадь.
Кобб был единственным человеком, к кому он испытывал какую-то привязанность. Они выросли в крошечной хижине вместе с отцом, который держал в страхе всю семью. Сбежав из дома, когда ему было одиннадцать лет, а Коббу — двенадцать, они с тех пор не расставались. Джон не мог поверить, что его брат мертв.
Значит, он умер по вине этой сучки… и Дьявола.
Они оба за это заплатят. Он разыщет Логовище. Он помнит кое-кого из охранников. Он будет искать, пока не найдет кого-нибудь из них, а потом последует за ним. Он знал, кого нужно искать: человека, за голову которого назначена кругленькая сумма.
Неважно, сколько времени он на это потратит. Он найдет и убьет сучку Томпсон, хотя сначала можно будет с ней поразвлечься. Потом самого Томпсона и, наконец, Дьявола. Он убьет их. Он отомстит за Кобба.
* * *
Ники прибиралась в доме. Она вымыла полы, начистила горшки и кастрюли. Она скребла их до тех пор, пока руки у нее не распухли и не покраснели. Ей хотелось бы и образ Дьявола вытравить у себя из памяти, но этого не смогли бы сделать вся вода и мыло в мире.
Ей еще не встречался мужчина, который вызывал бы у нее столько противоречивых эмоций. Приводил бы в такое смятение.
Она стала скрести еще яростнее, не замечая, что брат с удивлением косится на нее. Дядя уехал рано утром и до сих пор не вернулся, но в записке попросил ее приготовить ужин на пятерых. Наверное, он пригласил Джеба.
Сколько Ники себя помнила, она всегда готовила еду для Ната, Робина и частенько для Митча. Как правило, ей это нравилось. Кое-чему научила ее мать, а до остального она дошла сама. Стряпня ассоциировалась у нее с улыбками, ей нравилось чувствовать себя полезной. В Логовище у нее почти не было возможностей найти для себя какое-нибудь полезное занятие, которое одобрил бы ее дядя. Случай с Коббом Янси подтвердил, что его постоянные опасения были не напрасны. И встреча с Кейном О'Брайеном — тоже.
Ее до сих пор охватывал трепет, когда она вспоминала его прикосновение, словно раскаленным железом обжегшее ей щеку.
Скорее бы он уехал. А до тех пор она больше не поедет на свой холмик. Она боялась, что он будет ее там подкарауливать. Можно было, конечно, взять ружье, но она боялась, что оно не послужит ей надежной защитой.
Ники не без труда переключилась на другие мысли — о том, например, что приготовить сегодня на ужин. Она услышала, как открывается дверь, и, обернувшись, увидела Робина, который вошел в комнату, держа в здоровой руке коробку С птенцом.
— Поможешь мне покормить его, сестренка?
Она кивнула.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Я хочу пойти к Дьяволу. Может, он мне что-нибудь расскажет о ястребах.
— Его зовут мистер О'Брайен, — раздраженно сказала Ники. — И не думаю, чтобы он горел желанием тебя увидеть.
— Но он же принес его мне.
— Ты же знаешь правила дяди Ната. Забыл, что случилось, когда ты их нарушил?
— Дьявол совсем не такой, как Кобб Янси. — В глазах мальчика читалось восхищение и преклонение.
— Кажется, несколько дней назад Кобб Янси тебе нравился.
Робин залился яркой краской, и Ники почувствовала угрызения совести. Она была так же обманута обаянием Кейна О'Брайена, как Робин — притворным интересом к нему Кобба Янси. Пошли О'Брайена к черту. Да, но у него приятные манеры и очаровательная улыбка, которой он умело пользуется. Не смей о нем даже думать. Легко сказать.
— Он убийца, он вне закона, как и все остальные, — резко сказала она.
— Дядя Нат тоже вне закона, но ты его любишь.
— И куда бы он ни отправился, за ним будет охотиться полиция. Ты этого хочешь?
— Дядю Ната никто не поймал, и меня никто не поймает.
— Они же поймали Дьявола, — возразила она, хотя понимала, что доводы разума здесь не подействуют. Они никогда не действовали. Она сегодня же поговорит с дядей Натом, она должна убедить его поехать в Мексику или в любое другое место, где их не настигнет закон. Немедленно, а не через полгода.
— Да, — согласился Робин. — Но им не удалось удержать Дьявола в тюрьме. И меня они тоже не удержат, — в его глазах блеснул огонек. — Как ты думаешь, он мне расскажет, как он от них сбежал?
В душу ей закрался леденящий страх. Наклонившись к Робину, она положила руку ему на плечо, но он нетерпеливо стряхнул ее. Ники вздохнула. Оц еще так молод. Ей хотелось, чтобы у него были нормальная жизнь, семья и дети.
Ей самой хотелось того же. Но какой порядочный мужчина — а другого ей не надо — захочет иметь дело с дочерью и племянницей отпетых преступников?
Она часто вспоминала свою мать. Будучи девушкой на выданье и живя в Кентукки, она влюбилась в бандита и сбежала с ним. А потом всю жизнь провела, ожидая его в грязных лачугах, где они останавливались, и не зная, жив он или умер. А когда у нее начались преждевременные роды, они опять были в бегах, и поблизости не оказалось доктора. Она умерла на глазах у Ники и ее отца в холодной, грязной дыре. Отец после этого уже никогда не был таким, как прежде.
