Над ними простиралось безоблачное небо, светило яркое солнце, везде распустилась зелень. Стаи птиц славили их союз пением, даже цветы, казалось, пахли еще сильнее, и легкий ветерок разносил в воздухе их аромат. Такой прекрасный день портило лишь то, что она взяла в мужья врага.
Флинн выражал свое неудовольствие более открыто, хотя она надеялась, что он все-таки не доставит неприятностей или, того хуже, не прольет этой ночью кровь ее новоиспеченного супруга. Однако Мэв делало несчастной другое обстоятельство.
Сегодня она узнает своего жениха, и знакомство будет слишком близким.
Через секунду Килдэр ввел ее в часовню.
Во время службы Мэв никак не могла сосредоточиться на словах отца Шона о верности, ее мысли занимал Килдэр, стоявший позади.
Спустя час он вывел ее из часовни, все так же держа под руку, а когда бросил на нее определенно греховный взгляд, Мэв чуть не потеряла самообладание.
– Прекратите смотреть на меня с такой жадной улыбкой, – прошипела она.
В ответ граф одарил ее дразнящим взглядом.
– Ты находишь мою улыбку жадной? Погоди немного. То ли еще будет, – подмигнул он.
Мэв чувствовала, что ее терпению приходит конец, и уже не могла справляться с раздражением, когда они вошли в главный зал Лэнгмора, где их ждали накрытые для празднества столы. Поросята, зажаренные на вертеле, соседствовали с гусями и тремя видами рыб. В воздухе стояли запахи розмарина и дрожжей, эля и вина, призванных веселить гостей.
Один из сельских жителей провозгласил тост в честь Мэв:
– Пусть Господь будет с тобой и благословит тебя, пусть ты увидишь детей своих детей, пусть ты будешь бедна в злоключениях и богата в радостях. Пусть ты не узнаешь ничего, кроме счастья, с этого дня и впредь.
Замечательные пожелания, но едва ли выполнимые!
Мэв вздохнула, отказываясь принимать участие в этом фарсе. Обитатели замка и ее жених наверняка потешаются над ней. Она выполнила свой долг, сделала то, что должна была сделать.
Вслед за молодоженами в замок вошли члены ее семьи, которые приехали в Лэнгмор из соседней деревни. Судя по их лицам, никто из прибывших не выказывал готовности веселиться.
Мэв направилась к помосту, велев служанке принести ей немного подогретого вина. Та вернулась с напитком и с большим кубком эля для се жениха. Проглотив теплую жидкость, Мэв попросила повторить. Она не могла вспомнить, когда в последний раз так нервничала.
Впрочем, она никогда не думала выходить замуж за человека, который, вероятно, должен лишить ее свободы, убить брата, отнять у нее дом, а ее сестер выдать замуж по своему усмотрению.
С такими мыслями Мэв прокладывала себе дорогу сквозь небольшую толпу. Служанки начали разносить еду. Девушка чувствовала взгляды гостей, а особенно обжигающий взгляд Килдэра.
Тем не менее она покинула главный зал и отправилась в свою комнату. Да, люди наверняка изумлены ее поступком, но сейчас Мэв было просто необходимо побыть одной.
Вчера она была настолько ошарашена неожиданным объявлением Килдэра, что просто сидела, открыв рот от изумления. А потом всю ночь провела без сна в неизвестности и ожидании.
Теперь самое время обдумать положение и решить, как лучше вести себя, чтобы избежать домогательств со стороны мужа.
Мэв открыла ставни узкого окна, взяла недопитый кубок и, глядя на солнечный закат, погрузилась в размышления.
Килдэр любит вызов, она поняла это после их первого поцелуя. Значит, при сложившихся обстоятельствах она ни в коем случае не должна выглядеть женщиной, которую требуется покорять. Ведь он тут же примет вызов и использует свое очарование, чтобы одержать над ней верх. Мэв нужен от него только мир. Надежда обрести мир для свободной Ирландии – это единственная причина, которая заставила ее выйти замуж за графа Килдэра.
Девушка допила оставшееся вино, и теплая жидкость приятно согрела желудок. Как ей поступить? Явиться перед Килдэром, не имея на себе ничего, кроме собственной кожи, и умолять, чтобы он взял ее в свою постель? Совершенно нелепая идея.
Расстроенно вздохнув, она посмотрела на расстилающийся за окном пейзаж. Возможно, ей удастся прогнать его с этой земли. С помощью дурно приготовленной еды, неубранного жилища, одежды, разорванной при стирке, грызунов, забравшихся к нему в кровать... Мэв признавала, что ее план слаб, но надеялась, что такие неудобства в конце концов надоедят супругу, и он покинет Лэнгмор.
Даже если Килдэр поселится в Дублине и станет лишь изредка приезжать сюда, этого будет достаточно, чтобы поддерживать восстание, сохранить в тайне ее роль писца и курьера... помешать ему и Флинну драться, пока один из них не умрет.
– Только не вздумай прыгать из окна, – услышала она за спиной голос Кайрена. – Уверяю тебя, я как муж не буду этим огорчен.
Застигнутая врасплох, Мэв круто повернулась и только через секунду осознала, что Килдэр имеет в виду: он полагал, будто она бросится вниз на середину замкового двора и покончит со своей жизнью, чтобы не достаться ему.
– У вас слишком преувеличенное мнение о себе, – ответила Мэв.
Девушке хотелось пойти еще дальше и объяснить, что он всегда был сверх меры самонадеянным – целуя ее оба раза и женившись на ней без ее согласия. Впрочем, это лишь укрепит его желание овладеть ею.
– Возможно, я просто заметил твое неудовольствие, жена.
Мэв вздрогнула, услышав эти слова из уст такого самодовольного и высокомерного человека. Почему она не могла выйти замуж за стойкого, непоколебимого Квейда? Мэв стиснула зубы.
– Ни о чем таком я не думала. Мне хотелось немного подышать воздухом до того, как празднество начнется по-настоящему. – Она отошла от окна и проскользнула мимо скромной кровати к двери. – А поскольку я уже добилась, чего хотела, мы должны...
Килдэр властно схватил ее за руку и прижал к себе. Сердце замерло от его близости. Мэв ощущала своим телом каждый дюйм его твердой груди и живота. Килдэр обнял ее за талию, привлекая все ближе. Его сине-зеленые глаза сверкнули, обещая удовольствие, которого она страшилась.
Мэв судорожно вздохнула.
– Нам надо вернуться на празднество, милорд. Будет очень невежливо, если мы заставим гостей ждать.
– Я приказал им начинать без нас.
Что за повелительное высокомерие! Значит, он может подняться по лестнице, просто войти в комнату и овладеть ею. Именно так подумают все и каждый. Да, церковный обряд и их клятвы дали ему это право, но только негодяй принудит свою жену лечь с ним в постель. Тем более что они еще даже не преломили вместе хлеб.
– И все же грубость остается грубостью, милорд.
– Кайрен, – поправил он. – Это мое имя, Мэв. И я хочу, чтобы ты его употребляла.
