Она сделала еще один удар, отправив и второй шар прямиком в лузу.
— Нет, только не сестрам, — ответила она, многозначительно усмехнувшись.
Натан тут же представил себе, как Эвелин играет в бильярд в окружении целой толпы джентльменов, которые наперебой предлагают ей свои услуги по обучению этой игре — и не только, — пока принц развлекает принцесс.
Эвелин обошла стол и нагнулась для очередного удара. Натан увидел изящную линию руки, налитую грудь и стройную спину. Его вдруг захлестнула волна желания. Это было совсем некстати! Он не хотел думать о близости с ней. «Бильярдные шары, бильярдные шары», — мысленно твердил Натан, пытаясь отвлечься.
— Думаю, фрейлинам королевы не совсем прилично играть в бильярд, — заметил он.
— Да? — легкомысленно спросила Эвелин. — Столичные жители не так провинциальны, как королева и мелкопоместное дворянство. — Она искоса взглянула на мужа. — В лондонском свете женщины соревнуются с мужчинами, и это не возбраняется. Неужели ты этого не знаешь?
Натан почувствовал обиду.
— Я знаю только одно: осмотрительность еще никому не помешала.
Эвелин засмеялась и опять сменила позицию. На этот раз она прошла так близко от Натана, что задела юбкой его брюки.
— Довольно забавно слышать это от распутника Линдсея. — Она помолчала и задумчиво посмотрела на него: — Поправьте меня, если я ошибаюсь, милорд, но ведь именно вы пригласили в гости скандально известного охотника, который прострелил ногу одному джентльмену и, единственной добычей которого стали тощий фазан и пухленькая фермерская дочка? Эта восхитительная история какое-то время ходила по Лондону.
Натан сердито взглянул на нее.
— Вообще-то все было не совсем так. Неужели ты думаешь, что я в состоянии контролировать все происходящее в графстве?
— Нет… но мне хотелось бы верить, что ты, как граф, контролируешь хотя бы часть происходящего. В самом деле, Натан, как ты можешь общаться с дочерьми сапожника?
Она нагнулась и сделала очередной удар кием. Шар не попал в лузу и выкатился на середину стола.
— Ты пришла сюда, чтобы меня донимать? — спросил он раздраженно и в то же время слегка виновато.
Эвелин права: в аббатстве творилось, черт знает что, а ему было плевать: он пил, чтобы ни о чем не думать и ни о чем не беспокоиться…
— Ух, какой ты сердитый! — засмеялась Эвелин. — Я пришла не для этого, Натан. Хотела спросить: нельзя ли найти сундук с моей одеждой, ведь ты похитил меня без вещей, а заодно узнать, куда делся французский секретер, который стоял в моих покоях? Если ты не против, я бы хотела, чтобы его мне вернули — вместе с бумагами и чернилами.
Натан скептически взглянул на нее.
— Это так настоятельно необходимо? — спросил он.
— А что, это так трудно? — сладко пропела она, повернувшись к нему лицом.
Он резко положил кий, обогнул стол и подошел к Эвелин, остановившись так близко, что ей пришлось слегка отступить и опереться сзади о бильярдный стол. Но ее подбородок был, воинственно вздернут, а в блестящих глазах отчетливо читался вызов.
— Нет, совсем не трудно, — отозвался Натан, медленно пройдясь глазами по ее длинной гладкой шее. — Проси все, что тебе нужно. Я никогда и ни в чем тебе не отказывал. Ты собираешься переписываться с принцессой Мэри?
— Конечно. Ты же знаешь: мы с ней подруги.
Он залюбовался ее пышным бюстом в декольте и спросил:
— Только с ней или с кем-то еще?
Эвелин шаловливо улыбнулась и потеребила маленький медальон в ложбинке у горла, в котором хранился локон волос Робби. Это еще одна особенность жены, известная Натану: она крутила в пальцах ожерелье или серьгу, когда нервничала или пыталась что-то утаить.
— У меня есть и другие знакомые в Лондоне. Я и им могу написать, — сказала она, пожимая плечами.
— Понятно, — протянул он и шагнул к ней.
Теперь они стояли вплотную друг к другу. Он подался вперед. Эвелин отпрянула. Натан улыбнулся, положил руки на край бильярдного стола по обеим сторонам от нее, заставив Эвелин еще немного отклониться назад. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о стол и крепко вцепилась в кий.
— Кому же еще, Эвелин? — спросил он, не отрывая глаз от ее губ.
— Зачем тебе знать? Ты что, собираешься просматривать мои письма?
— А что, в этом есть необходимость?
Его взгляд опять опустился к ее пышной груди, взволнованно вздымавшейся в такт дыханию.
— С кем я переписываюсь, тебя не касается.
— Возможно. Но если я узнаю, что ты неосторожна в своих посланиях или что они способны усугубить скандал, в который ты уже втянула нас обоих… — он поднял руку и убрал локон с ее виска, — тебе не сносить твоей прелестной головки. Ты хорошо меня поняла?
Он ожидал гнева или возмущения с ее стороны, но красавица жена лишь соблазнительно улыбнулась и посмотрела на его губы, вновь всколыхнув в нем волну желания.
— Давай уж уясним все до конца, — любезно проговорила она. — Ты что, мне угрожаешь?
— Вовсе нет, милая, — сказал он, лаская ее шею и плечо. — Я просто откровенно предупреждаю тебя о том, что случится, если я уличу тебя хотя бы в малейшем двуличии. Может, тебе кажется, что этот скандал в королевских сферах — своего рода шутка, но, уверяю тебя, все очень серьезно. Ты уже нанесла урон имени Линдсей и поставила под сомнение мою репутацию. Еще немного — и я могу лишиться своих владений. Больше я этого не потерплю.
Она усмехнулась, ей явно понравился этот вызов. Натан провел костяшкой пальца по ее ключице, почувствовав, как она напряглась от его прикосновения.
— Ты будешь держать меня здесь в заложницах и одновременно играть в бильярд с деревенскими девушками?
Откуда ему знать, что будет теперь, когда она вернулась в его дом? Он машинально поддел пальцем ее золотистый локон.
— В любом случае ты хозяйка дома и, надеюсь, будешь вести себя как графиня. Бог свидетель, твой отец заплатил за это право.
Эвелин вскинула бровь:
— Замечательно! Кстати, раньше ты не слишком соблюдал правила, которых приличествует держаться графу.
— Возможно, я только сейчас по-настоящему оценил свой статус, — сказал он, глядя на ее губы. — Когда над ним нависла угроза.
Когда эти безупречно красивые губы складывались в улыбку, на правой щеке жены появлялась единственная ямочка. Он погладил ее шею, провел пальцами по ложбинке между двумя округлостями и накрыл ладонью верхнюю часть груди.
Ее кожа была гладкой и теплой. Он почувствовал в руке упругую мягкую плоть, и волна желания превратилась в девятый вал.
— Ты пытаешься меня соблазнить? — мягко спросила она.
