– Дамон! – Она слегка оттолкнула его. – Дамон, пожалуйста! Я… я не… – Она уперлась в его сильную грудь кулачками.
С трудом переведя дух, он заглянул в ее испуганные глаза.
– Я… я… – запинаясь, бормотала Темпл. Слезы заструились по ее пылающим щекам, она дрожала. – Я зря… зря пришла сюда, к тебе. О Дамон, прости меня! – в отчаянии крикнула Темпл и крепко зажмурилась, чтобы не видеть его. – Мне только хотелось… хотелось… – Она осеклась.
«Ну, и чего же ты хотела? – спросила она себя. – Ты ведь хотела его, думала и мечтала о нем! Так что же привело тебя сюда? Ведь это ты вошла в спальню Дамона, первая прикоснулась к нему. Он только ответил на твои ласки. О, Темпл, признайся…»
– Так чего ты хотела? Зачем пришла сюда? – ласково спросил Дамон.
Темпл открыла глаза, увидела улыбку на его губах и нежный вопросительный взгляд. Она удивилась. Значит, он не сердится? Даже улыбается!
– Я п…пришла посмотреть, как ты.
Постепенно успокоившись, она разжала кулачки и положила ладони на грудь Дамона, чувствуя ровное биение его сердца. Темпл вдруг поняла, что ей нечего бояться этого человека.
– Значит, ты пришла только для того, чтобы посмотреть, как я себя чувствую, и не собиралась ложиться в мою постель.
Вопрос это или утверждение? Низкий спокойный голос Дамона словно ласкал ее.
– Ты испугалась, малышка? – спросил он, и девушка кивнула. – Темпл, милая Темпл, – прошептал Дамон, смахнув большим пальцем слезинку с ее щеки. – Никогда не бойся меня, жена. Я же не чудовище…
Темпл улыбнулась, не сводя с него блестящих глаз.
– Я и не считаю тебя чудовищем. – Теперь она доверчиво смотрела на него. – Я испугалась не тебя, а самой себя.
– Себя самой? – изумился Дамон и вдруг рассмеялся. Повернувшись на бок, он приподнялся на локте и склонился над Темпл, уставившись на нее своими черными глазами. – И почему, жена, ты испугалась самой себя?
– Потому что… – Она облизнула пересохшие губы. Этот бессознательный жест привлек внимание Дамона. Он напрягся, вспомнив ее поцелуй. – Потому что я в смятении, – прошептала она, – и боюсь своих чувств. Я… я еще никогда… ну, никогда не вела себя так… распутно.
Дамон расхохотался, и смех его эхом прокатился по комнате. Темпл вспыхнула.
– Ты отвечала на мои ласки, малышка. Ты имеешь полное право выражать свою страсть, быть распутной со своим мужем. – Он медленно провел рукой по ее шее и плечу, и Темпл задрожала от этого прикосновения. Дамон понимающе улыбнулся. – Я хочу тебя, Темпл, хочу, чтобы ты была мне настоящей женой. Но я не буду тебя принуждать. Ты женщина-дитя, втайне мечтающая стать настоящей женщиной. Тебя томят желания, но ты еще не готова воплотить их. Когда наконец женщина возобладает в тебе над ребенком, приходи ко мне, я буду ждать. И только тогда приму от тебя то, что принадлежит мне по праву. Ты уже сделала первый шаг, жена, – пришла сюда, в мою спальню, с пылом отвечала на мои поцелуи и ласки. Я подожду, Темпл, и буду вознагражден за это. То, что легко дается, мы ценим меньше того, чего добиваемся долго и трудно.
– Дамон, я…
– Ш-ш-ш, малышка! – Он приложил палец к губам девушки и, нагнувшись, нежно поцеловал ее. – Останься со мной, Темпл, – шепнул Дамон ей в губы. – Полежи со мной. Просто поспи в моих объятиях – большего я не прошу. – Он нежно скользнул губами по ее щеке и коснулся пульсирующей жилки на шее. – Я не требую, Темпл, а прошу. Останешься? – Дамон опять заглянул ей в лицо своими черными как ночь глазами.
– Да, – еле слышно ответила она и нежно провела пальцами по раскрытым губам Дамона.
Он поцеловал кончики ее пальцев, потом обхватил их рукой и привлек Темпл к себе. Ее женственная фигурка прильнула к его стройному крепкому телу. Это было так приятно! Она удовлетворенно вздохнула, уютно устроившись на его груди. Вот здесь ей и полагалось быть – в объятиях Дамона!
Успокоенный и умиротворенный, он закрыл глаза и заснул с первыми проблесками рассвета, когда лучи солнца уже пригревали землю.
Темпл заворочалась и грациозно, как котенок, потянулась в постели. Зарывшись лицом в подушку, она едва сдержала стон. Как же ей не хотелось просыпаться! Ночные грезы были такими сладкими! Во сне Дамон крепко обнимал ее, нежно целовал в губы, а она прижималась к нему всем телом, и их любовная игра была прекрасна!
Ах, если бы этот сон никогда не кончался! Ей совсем не хотелось открывать глаза и возвращаться к реальности! Но едва Дамон прошептал во сне слова любви, как в ее сознание вторглись резкие голоса, и девушке пришлось вырваться из плена сладких сновидений.
Снова лениво потянувшись, она прислушалась. Все тихо. Темпл озадаченно сдвинула брови. Что же ее разбудило?
Она протянула руку и ощупала постель. Дамона рядом не было. Может, вчерашняя ночь ей приснилась? Неужели ее желания воплотились только во сне?
Темпл открыла глаза. Мягкие лучи утреннего солнца осветили комнату. Повернувшись, девушка посмотрела туда, где ночью лежал Дамон. На подушке еще осталась вмятина от его головы.
Значит, это был не сон. Вчера она пришла к Дамону и осталась здесь, но не отдалась ему, а безмятежно уснула в его теплых объятиях. Темпл улыбнулась, вспомнив нежность Дамона.
Прижавшись к его подушке, девушка жадно вдохнула мужской запах. Как же она любит этого загадочного мужчину!
Она уже хотела снова забыться сном, но тут опять услышала голоса. Так вот что ее разбудило, оторвало от приятных сновидений! Темпл вскочила с постели и подошла к окну. Дамон, высокий и стройный, вел под уздцы своего вороного жеребца, Роско следовал за ним.
Хмурый старик сжимал и разжимал кулаки. Дамон, не обращая внимания на отца, поправил седло и подтянул стремена. Темпл, внимательно наблюдая за ним, заметила, что он хромает.
– Черт возьми, Дамон, послушай же меня! – донесся до Темпл разгневанный голос Роско. – Ну куда ты поедешь с больной ногой? Только еще больше навредишь себе. Пьер или Джулиус присмотрят за учениями, пока ты…
– Я сам присмотрю за учениями, отец. Это не только моя обязанность, но и мое желание. Нога почти не болит. У меня бывали и не такие травмы. Боль и хромота не помешают мне выполнить свой долг, – заявил Дамон.
– Никак не пойму, чего в тебе больше – глупости или упрямства, – бросил старик, – а уж самоуверенности – хоть отбавляй!
– Это семейные черты, отец, – с усмешкой заметил Дамон. – Без них я не был бы настоящим Силоне.
С этими словами он вставил ногу в стремя и, легко перекинув другую через спину коня, сел в седло.
Роско схватил поводья. Глаза отца и сына встретились. Ни один не произнес ни слова. Между ними совершалась молчаливая борьба. Наконец старик бросил поводья и отступил. Дамон пришпорил коня, и тот, погарцевав, пустился вперед легким галопом, подняв с земли облако пыли.
