Джейк с любопытством взглянул на Кэтрин, но она пожала плечами и махнула рукой, чтобы он не обращал внимания.
— Мэри очень хлопочет обо мне. Не волнуйтесь, она все время ворчит. Думаю, что пока у нас есть минутка, нам надо обсудить круг ваших обязанностей.
Джейк дожевал последний кусок ветчины и откинулся на стуле, отпивая из чашечки кофе.
— Я в вашем распоряжении, миссис.
— Вы очень жизнерадостны сегодня утром.
Неужели его веселость имеет какое-то отношение к тому поцелую, которым они обменялись накануне вечером? Если уж на то пошло, то она сама из-за этого не могла заснуть, голова какая-то дурная…
— Ничего, кроме солнечного дня, хорошей еды да еще одного шанса выжить, не может заставить мужчину почувствовать себя рожденным заново, — произнес Джейк.
Кэтрин вздрогнула от голоса Мэри, который вдруг раздался прямо за ее спиной.
— Если вы будете тут за чашкой кофе любоваться друг на друга целый день, то никакой работы никогда не сделаете.
Кэтрин обернулась. Мэри гневно смотрела на Джейка, позабыв о своем тесте.
— Ну что ж, давайте пройдем на улицу и посмотрим лошадей, с которыми вы, по-моему, совсем неплохо справляетесь, — быстро сказала Кэтрин.
Джейк кивнул, не обращая внимания на злобные взгляды экономки. Кэтрин проследовала за ним к двери, где задержалась и бросила на Мэри такой свирепый взгляд, что та поджала губы и сосредоточилась на тесте.
— Кажется, никто тут меня особенно не любит, а? — спросил Джейк, когда они шли из дома.
— Весь последний год банда Колтрейнов терроризирует горожан. Я не могу винить их за то, что они не любят тех, кто хоть как-то связан с южанами. Я живу здесь три года, и все равно я южанка для большинства из них. А что касается вас — сомневаюсь, что они вообще когда-нибудь вас признают.
Кэтрин понимала, как горько звучат ее слова, однако ничего не могла с этим поделать. Ей действительно было горько. Но как только «Серкл-Эй» станет приносить прибыль, превратится в процветающее коневодческое ранчо, во что Кэтрин верила, то те, кто презирают ее, пожалеют о своих поступках. Тогда все горожане увидят, что хотя ты родом из Вирджинии, это вовсе не означает, что от тебя нет никому проку, — даже если так считал собственный муж.
Они дошли до загона, в котором содержались годовички, и Кэтрин показала Джейку самых норовистых жеребчиков и кобылок, назвав их по именам и рассказав об их характерах. Джейк кивал, внимательно слушал ее и очень редко вставлял замечания. Кэтрин забыла о времени, пока они говорили о лошадях, однако гром копыт, донесшийся с главной дороги, прервал их беседу и вернул ее к действительности.
Кэтрин повернулась и бросилась к дому. Если это возвращается вчерашняя толпа, то ситуация складывается опасная, учитывая, что оружие осталось наверху в спальне. До сих пор ей не приходилось разъезжать с ружьем в собственных владениях. Но времена меняются. Кэтрин услышала, как за ней спешит Джейк, и кинула через плечо:
— Скройтесь из виду.
— Нет, я устал прятаться за вашей спиной.
Времени спорить у Кэтрин не было. Она приблизилась к дому и тут, взглянув на дорогу, чтобы узнать, сколько приближается всадников, резко остановилась на ступенях парадного входа. Джейк налетел на нее, отчего она чуть не врезалась в балку деревянной террасы. Он схватил ее за плечи, чтобы удержать в равновесии, да так и остался стоять, следя за ее восхищенным взглядом.
— Господи Боже мой, у него ангельское лицо. Кэтрин не осознала, что проговорила эти слова вслух, пока не услышала ответ Джейка, произнесенный тихим и хриплым от напряжения голосом:
— Но душа черная, как ад.
С визитом пожаловала банда Колтрейнов.
Во главе дюжины всадников мчался галопом огромный белый жеребец. Группа сбавила скорость, приближаясь к Кэтрин и Джейку. Животное встало на дыбы, забило копытами в воздухе, потом сделало несколько шагов вперед на задних ногах и наконец опустило передние копыта на землю. После этого конь склонился на одно колено и покивал головой, мастерски прося аплодисментов.
Несмотря на все эти трюки, внимание Кэтрин было устремлено не на лошадь, а на человека, который сидел верхом на дрессированном жеребце. Он напоминал ей архангела Гавриила из книжки с картинками, которую она так любила в детстве. У этого человека было такое же чистое, прекрасное лицо — словно перед ним представало то, чего не дано было видеть обычным людям. Однако в нем чувствовалась физическая сила, которой недоставало архангел на картинке. Возможно, это впечатление создавалось благодаря тому, что при ближайшем рассмотрении нос его оказался переломанным по крайней мере в одном месте, а на загорелой коже ярко проступал небольшой шрам над правым глазом. Он был старше других мужчин, ему было, вероятно, лет тридцать пять, однако волосы у него были длинными, густыми, и в золотистых прядях сияли на солнце серебряные нити. Правда, ни в фигуре его, ни в одежде не было ничего ангельского. На нем была такая же, как и на Джейке, лоскутная партизанская рубаха навыпуск, а под ней поношенные конфедератские серые панталоны. Под облегающей тканью выпирали мускулы на руках и на ногах. На поясе и портупее у него висело аж шесть пистолетов — военно-морских кольтов, а на седле — ружье.
Кэтрин в удивлении рассматривала этого человека, пока не вспыхнула, осознав, что все видят этот ее интерес. Когда их взгляды скрестились, она заметила, что глаза у него черные и густо обрамлены ресницами, однако глубоко в них гнездится холод, заставивший ее содрогнуться. Руки Джейка еще крепче сжали ее плечи, и она инстинктивно прижалась спиной к его груди, радуясь, что оказалась не одна.
— Кажется, ты успешно обошелся сам, Бэннер.
Звуки, доносившиеся из глотки разбойника, были хриплыми и прерывистыми, голос звучал, как будто из-под земли. От этого страшного голоса Кэтрин ойкнула; должно быть, с этим человеком произошло нечто ужасное, раз он говорит таким скрежещущим шепотом.
— Во время войны он получил удар прикладом в горло. С тех пор у него такой голос, — прошептал Джейк на ухо Кэтрин и еще раз сжал ее плечи, после чего сделал несколько шагов вперед и стал между нею и бандитами.
— Эта леди спасла мне жизнь, Чарли. Чего не могу сказать о твоих людях.
Сарказм, который прозвучал в его голосе, когда он произнес последние слова, заставил многих крутых с виду всадников недовольно заворчать и угрожающе потянуться к оружию. Джейк улыбнулся.
— Ты же знаешь, что у нас — каждый за себя. Чего ты ждал от нас? — нахмурился Чарли Колтрейн, глядя на Джейка.
— Ничего, Чарли. Этот закон мне известен. Я просто пошутил над ребятами.
— Ты бы поосторожнее шутил с ними. У них нет чувства юмора. Губы Колтрейна искривила едва заметная улыбка, но он тут же взял себя в руки:
