Он наклонил голову.
– Уверен, что на то у нее имеются свои причины. В конце концов, она почувствует себя в достаточной безопасности, чтобы отказаться от этой привычки.
Мисс Трингстон фыркнула.
– Позволять невоспитанному ребенку с необузданным темпераментом решать такого рода вопросы – ну, сэр, это граничит с безумием!
Он пожал плечами.
– Возможно. И все же, когда недавно она на вас напала, она пустила в ход всего лишь кулаки.
Гувернантка поджала губы.
– Итак, вы только что сказали, что обе девочки нуждаются в хорошей порке. Надеюсь, вы не ждете, что я поверю в то, что Дори с вами спорила.
Гувернантка покраснела.
– Я так понял, что преступлением явилась «немая дерзость».
Его слова повисли в воздухе.
Мисс Трингстон неловко поджала ноги, избегая смотреть ему в глаза.
С вкрадчивой угрозой в голосе Себастьян произнес:
– Вряд ли могло быть что-то другое.
Гувернантка дерзко воскликнула:
– По-своему, Эудора так же упряма, как и ее сестра, и такая же своенравная. Она отказывается бросать свою привычку воровать!
Он пожал плечами.
– Когда берешь еду в своем собственном доме, это трудно назвать кражей.
Губы мисс Трингстон сжались в тонкую линию.
– Возможно, и нет, когда берешь еду со своего собственного стола. Но она спускается вниз среди ночи и таскает еду с кухни.
– У нас достаточно еды. Эта привычка тоже исчезнет, когда Дори почувствует себя в большей безопастности.
Мисс Трингстон продолжила:
– Дворецкий говорит, что мыши становятся проблемой.
– Да, он и мне говорил об этом. Я посоветовал ему завести кота, но у него аллергия на кошачью шерсть...
Он пожал плечами.
Мисс Трингстон опять топнула ногой.
– И вы вот также будете пожимать плечами, когда Эудора, осознав, что ее кражи остаются безнаказанными, начнет брать более ценные вещи?
Он покачал головой.
– Этого не случится.
Мисс Трингстон всплеснула руками.
– Вот в чем суть проблемы, мистер Рейн! Вы – та причина, по которой эти девочки никогда не будут готовы выйти в свет! Вас просто не волнует их отвратительное поведение и преступные наклонности!
Голос мистера Рейна стал обманчиво мягким.
– О, меня это волнует, мисс Трингстон. Если бы это было не так, я бы позволил вам и дальше избивать их за непокорность. – Он в упор посмотрел на нее холодными серыми глазами. – Задача кажется вам невозможной, но я привык доводить дело до конца. – Он сжал кулак. – Когда придет время, девочки будут представлены ко двору, они будут представлены обществу, и они будут не хуже других юных леди.
Мисс Трингстон вновь фыркнула, на этот раз менее благопристойно.
– Факты на лицо, мистер Рэйн. Все деньги мира не способны сделать из сквернословящей дикой кошки, носящей привязанный к бедру нож, и девочки с ангельским личиком, умственно отсталой и немой, тех леди, которых приняло бы высшее общество.
Она невольно отшатнулась от взгляда, которым ее наградил Себастьян, отступив назад при мысли о том, что он может и ударить. Но его голос прозвучал холодно и равнодушно:
– Ваша работа в этом доме закончена, мисс Трингстон. Вы покинете его в течение часа.
Как только гувернантка вышла из комнаты, Себастьян вернулся в свое кресло и вздохнул. Семь гувернанток за четыре месяца. Без сомнения, найм еще одной гувернантки принесет те же результаты.
Проклятье! Нужен другой выход. Он протянул руку и дернул за шнурок звонка.
– Пошлите за Мортоном Блэком, – приказал Себастьян, как только появился слуга.
Он вытащил чистый лист бумаги и начал писать.
Сорок минут спустя в кабинет вошел своей неровной походкой из-за деревянного протеза ноги, которую потерял в битве при Ватерлоо, агент Себастьяна, Мортон Блэк.
Себастьян кивнул, приветствуя его.
– Есть личное поручение, Блэк. Потребуется съездить в Лондон.
Блэк почти не удивился.
– Очень хорошо, сэр. Что на этот раз?
– Мне нужна жена, особенная. Найти ее будет нелегко. Тут я набросал основные требования. – Он протянул Блэку только что составленный список.
Без всякого выражения Блэк взял листок бумаги и внимательно его прочитал.
– Понятно. И что вы хотите, чтобы я сделал, сэр?
Себастьян нахмурился, раздраженный нетипичной медлительностью своего агента.
– Найди мне женщину, светскую леди, которая бы удовлетворяла всем этим требованиям. Это будет непросто, но я верю в твои возможности. Назовешь мне ее имя, а я сделаю все остальное.
Блэк сглотнул и произнес практически равнодушно:
– Очень хорошо, сэр.
Он мельком взглянул на список.
– Тут ничего не сказано о внешности, сэр.
Себастьян пожал плечами.
– Это не имеет значения. Главное – характер. Красота увядает, а характер крепнет.
Блэк нерешительно заметил:
– Но вы же молодой мужчина, сэр.
Себастьян посмотрел на него.
– Инструкции не ясны, Блэк?
Мортон Блэк застыл и едва не отдал честь.
– Да, сэр, вполне ясны. Я приступаю сейчас же.
После ухода Блэка, Себастьян написал еще одно письмо – своему старому другу Джайлсу Бэмертону. Он поможет ему овладеть искусством ухаживания, такого опыта у Себастьяна не было. Ему понадобятся знания Джайлса о мире и его savoir-faire[1], чтобы все это выдержать.
Ему не очень-то нравилась эта затея. Он вообще не собирался снова жениться. Но Себастьян Рэйн был человеком, который не станет увиливать от исполнения своего долга.
«Если человеку все ясно с самого начала, в конце его ждут сомнения, но если он благоразумно начнет с сомнений, то к концу ему будет все ясно».
Френсис Бэкон[2].
«The Advancement of Learning» (The First Book, V, (8))
Лондон, Англия. Апрель 1818
– Но у нее же нет груди! Ты же не можешь жениться на плоскогрудой женщине!
Себастьян Рэйн пожал плечами.
– Она соответствует большинству моих требований, согласно отчету Мортона Блэка. Кроме того, конечно же, у леди Элинор Вайтлоу есть грудь. Она ведь женщина, не так ли?
– Может, и нет, – мрачно заявил его друг, Джайлс Бемертон. – Она постоянно замотана в семнадцать акров серой ткани, разве в этом случае можно хоть что-то сказать наверняка?
– Ты говоришь чепуху, – решительно заявил Себастьян.
Двое мужчин сидели в маленькой, уютной комнате холостяцкой квартиры Джайлса в Лондоне. На дворе стояла поздняя ночь, а в камине весело потрескивал огонь.
