— Он был маленьким, и его украшали две лавровые ветки из золота.
Наклонившись, герцог выдвинул нижний ящик письменного стола и, достав кинжал, спросил:
— Он похож на этот?
Рейвен кивнула.
— Единственное отличие в том, что твой украшен головой медведя..
— Две лавровые ветки обозначают род Макартуров, а такой тип кинжалов мы, шотландцы, называем «дирк», — объяснил герцог констеблю. — Это означает, что нам следует считать подозреваемым также и Дирка Стэнли.
— Дирк Стэнли — сводный брат Макартура, — пояснил Александр констеблю.
— Они могли сговориться? — спросил Амадеус Блэк.
— Росс не любит Дирка, так что ни о каком сговоре не может быть и речи, — усмехнулся герцог Инверари.
Рейвен сомневалась, что убийцей был Дирк Стэнли, она не чувствовала, чтобы от графа исходило отрицательное излучение; он, по-видимому, слишком хотел быть любезным.
— Чтобы кого-то подозревать, необходимо больше информации, — сделал вывод Амадеус Блэк. — Наблюдение, особенно на общественных мероприятиях, приведет нас к большему пониманию.
— Но как нам это сделать? — спросила Рейвен. — Только близкие друзья обмениваются секретами.
— Если Рейвен и Александр поссорятся публично, Рейвен сможет подружиться с Дирком Стэнли, — сказал ее отцу констебль.
— Я могу это сделать, — согласилась Рейвен и поймала недовольный взгляд жениха.
— А ты, Алекс, подружишься с сестрой Дирка, Амандой Стэнли, очаровательной блондинкой', — сказал герцог Инверари.
— Я сделаю это. — Александр улыбнулся, заметив сердитое выражение лица Рейвен. — Мы можем встречаться после официальных мероприятий.
Наблюдение потеряло для Рейвен свою привлекательность. Она доверяла Александру, а не блондинкам.
— Поссорьтесь на следующей неделе на балу «Жокей-клуба», — предложил герцог. — Там будут все.
— Сомневаюсь, что кто-нибудь поверит в серьезность размолвки, — высказал предположение Александр. — А кто будет следить за Макартуром?
— Положитесь в этом на меня, — с улыбкой сказал герцог Инверари и окликнул дворецкого: — Тинкер.
Дверь мгновенно распахнулась, и появился дворецкий.
— Я как раз проходил мимо и…
— Что бы вы случайно ни услышали, никому не говорите об этом, — приказал герцог. — В том числе и моей жене.
— Понимаю, ваша светлость.
— Передайте Блейз, что я должен немедленно поговорить с ней, — сказал герцог.
— Да, ваша светлость.
— Я хочу, — обратился к остальным герцог Инверари, — чтобы никто не вмешивался в мой разговор с дочерью.
Блейз была одна наверху в своей спальне. Она сидела в кресле у камина и, наклонившись вперед и закрыв глаза, сосредоточилась на общении с Пегги.
Воображение нарисовало девушке отцовскую конюшню и саму Блейз, стоящую у стойла Пегги. Она смотрела кобыле в глаза и ощущала разрастающуюся в груди любовь.
«Милая Пег. Милая Пег. Милая Пег…»
Ответа не было.
«Милая Пег. Милая Пег. Милая Пег…»
Ответа не было.
«Милая Пег. Милая…»
«Гулять».
Гулять?
Блейз открыла глаза и усмехнулась — перед ней сидел Паддлз. Он стучал по полу хвостом и положил лапу ей на бедро. Наклонившись ниже, Блейз обняла мастифа.
— Пойдем гулять.
Паддлз понесся через комнату, и Блейз, последовав за ним, открыла дверь — на пороге стоял Тинкер с поднятой в воздух рукой.
— Его светлость просит вас пожаловать к нему в кабинет.
Официальное приглашение. Что теперь она сделала?
— Вы не выведете Паддлза? — попросила Тинкера Блейз, а когда он заколебался, добавила: — Позже я все вам расскажу.
— Пойдемте, мастер Паддлз, — окликнул Тинкер мастифа.
Дворецкий и собака быстро пошли по коридору в сторону лестницы для слуг, а Блейз медленно направилась в противоположном направлении и, спустившись по главной лестнице, без стука вошла в отцовский кабинет.
— Вы хотели видеть…
Она резко оборвала себя при виде открывшейся перед ней картины.
Ее отец сидел за письменным столом, перед ним, образуя полукруг, стояли четыре кресла, три из которых занимали Рейвен, Александр и констебль Блэк, а одно — между констеблем и ее сестрой — оставалось свободным.
Это напоминало испанскую инквизицию. Неужели ее отец каким-то образом узнал ее планы относительно «Крейвена»? Если так, то зачем здесь констебль Блэк? Он что, арестует ее за тайное переодевание в жокея?
— Садись здесь, дочка, — поманил ее герцог.
— Нам нужна ваша помощь в расследовании убийства Чарли, — без предисловий сообщил констебль Блэк. — Нам нужен соглядатай.
— Моя помощь? — Подобное заявление удивило Блейз, но его уловка задела ее чувство любви к приключениям. — Не понимаю.
— Ваша светлость, — обратился констебль к герцогу, — думаю, вам следует объяснить.
— Рейвен описала нам свое видение, — заговорил ее отец. — Твоя сестра видела плед Макартура и шотландский дирк. И это делает Росса Макартура и Дирка Стэнли нашими первыми подозреваемыми.
— Росс Макартур и на муравья не наступит, — встала Блейз на его защиту, скрестив пальцы при этой лжи. — Это сделал обсасыватель костей. — Она взглянула на сестру. — Ты видела, как отвратительно он обгладывал зубами утиную кость?
— Обсасыватель костей? — в замешательстве повторил констебль.
Рейвен захихикала, Александр разразился смехом, а герцог Инверари довольно улыбнулся.
— Меня не волнует Дирк Стэнли, — сказал герцог, — но мне нужна твоя помощь, чтобы снять подозрения с Росса.
— Как я могу шпионить за маркизом? — не поняла Блейз.
— Проводи время с Россом, — посоветовал ей отец, — и вскоре ему станет приятно делиться с тобой своими мыслями.
Блейз опустила взгляд к рукам, сложенным на коленях, обдумывая сделанное ей предложение. Наблюдение давало ей хороший повод проводить время с маркизом. У них уже был общий секрет, как готовить Пегги, появятся и другие.
— Джеймс Макартур мой лучший друг, и я буду благодарен, если ты снимешь с его сына подозрение в убийстве. Я не только куплю тебе Юнону, но и отправлю ее на спаривание с Зевсом, — пообещал отец.
— Я это сделаю, — согласилась Блейз, — но ее светлость будет возражать, потому что она благоволит к князю Л икосу.
— Своей женой я способен управлять, — улыбнулся в ответ отец.
— Проклятие, Блейз! Что вы делаете?
Блейз спустилась с Пегги и при раннем утреннем свете заметила улыбки на лицах Руни и Бендера. Она не допустит, чтобы ее так унижали в присутствии других.
Приготовившись к битве, Блейз повернулась к маркизу, ей хотелось, чтобы он не был таким большим, потому что перед ним она чувствовала себя котенком, бросающим вызов льву.
