Берег показался уже ближе к вечеру, когда лучи заходящего солнца окрасили волны в багровый цвет.
На мгновение Авиле показалось, что причиной этому ее разбитое сердце, кровоточашее от предчувствия потери, — потери всего, что было ему так дорого.
— Ты, должно быть, устала, моя маленькая богиня, — сказал принц. — Но нам необходимо ехать в Афины. Я обещал послу, что привезу тебя к вечеру, чтобы ты смогла подготовиться к раннему отъезду.
— На который час назначен отъезд? — спросила Авила изменившимся голосом.
— На полдень, — ответил принц. — Но обещаю приехать к тебе пораньше, чтобы мы могли обсудить наши планы относительно моей поездки в Англию. Думаю, мы должны попросить у королевы Виктории разрешение на то, чтобы пожениться.
Авила ничего не ответила. Ей было невыносимо слышать это.
— Ты устала, — нежно сказал он. — Мы поговорим об этом завтра по пути в Англию.
Он сделал паузу и продолжил:
— Хотя, наверное, это будет ошибкой, если я поеду вместе с тобой, на одном корабле. Ее величество может подумать, что я злоупотребляю ее гостеприимством. Я знаю, что с ней очень трудно договориться, но не думаю, что она станет возражать против нашей женитьбы.
По дороге к дому принца Авила почти ничего не говорила.
Она остро ощущала близость принца и его любовь, волнами окутывающую ее.
Она не могла думать ни о чем, кроме того, что он был необыкновенно красив и что она будет страстно любить его до конца своих дней.
«Я никогда не встречу мужчину, похожего на него», — думала Авила.
Они прибыли в британское посольство, когда уже совсем стемнело: им понадобилось довольно много времени, чтобы выбраться из пещеры. К тому же они не могли идти быстро, так как боялись повредить свою драгоценную ношу — статую Аполлона.
Посол радостно приветствовал их:
— Я волновался о вашем высочестве, — обратился он к Авиле. — Если бы вы задержались еще немного, я бы выслал за вами спасательную команду.
Авила подумала, что в этом действительно могла быть необходимость.
— Я должен извиниться, что мы так задержались, — сказал принц, — но принцесса расскажет вам о том, какую необыкновенную находку мы сделали.
— Никого не удивит то, что связано с Делосом, — ответил британский посол.
Авила протянула принцу руку.
— Спасибо за прекрасный день… Я этого… никогда не забуду.
Он поцеловал ей руку.
Стоило им только встретиться глазами, как отвести взгляд друг от друга стало невозможным.
Принц направился обратно к экипажу.
— Я заказал ужин полчаса назад, — обратился посол к Авиле. — Так что не торопитесь.
— Спасибо, — ответила она.
Перед отъездом ей говорили, что на сегодняшний вечер назначен прием.
В какой-то степени она даже обрадовалась, что принца сегодня не будет.
Это было бы невыносимо трудно поддерживать разговоры с кем-либо, зная, что принц рядом.
Когда он ушел, Авиле показалось, что она никогда его больше не увидит.
Так и должно было случиться.
Она стала подниматься по лестнице и вдруг остановилась.
— Я думаю, ваше превосходительство, — обратилась она к послу, — что отъезд необходимо назначить на раннее утро. Не позднее девяти часов. Я знаю, что лорда Кардиффа ждут в Англии неотложные дела.
— Это верно, мадам, — ответил посол. — Он будет благодарен за вашу заботу о нем.
— Так вы позаботитесь об отъезде? — спросила она.
— Конечно, — ответил посол. — Я распоряжусь приготовить ваши вещи к восьми тридцати.
Авила поднялась к себе в комнату.
Ей показалось, что мир вокруг нее погрузился во мрак.
Выло невыносимо больно осознавать то, что ей никогда более не суждено увидеть свет Аполлона!
Авила стояла на палубе, наблюдая, как Афины исчезают из виду.
Она знала, что прощается сейчас не только с Грецией, но и с любовью, которую ей не суждено будет обрести вновь.
Когда на горизонте уже ничего не было видно, кроме тонкой полоски берега, Авила спустилась вниз.
Служанка уже успела распаковать вещи, и в каюте никого не было.
Сняв плащ и шляпку, Авила села на кровать.
Она пыталась сохранять хладнокровие и не обращать внимание на ноющую боль, овладевшую ее сердцем.
«Я люблю его! Люблю!»— твердила она про себя.
Она вспомнила чувство восторга, охватившее ее, когда принц целовал ее на Делосе.
На море поднимался шторм, и на корабле ощущалась довольно сильная качка, но это не пугало Авилу.
Напротив, теперь у нее был хороший предлог, чтобы не выходить из своей каюты к лорду Кардиффу и послу.
Они считали, что она, как и леди Вед-стоун, страдает от морской болезни.
Авиле просто нужен был повод, чтобы остаться одной и подумать обо всем, что случилось накануне.
Постепенно чувство тревоги начало уменьшаться, и Авила смогла спокойнее обдумать мысль о будущем.
Если принц последует за ней в Англию, как и обещал, то вскоре он обнаружит, что принцесса Мэриголд помолвлена с принцем Холденом.
Она не знала, что он будет делать в этом случае: уедет в Грецию сразу или посетит сначала Виндзорский замок.
Авила знала, что было важно не допустить его визита в замок. Его вопросы могут вызвать ненужные подозрения у королевы Виктории.
Авила раздумывала, что именно ей стоит предпринять, когда вдруг с облегчением вспомнила, что принц Холден будет встречать ее на причале.
В «Отдыхе туриста», как и было условлено, ее встретит мама, чтобы увезти домой…
И о ней никто более никогда не услышит.
«Я благодарна, конечно, благодарна за то, что мне дали возможность увидеть Грецию, — думала Авила. — Но я уже никогда не буду прежней. В моем сердце навечно поселилась пустота».
Когда она отправилась спать, шторм все еще не улегся.
Единственное, о чем она была способна думать, был принц Дарий. И она никак не могла заставить себя заснуть.
Так проходила каждая ночь путешествия. Штормовая погода в Вискайском заливе служила предлогом, чтобы оставаться в каюте и никому ничего не объяснять.
На вопросы леди Бедстоун о ее самочувствии Авила отвечала, что все в порядке. Больше ничто не мешало ей оставаться наедине со своими мыслями и чувствами.
Когда плавание подходило к концу, Авила подумала, что ей следует заставить себя присоединиться к послу и лорду Кардиффу.
Когда уже показался берег, Авила, одетая в черное платье, вышла на палубу и присоединилась к джентльменам за завтраком.
Оба были рады видеть ее.
— Мы волновались о вас, мадам, — сказал лорд Кардифф. — Капитан говорит, что никогда на его памяти не было еще столь жестокого шторма. Правда, иногда подобное случается весной.
