Мэтью был удивлен, что она заставляет его идти к Ангусу, а не склонилась перед властью управителя.
– Ангус уехал проследить, чтобы скот и овец благополучно пригнали домой.
– Значит, спросим его, когда вернется, – мило улыбнулась Анабелла.
Мэтью удивился еще больше, когда его брат согласился с желаниями Анабеллы:
– Зимой все равно работы нет. Почему бы не дать детям время учиться? Никакого вреда от этого не будет. Кроме того, возможно, среди этих детей найдется один умный, небольшие знания которого могут принести нам пользу. Весной они вернутся к своим обычным обязанностям и будут работать на полях, помогая старшим.
Мэтью предложил леди маленький заброшенный коттедж, хозяин которого умер.
– Я велю починить крышу и вымести полы. Что еще вам понадобится?
– Дрова для очага, табуреты для детей и стол и стул для меня. И прикажите прочистить дымоход.
Членам клана не слишком пришелся по душе план Анабеллы. Хотя новая хозяйка им нравилась, они не понимали, зачем детям читать и писать. Что хорошего дадут эти занятия простому народу?
В первый день Анабелла пришла из замка и обнаружила, что в единственной комнате коттеджа полно мальчишек и девчонок. Но она быстро поняла, что они пришли скорее из любопытства, чем из желания учиться. Через несколько дней ученики стали расходиться, пока не остались двое: маленькая Уна и младший сын кузнеца Каллум.
– Почему вы остались, хотя все ваши друзья ушли? – спросила она с любопытством.
– Двое моих старших братьев, – немедленно ответил Каллум, – уже работают в кузнице вместе с па, миледи. Когда-нибудь они унаследуют кузницу. Но мне не нравится такая работа. И я не хочу быть солдатом. Пастор Блейн сказал, что если я научусь читать и писать, у меня будет больше возможностей. Я смогу уйти в большой мир и заработать себе на хлеб.
– Это правда, – кивнула Анабелла. – И когда ты сможешь читать и писать, я научу тебя еще и считать, и ты сможешь предложить своему хозяину сразу три умения.
Мальчик был почтителен, и в его глазах светился ум. Если он окажется еще и способным, будет полезен Дуну.
Она взглянула на Уну.
Малышка, дождавшись своей очереди, заговорила.
– Я не хочу быть прачкой, как мама, – призналась она. – Мне хочется поехать в Эдинбург и работать в хорошем магазине. Если я смогу читать, писать и считать, значит, сумею своего добиться.
Поскольку в Дуне не было лавок и девочка вряд ли уезжала из своего дома дальше, чем на несколько миль, или пересекала границу, Анабелле захотелось понять, откуда девочка узнала о магазинах.
– Кто рассказывал тебе об Эдинбурге?
– В Дун иногда заходит старый бродячий торговец. Моя мама всегда разрешает ему ночевать у нас. Он рассказывал истории о городе и о прекрасных магазинах, где люди могут покупать чудесные товары из чужих земель. Я бы скорее зарабатывала себе на хлеб, продавая товары, чем стирая белье, – пояснила Уна, краснея. – Не хотелось бы обидеть вас, миледи, но я ненавижу стирку.
У Анабеллы неожиданно возникла идея. Почему она должна приходить в деревню, когда можно учить детей в замке с гораздо большими удобствами?
– Хотите жить в замке всю зиму, пока я буду вас учить? – спросила она. – Я найду для вас места, чтобы вы смогли отрабатывать свое содержание, зато зимние снега не помешают вам учиться, если будете жить в замке.
– Да! – с широкими улыбками ответили двое будущих школяров.
– Попрошу Мэтью Фергюссона поговорить с вашими родителями, – пообещала Анабелла.
И снова Мэтью остался крайне недоволен просьбой хозяйки.
– Я должен поговорить с графом, – почти сварливо ответил он.
– Почему вы так против того, чтобы я учила детей? Я освободила маленький коттедж для того, кому нужен дом. Разве так не лучше будет?
– Вы уже с ребенком? – прямо спросил Мэтью. – И это капризы беременной женщины?
Анабелла, потрясенная вопросом, залилась краской. На бледных щеках выступили алые пятна.
– Нет! – резко ответила она, прежде чем он успел что-то добавить.
– А пора бы, – покачал головой Мэтью. – Плодовитость моего брата доказана рождением двух девочек от его любовниц. Третья, от которой он отказался до женитьбы, была беременна. Мне сказали, что она вот-вот разродится.
От гнева Анабелла почти потеряла дар речи.
– Я сама поговорю с мужем, – сказала она ледяным тоном.
– Он женился на вас, чтобы получить законных наследников, – упорствовал Мэтью, хотя необходимости в этом не было. – Вам следует выполнять свой долг, вместо того чтобы обучать двух нищих детей читать и писать.
– Можете идти, управитель! – отрезала Анабелла. Она была готова заплакать, но черта с два позволит Мэтью Фергюссону видеть ее слезы.
Но тут она ощутила, как Джин, стоявшая рядом, сильно сжала ее руку.
– Уходите! – повторила Анабелла с глубоким вздохом.
Удивленный ее надменным тоном, Мэтью повернулся, но его остановил голос сестры:
– Извинись перед госпожой, брат, за свои дерзкие слова. Она великодушна. Но все же твоя невежливость будет стоять между вами, и если ты немедленно не извинишься, я сама пойду к графу. Мало того, сам знаешь, что будет, если я все расскажу нашей матери.
Поняв, что перешел все границы, Мэтью побагровел и поклонился Анабелле.
– Прошу прощения, миледи, за неуместные слова, – сказал он и, еще раз поклонившись, ушел.
Женщины смотрели вслед быстро идущему Мэтью.
– Его извинение так же любезно, как он сам, – пробормотала Джин.
Анабелла слабо усмехнулась. Слова Мэтью выбили ее из колеи.
– Беда в том, что он прав.
– Ребенка легче всего зачать, когда двое ложатся в одну постель, – тихо ответила Джин. – Вы наверняка уже освоились и лучше узнали Ангуса. Прошло уже два месяца.
– Ты знаешь? – ахнула Анабелла, краснея от стыда. Значит, ее тайна известна Джин.
Служанка погладила госпожу по руке.
– Знаю. Наутро после брачной ночи на простыне не было крови. Конечно, такое могло случиться, если вы оказались не девственны, но этому я не верю. Поверьте, никто, даже мой назойливый братец, не знает о договоре между вами и графом.
– С той самой ночи он так и не пришел в мою постель, – вздохнула Анабелла. – Он добр, но, боюсь, мое некрасивое лицо отталкивает его.
– Он так и сказал? – осведомилась Джин, хотя не верила в то, что Ангус может быть настолько жесток или глуп.
– Нет, он сказал, что дает мне время узнать его. Тем не менее я подозреваю, что все дело в моей внешности, – с грустью сказала Анабелла. – Разве не заметила, что он ни разу не назвал меня по имени? Обращается ко мне только «мадам».
– Даже в вашей спальне? Какого черта происходит с Ангусом?
