— Это мисс Уэверли, — просто ответил Гейб.
В комнате наступила недоверчивая тишина.
— Но она ненавидит тебя! — воскликнула Минерва, нарушая эту неловкую тишину.
— Это не так. — И Вирджиния представила ему достаточное доказательство в конюшне.
Все члены семьи начали говорить одновременно.
— Разговор о бесполезных попытках… — пробормотал Оливер.
— А она знает, что ты собираешься на ней жениться? — спросил Джаррет.
— Как насчет ее деда? — подала голос Минерва. — Он никогда этого не допустит.
Селия сидела с притворной улыбкой на лице. Узнав имя предполагаемой жены, она уже не слишком волновалась.
— Мисс Уэверли хорошо известно о намерениях Гейба, — ответила за него бабушка, чем несказанно удивила Гейба. — И я уверена, что она не столько противится этой идее, сколько притворяется. Она только что была здесь, договаривалась о гонке с вашим братом. Я надеюсь, вы все будете там присутствовать. Покажем ей, что мы не монстры, которых она себе вообразила.
Высказывание бабушки вызвало новый круг вопросов, на которые ответил Гейб, хотя и удержался от упоминания о пари, которое они заключили с Вирджинией. Когда он стал говорить о тяжелом финансовом положении семьи Уэверли, Селия набросилась на сыщика с Боу-стрит.
— Я должна была понять, что без вас здесь не обошлось, — фыркнула она.
— Простите, я не понял? — послышался низкий, вибрирующий голос мистера Пинтера, который явно был застигнут врасплох ее словами и теперь был в замешательстве.
— Как и следовало ожидать. — Селия встала и, уперев руки в бока, подошла к мистеру Пинтеру, чтобы посмотреть на него свысока. — Наверняка это вы предложили эту женщину Гейбу. Вы же не успокоитесь, пока не увидите нас всех семейными и несчастными людьми.
Мистер Пинтер прищурился и, судя по его виду, готов был горячо возразить Селии, но тут подал голос Оливер:
— Послушай, Селия, я себя несчастным не чувствую. И, насколько я знаю, Джаррет — тоже.
— И я, — подтвердила Минерва.
— Вас это не касается! — крикнула Селия. — Это касается моего будущего! И если Гейб женится, это означает, что я… — Она замолчала, разочарованно вздохнув. — А, вам все равно не понять. Я думала, Гейб меня понимает, но теперь ясно, он тоже у бабушки в руках… А вам, сэр, — она опять повернулась к мистеру Пинтеру, гневно сверкая глазами, — должно быть стыдно, что вы позволили бабушке купить вас. Ваше тело и душу.
Мистер Пинтер встал, нахмурив брови.
— Это вам, миледи, должно быть стыдно, что вы так воюете с ней. Будьте осторожны: кусая руку, которая вас кормит, не сломайте зуб.
Селия покраснела и резко подалась к нему.
— Не вам меня отчитывать, сэр!
— Я всего лишь подчеркиваю, что бабушка заботится о ваших насущных интересах, а вы, похоже, не способны это признать.
— Потому что в отличие от вас, кому заплатили за поддержку всего, что она говорит и делает, я вижу, что она не права. Поэтому если вы думаете, что я буду стоять здесь и слушать нравоучения бабушки…
— Селия! — резко оборвал ее Гейб, заметив, каким пристальным стал взгляд Пинтера. У этого человека были свои соображения, касающиеся истории их семьи, и он пока их не раскрывал, но в самое ближайшее время ему придется их раскрыть, а Селии не следует продолжать провоцировать его. — Мистер Пинтер приехал сюда сегодня только по моей просьбе, поэтому я буду признателен, если ты будешь с ним любезна.
Селия бросила сердитый взгляд на Пинтера, потом — на Гейба.
— Ну, если так надо, — сухо сказала она и вернулась к своему стулу.
Мистер Пинтер проводил ее заинтересованным взглядом, и это заставило Гейба призадуматься. Неужели он хочет Селию?
Нет, эта мысль нелепа. Они вечно ведут борьбу. И Гейбу казалось, что она относится к этому человеку с неприязнью.
«Точно так же, как Вирджиния к тебе самому?»
Гейб сел, отогнав от себя эту тревожную мысль.
— Я попросил мистера Пинтера приехать сюда, чтобы он рассказал, что ему известно о событиях того дня, когда умерли наши родители.
Его слова привлекли внимание всех присутствующих.
— Что ты хочешь сказать? — потребовал Оливер.
Гейб нервно вздохнул. Оказывается, это не так легко, как он думал. Но после признания их кузена, Десмонда Пламтри, что он видел мужчину, скакавшего по направлению к охотничьему домику, Гейб снова вспомнил о мужчине, который появился в конюшне в тот день и забрал лошадь.
— Я был в конюшне сразу после того, как мать отправилась в охотничий домик. — И Гейб рассказал о своей случайной встрече с незнакомцем, пришедшим за лошадью. — Помните, Десмонд говорил, что он запомнил лошадь. Вороную лошадь с белой звездочкой на лбу и белым чулком на левой задней ноге. Я практически уверен, что в тот день незнакомец в конюшне взял именно эту лошадь.
— Этот разговор с Десмондом состоялся почти два месяца назад, — подался вперед Оливер. В его глазах бушевал огонь. — Почему ты тогда не сказал об этом? Собственно говоря, почему ты не рассказал нам об этом человеке много лет назад?
— До начала этого года, когда ты наконец соизволил обсудить свою ссору с матерью в тот день, — сказал Гейб, — никто из нас не знал, что рассказ бабушки о случившемся в тот день не совсем соответствует действительности. У меня не было повода считать, что мужчина, которого я видел, имеет какое-то отношение к смерти родителей.
Чертыхнувшись про себя, Оливер откинулся на спинку стула. Жена Мария взяла его за руку. Беременность ее была уже заметна, она вся словно излучала мягкий свет, который, похоже, благоприятно воздействовал на мрачное настроение Оливера.
Внезапно Гейб ощутил приступ обиды. Никто никогда не пытался с радостью развеять его собственное мрачное настроение.
— Потом вы с Джарретом решили, что их мог убить Десмонд, поэтому у меня по-прежнему не было причины считать незнакомца причастным к этому. Даже после признания Десмонда, что он видел человека, скакавшего к охотничьему домику, я не понимал, что это могло быть связано с фактом смерти родителей. Тот человек был добр ко мне. Он не казался взволнованным и никого не искал.
Я решил, что это простое совпадение, что он оказался рядом с местом происшествия.
— За исключением того, что он никому не рассказал, что видел, — подчеркнул Джаррет.
— Да, я подумал об этом. А ты сам рассказал бы кому-нибудь, если бы наткнулся на два трупа? Ты бы не обеспокоился тем, что в их смерти могут обвинить тебя, даже если ты невиновен? И это учитывая, что он зашел в домик и обнаружил их.
В комнате наступила тишина, и ее нарушила Минерва:
