девушки, вовсе не валькирии. Если он, Торлейв, возьмет в жены дочь Хрольва Стрелка, славного лишь тем, что преданно служил двумя князьям, отцу и сыну, то тем и себя навек причислит к чужой дружине.
А ведь сам Мистина когда-то дал ему слово помочь с любой невестой, хоть царевной из Царьграда. Молодое чувство влекло Торлейва к Правене, но молодая же вера в блестящую судьбу удерживала от этого выбора. Недурно было бы побыть с ней вдвоем в сумеречной шепчущей роще – и будь что будет… Но, может, то, что бешенец Гостята влез и все испортил – это был знак, что судьба его не в Правене?
Королевство Восточная Франкия, аббатство Кведлинбург
год 961-й от Воплощения Господня
– Сестра моя Бертруда, ты опоздала! Я жду тебя здесь уже целую вечность.
– Сестра Регилинда, прости меня, дорогая!
– Хоть мы здесь и не принимаем полных монашеских обетов, но все же обет послушания все давали, и ты тоже. Будь здесь настоящий монастырь, живущий по уставу, на этой неделе тебе пришлось бы выступить на обвинительном капитуле и рассказать, почему ты нарушаешь свои обязанности. Ведь это не я пожелала, чтобы ты училась письму и чтению – такова воля епископа Адальберта, твоего доброго покровителя, и преподобной матушки Матильды.
– Но я была в кладовой – сестра Ида попросила помочь ей. Мы перебирали морковь, я не заметила, как прошло время.
– А, а она сама в это время стояла рядом и жаловалась на свое вдовье горе, рассказывала, какой молодец был ее Гизельберт! Даже вялая морковь больше не хочет об этом слушать! А ведь прямо для нее было сказано: которые суть вдовы, храните вдовство, не будьте болтливы, но в молчании ожидайте Господа!
– А когда я вспомнила, что ты меня уже ждешь, то едва успела вымыть руки и сразу прибежала.
– Ну хорошо. Матушка Матильда говорила, что я не должна судить тебя строго, ты ведь из такой страны, где никто не знает порядка… У ругов [42] ведь нет ни одного монастыря, да?
– Нет, там даже церковь появилась лишь в прошлом году, когда из Константинополя приехал священник, отец Ставракий, и привез все, что нужно.
– Да и то от этих схизматиков доброму ничему вы не научитесь. Ну хватит, мы разболтались. Если ты хочешь стать монахиней, тебе следует от этого отучиться. В монастырях, что живут по уставу, запрещено много болтать языком. Во многих с этим так строго, что сестры и братья разговаривают пальцами, то есть знаками.
– Как это?
– Я мало об этом знаю, я ведь не собираюсь становиться монахиней. Когда мой отец подыщет мне нового мужа, меня заберут отсюда. Я только знаю, чтобы сказать «молоко», кладут палец в рот, как дети, когда голодны. «Хлеб» – нарисовать на ладони круг, вот так, а если его перечеркнуть крестом – это будет «пирог». Вот так, пальцем между бровями, означает «женщина»… и еще, кажется, «рыба».
– Почему – рыба?
– Но довольно, иначе нам обеим пришлось бы падать ниц на обвинительном капитуле – за болтовню. Давай займемся делом. Мы столько времени потеряли зря, что учиться чему-то серьезному уже поздно – до вечерни мало времени.
– Прости меня, пожалуйста, дорогая сестра!
– Я не сержусь. Матушка Матильда говорит, я должна быть к тебе снисходительной. Давай займемся чем-нибудь легким, что тебя порадует. Скажем, вот: говори мне, как зовут твоих родных, а я буду тебе показывать, как написать их имена. Ты будешь сама записывать их за мной и таким образом легче запомнишь буквы. Как звали ту твою тетку, которая умерла?
– Ростислава.
– О, какое трудное имя! В нем много букв. Другие имена такие же трудные?
– Они тоже не очень короткие. Короткое имя у моего отца – Олег, варяги говорят – Хельги. У деда подлиннее – Предслав.
– Преслав? Дай я сама сначала все запишу и подумаю, какие здесь нужны буквы! Как звали мужа той тетки?
– Острогляд.
– Астриглец? Ну и имечко! Он жив?
– Да, хотя уже… может быть, даже пятьдесят лет.
– А их детей как зовут?
– Их много. При-дис-лава – она старшая. Потом Святожизна.
– О милостивый бог! Я боюсь, римская мудрость не создала букв для таких слов!
– За ней идет Чтислав. Потом Добровеста. Потом Вединег. Еще был Божатка… Божемысл или Божемир… вот это я не помню, он погиб, когда ему было тринадцать.
– Это все равно слишком трудно. Давай кого-нибудь другого, мертвецы нам не нужны…
– Не нужны?
– О, я хотела сказать… если он умер некрещеным, то молиться за него все равно нельзя. Кто-то еще есть?
– Ведомира…
– Вот это хорошее имя.
– Божевек – его назвали так, когда умер отец Острогляда. Раньше было нельзя.
– Бозовак… Моего дядю звали Бозо… Нельзя? Почему?
– У русов и варягов не разрешается давать детям имя того из предков, кто еще жив, отца или деда.
– Какой глупый варварский обычай! Наш король Генрих дает сыну имя Генрих, а король Оттон сына тоже назвал Оттоном, и это показывает, к какому славному роду они принадлежат. Это все?
– Только Буеслав, их младший сын и мой брат.
– Должно быть, все они были бы рады узнать, что ты живешь здесь, в Кведлинбурге, в аббатстве самой королевы Матильды, окруженная почетом, любовью и всяческими удобствами!
– Думаю, да. После того, с каким трудом я пробиралась сюда, когда я и сам господин Адальберт чуть не погибли по дороге… да, особенно отец был бы рад увидеть меня сейчас…
– О епископе говорят не «господин», а «досточтимый во Христе Адальберт, епископ Ругии».
– Прости меня, сестра Регилинда…
– Тише! О, это звонят к вечерне. Пойдем скорее. Закончим завтра, только если ты опять не забудешь обо всем на свете среди моркови! Не слушай ты сестру Иду, ей лишь бы кого-нибудь заставить делать ее работу, а самой стоять сложа руки и болтать языком…
* * *
Отец Вуефаста, Фарлов, пришел в Киев в дружине Олега Вещего, а значит, его сыновья были киевскими уроженцами во втором поколении. Разбогатевший на греческой добыче, Фарлов со временем высватал для сына девушку из древнего полянского рода Угоровичей: они числили в своих предках самого князя Кия, и в честь его жены невеста Вуефаста получила родовое имя Улыба. Нетрудно догадаться, что еще полгорода было у нее в родне – Угоровичи славились многочисленностью женского потомства. У самого Вуефаста выросло три сына, двое старших были женаты. Оставался младший, Унегость, и вот для боярыни Улыбы пришло время сладить ему свадьбу.
Оттоновы послы узнали об этом на следующий
