Мисс Джонсон стояла за дверью и все слышала, но так задумалась, что не услышала, как Теодор встал и вышел из-за стола. Он столкнулся с ней нос к носу.
— Мэри, — от неожиданности он назвал ее по имени, и Эмма слышала это.
— Милорд, — тихо сказала мисс Джонсон. — Я уйду, не беспокойтесь. Остальные не должны пострадать из-за меня.
Подхватив мисс Джонсон под руку, Теодор увлек ее в свой кабинет.
— Не говорите глупостей, мисс Джонсон, — тихо возразил он. — Куда вы пойдете?
— А куда пойдут все остальные, если леди откажется платить им? — заносчиво спросила Мэри.
— Она не откажется, — сжав зубы, пообещал Теодор. — Я сумею убедить ее.
— Милорд… — начала женщина и осеклась.
— Что, мисс Джонсон? Ну договаривайте, не бойтесь.
— Все… в поместье знают, как вы вынуждены унижаться перед этой… леди, чтобы поддержать всех, чтобы дать всем возможность встать на ноги.
— Что значит «знают»? — после паузы спросил Теодор.
— Сначала… Сьюзен слышала, как леди кричала на вас ночью, про деньги и про то, что вам придется очень постараться. Она рассказала всем, когда…
Ладно, это он мог и сам предположить, подумал Теодор. Эмма тогда кричала на весь дом.
— А потом? — потребовал он продолжения.
— А потом… появились деньги, и все решили, что вы выполнили ее условие. И то, как вы постоянно спрашиваете ее согласия в случае тех или иных трат…
— Ты не договариваешь, Мэри, — сказал он.
— Нет, это все, — покачала она головой, опустив глаза.
— Ты никогда не умела врать, — вздохнул он. — Кто-то видел меня там, в кабинете, так? Или слышал.
— Когда леди выходила из кабинета, в холле была Сьюзен. Она заметила вас.
Черт! — мысленно выругался Теодор.
— И теперь все об этом знают? — легкомысленным тоном спросил он.
— Нет, она только мне рассказала, и мы решили, что это должно остаться между нами. Даже мужу и свекрови она не скажет.
— И теперь я, конечно, герой в ваших глазах: пойти на такие жертвы ради своих людей, — усмехнулся он. Странно, очень часто, когда ситуация, казалось, совсем к этому не располагала, в нем просыпалось весьма легкомысленное чувство юмора.
— Милорд, все любят вас, и я тоже…
— А, так моя жена не зря ревновала? Хочешь быть моей любовницей, Мэри?
Мэри хохотнула.
— Теодор, — не заметив, она назвала его по имени. — Как я могу стать любовницей своего брата?
И это была правда, потому что у них был один отец. Правда, он не знал о существовании старшей дочери.
— А я не могу выкинуть на улицу свою сестру, — снова стал серьезным Теодор. — Жаль, что мы не можем открыто признать свое родство.
— Я не могу бросить тень на память матери, — подтвердила она.
— Не беспокойся, Мэри. Все, что я делаю, я делаю по собственному выбору.
— Не надо, Теодор. Не унижайся из-за меня, я тебя очень прошу.
— Не волнуйся из-за меня. Как-нибудь выживу.
Он помолчал.
— Но ты не будешь против, если я расскажу всю правду своей жене?
— Я не знаю, Теодор. Лучше мне, наверное, все-таки уехать.
— У меня и так не осталось почти никого из близких. Если еще и ты уедешь, я, наверное, просто с ума сойду. Мне и так трудно обращаться к тебе как к мисс Джонсон, но по крайней мере, ты рядом.
— А что с Джонасом? — спросила она. — Леди Эмма обвинила тебя в карточном проигрыше, но ведь это Джонас, да? Ты отдал все деньги, чтобы выручить его?
— Да, — тяжело вздохнул Теодор. — Жаль, что я не могу на тебе жениться, Мэри, ты была бы идеальной женой. Почему ты все еще не замужем?
— Я слишком влюблена в тебя, чтобы идти за кого-нибудь другого, — легкомысленно ответила Мэри. Они рассмеялись, Теодор наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Не волнуйся, Мэри. Все будет хорошо.
К сожалению, именно этот момент, выбрала Эмма, чтобы приблизиться к дверям кабинета.
Долгое время она сидела в столовой, пытаясь перебороть свое любопытство, повторяя, что подслушивать нехорошо, но в конце концов не сдержалась и встала за дверью.
Он врал! Мэри Джонсон действительно его любовница. Хуже: его любимая. Он желал бы жениться на ней, но не мог, поскольку был уже женат. Он считает Мэри Джонсон идеальной женой. Никогда Эмма не испытывала такого унижения. Она распахнула дверь и вошла в кабинет.
Проклятье! — мысленно выругался Теодор. Весь последний год — это цепочка несчастий. И вот еще одно. Судя по виду леди Эммы, она слышала далеко не все. Но что?
— Как сестра, говоришь? — заговорила леди Эмма.
— Именно сестра, — подтвердил Теодор и бросил взгляд на Мэри, прося позволения рассказать жене всю правду. Мэри, не колеблясь более, кивнула.
Эмма заметила обмен взглядами, но приняла их за любовные.
— Если ты хочешь, чтобы она осталась, тебе придется как следует попросить меня. Может, я и соглашусь.
Мэри в ужасе покачала головой.
— Не надо, я уйду, — тихо сказала она, обращаясь к Теодору.
— Мэри действительно моя сестра, мадам, — сказал он.
— Разумеется! И поэтому работает на кухне.
— Мы не можем открыто признать наше родство, потому что…
— Или ты просишь, или я уезжаю, — перебила его Эмма.
— Эмма, ты можешь выслушать меня?! — рассердился Теодор.
— Конечно, я с удовольствием послушаю, как ты умоляешь.
Он ненавидел ее. Он не знал, что можно так ненавидеть. Он шагнул к ней с намерением схватить ее и не отпускать, пока она не выслушает его.
— Не подходи, — холодно сказала Эмма. — Иначе я не заплачу ни по одному из твоих счетов.
Теодор был вынужден остановиться.
— Мадам, — тихо заговорил он. — Мисс Джонсон моя сестра по отцу.
— И тебе небезразлично ее будущее, — снова перебила Эмма, — поэтому ты будешь просить, чтобы твоя «сестра» осталась.
Мэри в отчаянии качала головой.
— Не надо, Тео…
То, как Мэри назвала мужа по имени, еще больше рассердило Эмму.
— Ну? — выжидающе сказала она.
— Миледи, он мой брат, честное слово!
Эмма холодно взглянула на «соперницу».
— А значит, тебе тоже небезразлична его судьба. Поэтому замолчи, пока я не уехала.
И Мэри замолчала — но повисшей тишины не выдержала первой.
— Я увольняюсь, — сказала она и направилась к двери.
— Если ты сейчас уйдешь, я тоже уйду, — холодно сказала Эмма, и Мэри остановилась.
— Проси, — обратилась Эмма к Теодору. — Или ты забыл, как это делается?
Теодор сжал зубы, но выбора у него, похоже, не было. Он встал на колени. Эмма бесстрастно смотрела на него.
— Проси, — приказала она.
— Мадам, — начал он. — Я прошу вас не выгонять Мэри Джонсон из моего дома.
