В это время его напарник свалился с крыши. Выкрикивая непристойную брань, он скатился на обочину, в мягкий торф, и почти сразу через открытую дверь в карету вскочил Доминик.
– Ого, труп! – воскликнул он и посмотрел на Кэтриону: – С вами все в порядке?
Она кивнула. Голова у нее гудела, как после сильного удара.
– У вас кровь...
Через всю щеку Доминика тянулась красная полоса.
– Пустяки, легкая царапина.
Он наклонился, поднял мертвого бандита и вышвырнул его на дорогу. Экипаж резко дернулся.
– Лошади? – спросила Кэтриона, стараясь держаться спокойно.
– Увы! – вздохнул Доминик. – Сейчас понесут. – Он приложил носовой платок к лицу. – Править сейчас все равно невозможно – вожжи запутались, в упряжь набились ветки. Не беспокойтесь, лошади скоро выдохнутся...
– Если прежде карета не разобьется.
– Позвольте мне взять у вас оружие, – продолжал Доминик успокаивающим голосом. – Я оботру его.
Кэтриона забыла, что нож все еще у нее в руке. Когда она посмотрела на него, к горлу ее подступила тошнота и внутри возникла дрожь.
– Это всего лишь шок. – Доминик обнял ее за плечи одной рукой, а другой вынул липкое лезвие из ее пальцев. – Все верно. У вас не было выбора.
– Меня сейчас стошнит.
– Это скоро пройдет. Положите голову мне на колени. Она послушалась, потому что ее стало трясти. Доминик крепко держал ее, гладил ей волосы, убирая тонкие пряди со щек и шеи. Его пальцы были как целебный бальзам, облегчающий страдания.
– Нелегко убивать человека, – медленно произнес он. – Когда я сделал это первый раз в жизни, то потом тяжело заболел. Я не ожидал такого сильного душевного потрясения, однако убийство на войне неизбежно. Правда, от сознания необходимости испытываешь некоторое утешение, потому что знаешь – у тебя есть мужество и умение. В вашем случае как раз так и было.
Кэтриона повернула голову.
– Я бы не сделала это ради себя. Но есть Эндрю... Она попыталась встать, но в этот момент прямо под ней раздался громкий треск. Экипаж сильно накренился, и ее отбросило назад. Доминик поспешно притянул ее к груди, загораживая руками голову.
– Держитесь за меня! У нас сломалась ось. Послышался скрежет металла, затем лошади перешли на легкий галоп, потом затрусили рысцой и, наконец, пошли шагом. Карета накренилась еще сильнее и завалилась на бок. На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только фырканьем животных. Кэтриона вместе с опрокинувшимся сиденьем повалилась на Доминика. Он осторожно вылез из экипажа и помог выбраться Кэтрионе. В изнеможении опустившись на траву, он усадил ее рядом.
– Мы живы, – не веря своему счастью, произнесла Кэтриона.
– И невредимы. – Доминик внимательно изучал ее лицо. – Не плачьте! – Он порывисто прижался губами к ее губам.
Она жадно поцеловала его в ответ. У нее слегка кружилась голова, точно после глотка виски.
Доминик отодвинулся, тяжело дыша, затем несколькими легкими поцелуями коснулся ее лба и щек, поднял голову и огляделся.
Лошади стояли вытянув морды и мелко дрожали. В одного из коренников попала пуля, из раны лилась кровь. После такого увечья конь был обречен на хромоту.
– Вы точно не ранены?
Кэтриона кивнула.
Доминик поднялся и отошел к лошадям, чтобы разрезать сбрую, как вдруг на дороге послышался шум.
– Что это? – вздрогнув, спросила Кэтриона, сразу распознав топот копыт.
– Наши преследователи. Вероятно, они пересели на запасных лошадей. Нам нужно удирать: если мы не растворимся в лесу, боюсь, нас снова настигнут. Вы можете бежать?
– А что толку – мы вряд ли сможем уйти от людей на лошадях.
Доминик взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, затем, предварительно вытерев его о траву, отдал ей ее нож. Кэтриона взяла его не дрогнув.
– Будь они прокляты!
Лавируя между березками, она еле поспевала за Домиником. Сзади, в густом подлеске, трещали сучья под лошадиными копытами. Преследователи должны были показаться с минуты на минуту.
Внезапно Доминик остановился и притянул ее к своей груди:
– Нам нужно спрятаться. Немедленно. Скорее туда! Он показал на ясную черную гладь впереди. Небольшой водоем с густым камышом поблескивал, как таинственный глаз среди темнеющего леса.
– Озеро?
Кэтриона недоуменно перевела взгляд на своего спутника, однако Доминик уже скинул пиджак, рубашку и освобождался от ботинок. Тогда она сняла свою шелковую шаль и стащила одну из нижних юбок, порвав ее впопыхах. Расстегивать платье было уже некогда. Доминик швырнул все вещи под ствол упавшего огромного дуба с вывороченными корнями, и они побежали к воде. Нырнув в ее прохладные объятия, они растворились в темноте.
Пробираясь вброд между камышами, Кэтриона срезала ножом два стебля и дала один Доминику – несомненно, он должен был знать старый трюк, которому ее в детстве научил Калем. Она никогда не думала, что однажды ей придется снова дышать через такую же трубочку, но уже не понарошку.
Когда они отошли на достаточное расстояние, Доминик взял тростинку в рот и, погрузившись в воду, оставил на поверхности только короткий кончик. Кэтриона сделала то же и задышала через трубку, зная, что теперь их никто не обнаружит: преследователи увидят лишь молчаливое темное озеро среди призрачных деревьев.
Вибрация от конского топота дошла до них, когда бандиты подъехали к озеру и поскакали вдоль берега. Холод пронизывал тело, юбки прилипли к ногам, но Кэтриона, не обращая на это внимания, крепко держась за руку Доминика, дышала ровно и тихо. Между тем сознание ее продолжало работать.
И тут ей вспомнился четко прозвучавший голос Доминика: «А, так это вы? Какой дьявол занес вас в Шервуд?» Доминик явно узнал одного из разбойников, и он даже не выглядел удивленным, когда тот напал на него. Значит, у него есть враги, которые хотят его убить? Какое парадоксальное стечение обстоятельств! Она втянула его в свое авантюрное предприятие, чтобы из-за нее он подвергся смертельному риску!
Кэтриона почувствовала, что ее тянут за руку. Задыхаясь, она высунула голову на поверхность.
– Они уехали, – сказал Доминик. – Вылезаем отсюда. Если мы сейчас не просушим одежду, то замерзнем до смерти.
День был уже на исходе; небо поблекло, но на западе, за деревьями, еще слабо проступала синева. Сумерки раннего лета не были слишком холодными, но после пребывания в воде воздух, проникая через мокрое белье, слегка покусывал кожу. Ноги Кэтрионы онемели так, что пальцы потеряли чувствительность; холодные струи сбегали с ее волос на продрогшие плечи.
Возле повалившегося дуба на месте вывороченных корней образовалась небольшая пещера, черневшая, как рот водяного. Доминик вытащил спрятанные под деревом вещи. Кэтриона стояла покорно, как ребенок, когда он начал расстегивать на ней пуговицы. Он снял с нее мокрое платье и посадил на низкую ветвь, выползающую из-под ствола, словно змея, потом присел на корточки, чтобы снять туфли. Стесняться сейчас было бессмысленно.
