Ознакомительная версия.
— Но… ее же допросили.
— Допросил неподходящий суд. Дорогой мой, в делах, касающихся жизни и смерти, вы и по предписаниям закона, и по велению совести должны обращаться к более высокой власти. И вы это, конечно, знаете.
Пастор внимательней посмотрел на Рована, обратил внимание на цвет его одежды и его вооруженных охранников и немного отступил назад.
— Не вы ли Рован Грэм, лорд Дальних Островов? — с тревогой спросил он.
— Да, это я. И я служу Стюартам, королям Шотландии, которым присягал.
— То есть француженке из рода Стюартов?
— Шотландской королеве. И я долго был рядом с Джеймсом Стюартом, графом Маром, верховным законодателем пашей страны, который был нашим регентом после того, как умерла мать королевы.
Из толпы вышла коренастая женщина средних лет. Несмотря на ее сурово выставленный вперед подбородок и сжатые челюсти, Рован почувствовал к ней жалость. Одежда на ней была поношенная. Похоже, она была озлоблена потому, что в ее жизни слишком мало было радости.
— Вы не понимаете, великий лорд. Она посмотрела на меня. Лайза Даф посмотрела на меня и сглазила, а на следующий день моя свинья умерла.
Один из мужчин набрался мужества и присоединился к ней.
— Мой ребенок начал кашлять после того, как Лайза Даф посмотрела на меня.
— Разве больше никто на вас не смотрел? — резко спросил Рован. — Добрые люди! Жить человеку или нет, решает Бог. Или вы так легко поверили, что имеете право, не обратившись к самой высокой власти в стране, приговаривать любого человека к такой ужасной смерти оттого, что с вами случилось несчастье?
Он опустил руку в свою дорожную сумку (кожаную и с мехом снаружи, какую носили горцы). Нашел в ней несколько золотых монет и бросил их двум жалобщикам.
— Ты купи себе новых свиней, — обратился он к озлобленной жизнью матери семейства. — А для тебя, — обратился он к мужчине, — может быть, найдется лекарство, и ты сможешь его купить.
Оба протянули руки к монетам и жадно схватили их. Пастор в это время пристально смотрел на него.
Гвинет подъехала к ним, также настороженно взглянула на пастора с высоты своего коня, а потом повернулась к Ровану и сказала:
— Ей нельзя оставаться здесь. Если ее здесь так презирают, то они возьмут ваше золото, а завтра снова допросят ее, и мы только отсрочим ее казнь.
Она была права.
Рован снова взглянул на пастора:
— Я отвезу эту женщину, Лайзу Даф, в мое поместье. Там она может служить в моем хозяйстве. Если мы обнаружим, что ваши обвинения правдивы, ее отвезут в Эдинбург, где она предстанет перед судом, имеющим на это полномочия.
Он не был уверен, что последняя фраза была нужна: было похоже, что его золото и высокое положение настроили этих людей в его пользу.
— Это предложение звучит честно и убедительно. Она больше не будет мучить жителей этой деревни, — сказал священник.
— Пусть ее сведут вниз, и сейчас же! — скомандовал Рован.
— И еще, — добавила Гвинет, — пусть ей дадут одежду, подходящую для дороги. Кроме того, по-моему, нам будет нужна лошадь.
— Мы должны платить за то, чтобы ведьма жила? — запротестовал пастор.
— Лорд Рован только что бросил вам намного больше денег, чем стоят лошадь и кое-что из одежды. И даже на то, что останется, вы сможете купить свиней и оплатить услуги достойного врача, — любезным тоном произнесла Гвинет.
Все молчали. Потом мужчины, стоявшие ближе всех к костру, начали отвязывать молодую женщину от столба.
Когда веревки, державшие ее, были сняты, она начала опускаться на землю. Гвинет мгновенно спрыгнула с лошади. Эти мужчины могли обойтись со спасенной грубо. Как они вообще соизволили помочь ей? А Гвинет восхитила Рована сочетанием силы и нежности, с которой она позволила молодой женщине опираться на нее, когда шла обратно к лошадям. Снова оказавшись рядом с Рованом, Гвинет взглянула на него и сказала:
— Она не может ехать на лошади одна. А нам, я понимаю, надо отправляться в путь.
Пока кто-нибудь не заставил его передумать! Рован смог угадать по глазам Гвинет то, что она подумала, но не сказала вслух.
— Лошадь сюда! Она понадобится, когда эта женщина снова наберется сил. И одежду тоже! — приказал он.
Им привели лошадь, Гвинет дали в руки узел с одеждой, и после этого пастор и его паства отступили назад. Гвинет снова поглядела на Рована, и тот понял, о чем она думает. Спасенной девушке действительно нужно время, чтобы набраться сил. Они должны вести с собой еще одну лошадь, пока Лайза не сможет держаться в седле сама.
Если только Лайза умеет ездить верхом. Если нет, то… они все равно заберут себе эту лошадь.
Рован спрыгнул с коня, поднял с земли молодую женщину, которая смотрела на него с восхищением и преданностью, и посадил ее на своего коня. Он хотел помочь Гвинет сесть в седло, а их вооруженные охранники могли бы еще немного подождать в отдалении. Но Гвинет оказалась на спине своей кобылы раньше, чем он решился предложить помощь.
— В будущем, пастор, следите за тем, чтобы решать в своем суде только те дела, которые ему подсудны. Я поеду обратно этой же дорогой, — очень спокойным голосом предупредил он.
После этого он пустил свою лошадь по дороге рядом с лошадью Гвинет. Мнимая ведьма сидела впереди него, как тряпичная кукла.
Они ехали шагом: спешка могла изменить настроение жителей деревни и вызвать погоню. Гвинет догадалась об этом предположении Рована по взгляду, который он бросил на нее. Так они двигались, пока не оказались далеко за пределами видимости деревенских жителей.
— А теперь поспешим оказаться подальше от них, — сказал он, когда они выехали за границу селения.
Путники еще не доехали до скалистых холмов настоящего горного края и потому могли двигаться с хорошей скоростью. В этом году Шотландию мучили необычные ветра и ранний холод, но льда и снега еще не было, и это тоже облегчало им путь.
Наконец Рован придержал коня возле деревьев рядом с маленьким ручьем и поднял руку, делая остальным знак остановиться. Маленький отряд выполнил его приказ.
— О-ох! Как болят мои кости, — пожаловалась Энни.
Гевин сошел с коня и помог неуклюжей служанке спешиться.
— Они не погонятся за нами, лорд Рован, — добавил он и покачал головой, явно осуждая жителей деревни.
— Я с тобой согласен, Гевин, но всегда лучше быть как можно дальше от любой неприятности, — ответил Рован.
После этого Рован спрыгнул с коня, а затем осторожно снял с него спасенную девушку. Энни сочувственно заохала и заботливо бросилась помогать ей, как раньше делала это по отношению к Гвинет.
Ознакомительная версия.
