Ознакомительная версия.
Она украдкой посмотрела на Рована — он тоже не отводил глаз от этого селения. Его лицо выражало странную смесь чувств: душевное напряжение, в котором соединились гордость, боль и глубокая, смешанная со страданием задумчивость.
— Это замок Лохревен? — вполголоса спросила она.
Он повернулся к ней и ответил:
— Нет, замок Лохревен стоит на острове, северней Айлингтона. Но эти земли — часть владения Лохревен. А эта крепость называется Кэстл-Грей — Серый Замок. Так назвал ее один мой предок много веков назад: он знал, что наше родовое имя Грэм означает «из серого дома».
— Этот замок тоже принадлежит вам? — спросила Гвинет.
— Да. Он служит воротами на пути к островам, от названия которых происходит титул нашей семьи.
— Он… великолепен, — сказала она и смутилась, потому что Рован в ответ пробормотал:
— Это печальный и горестный дом.
Они еще немного постояли на этом месте. Потом Рован вдруг нетерпеливо потребовал:
— Едем вперед! Скорей!
В замке, конечно, заметили их приближение, но подъемный мост не пришлось опускать: он уже был опущен. Гвинет была уверена, что он находился в таком положении почти все время. Сейчас в стране был мир — что, кстати, случалось слишком редко. Подъемный мост позволял тем, кто работал на полях, наведываться в крепость, а тем, кто жил на арендованных фермах за стенами, приходить на рыночную площадь, которая находилась за крепостными стенами, и легко возвращаться домой. Кэстл-Грей жил как полноценное селение, и было похоже, что это селение процветает.
Когда они оказались рядом с поместьем, им навстречу выбежали дети с охапками цветов. За детьми ехал всадник в одежде такого же цвета, как у Рована. Перед воротами всадник остановился.
— Лорд Рован, лорд Рован! — запели дети.
Маленькая девочка подошла к огромному коню Рована, и лорд, улыбаясь, хотя недавно его лицо было суровым, наклонился, поднял ее на руки и усадил впереди себя на коня.
— Милорд! — радостно крикнул всадник, когда они подъехали к нему. — Нам сказали, что вы едете сюда.
— Тристан, старый друг, все ли в порядке?
— Урожай очень богатый, — ответил встречавший, он хорошо сидел в седле.
На вид ему было около сорока лет, он носил бороду, и его длинные темные волосы, как пеплом, подернулись сединой.
— Тристан, это леди Гвинет Маклауд. Миледи, это мой управляющий, Тристан. Мы проведем здесь эту ночь, а может быть, и следующую. А пока, пожалуйста, распорядись, чтобы паромщик был готов отвезти миледи, ее спутниц и их лошадей на остров Айлингтон.
— Да, милорд, — ответил Тристан, почтительно поклонился Ровану, затем повернулся к Гвинет и, приятно улыбнувшись, поклонился ей.
— Как дела у моей супруги? — негромко спросил Рован.
Тристан, мужественно стараясь сохранить на лице приятное выражение, спокойно произнес:
— Мы заботимся о ней и любим ее так же, как всегда.
— А как ее здоровье? — осторожно спросил Рован, и мускулы его лица напряглись.
— Она слаба, — сказал Тристан.
— Я поеду вперед. Тристан, будь добр, проследи, чтобы леди Гвинет было удобно у нас и чтобы ее служанкам нашли подходящее жилье.
Затем он пришпорил коня и поехал вперед, даже не взглянув на Гвинет.
Тристан и толпа детей остались рядом с гостями. Управляющий поднял руку, здороваясь с охранниками. Он явно был с ними знаком.
— У меня есть новости от вашего дяди, миледи, — сказал Тристан, нарушив воцарившуюся тишину, когда Рован уехал. — Вы будете рады услышать, что на острове все хорошо.
— Спасибо, — поблагодарила Гвинет.
— Идемте. У нас не Эдинбург, но я прослежу, чтобы вам было удобно. Обещаю, вам здесь будет приятно, миледи.
— Я в этом уверена, — ответила она, но это была неправда.
Хотя поля были тучные, а каменная крепость мощная, Гвинет казалось, что все в этом имении напоено печалью. Эта печаль как будто пропитала даже камни. Гвинет было страшно идти вперед. Она боялась увидеть жену Рована.
Пока они ехали верхом по подъемному мосту во двор, Тристан указал на загон для овец и быстро, насколько позволяло время, объяснил, что на скалистом холме, где стоит сам замок, скоту нечем кормиться, но по другую сторону холма есть земли, пригодные для пастбищ.
— Замок Грей мал и беден по сравнению с более новыми дворцами, которые построила себе королевская семья, но его ни разу не захватывали в бою — ни во время больших войн, ни во время малых сражений между горцами. Никто не смел напасть на шотландца на этих скалах.
— Замок выглядит очень внушительно, — согласилась она.
— Тогда идемте. Мы поставим ваших лошадей в стойла и проследим, чтобы вы получили все необходимое для нашего удобства. Вы, должно быть, очень голодны. Мы скоро подадим еду в большом зале.
Вслед за управляющим они проехали через огромный, окруженный стенами двор. Люди отрывались от своих дел и разглядывали новоприбывших, не скрывая своего любопытства. И мужчины, и женщины приветствовали Гвинет улыбками и низко кланялись ей в знак уважения к ее должности при дворе королевы. Она улыбалась всем в ответ.
Что-то в этих работниках поражало и радовало ее. Через минуту Гвинет поняла, что именно: все они были счастливы и довольны своей судьбой.
— Добро пожаловать на родину, леди Гвинет. Добро пожаловать в ваш родной горный край! — крикнул один из мужчин.
— Огромное спасибо, — ответила Гвинет.
— Как здесь хорошо! — прошептала Энни за ее спиной.
Гвинет должна была согласиться, но почему-то чувствовала себя виноватой в том, что приехала сюда, а почему — не знала. Она была здесь всего лишь гостьей. Но это было поместье лорда Рована, здесь жила его любимая тяжелобольная жена. Возможно, чувство вины возникло оттого, что Гвинет знала: если бы у Рована был выбор, он бы не захотел привозить ее сюда, где не мог не вспоминать о своем горе.
Она подъехала ближе к Тристану и спокойным голосом произнесла:
— Пожалуйста, простите меня за то, что я осмелилась заговорить об этом. Но я знаю, что супруга вашего господина больна. Скажите, пожалуйста… наш приезд не создаст никаких трудностей?
— Мы рады служить вам, миледи.
— Вы очень добры, но, пожалуйста, поймите: я не хочу ничем огорчать вашу госпожу.
Тристан посмотрел на нее добрым взглядом.
— Моя госпожа умирает, — ровным голосом сказал он, — и умирает уже давно. Мы смотрим, как она угасает. Никто ничего не может сделать. Самые лучшие врачи приезжали сюда, но были бессильны чем-либо помочь. Поэтому мы стараемся как можно больше облегчить ей жизнь. Мы оберегаем ее от боли и горя и часто говорим ей, что ее здесь любят. Вы здесь не в тягость. Это наш крест, мы несем его уже давно, и ваш приезд ничего не изменит. Мы рады, что вы находитесь в замке, и всегда будем рады видеть вас здесь. Лорд Рован, от кого бы он ни получил приказ — от Бога, королевы или человека, — не привез бы вас сюда, если бы не считал, что у вас храброе и доброе сердце. Вот мы и пришли. Миледи, вы не позволите мне?..
Ознакомительная версия.
