Ознакомительная версия.
Она подъехала ближе к Тристану и спокойным голосом произнесла:
— Пожалуйста, простите меня за то, что я осмелилась заговорить об этом. Но я знаю, что супруга вашего господина больна. Скажите, пожалуйста… наш приезд не создаст никаких трудностей?
— Мы рады служить вам, миледи.
— Вы очень добры, но, пожалуйста, поймите: я не хочу ничем огорчать вашу госпожу.
Тристан посмотрел на нее добрым взглядом.
— Моя госпожа умирает, — ровным голосом сказал он, — и умирает уже давно. Мы смотрим, как она угасает. Никто ничего не может сделать. Самые лучшие врачи приезжали сюда, но были бессильны чем-либо помочь. Поэтому мы стараемся как можно больше облегчить ей жизнь. Мы оберегаем ее от боли и горя и часто говорим ей, что ее здесь любят. Вы здесь не в тягость. Это наш крест, мы несем его уже давно, и ваш приезд ничего не изменит. Мы рады, что вы находитесь в замке, и всегда будем рады видеть вас здесь. Лорд Рован, от кого бы он ни получил приказ — от Бога, королевы или человека, — не привез бы вас сюда, если бы не считал, что у вас храброе и доброе сердце. Вот мы и пришли. Миледи, вы не позволите мне?..
Он сошел с коня перед массивной каменной лестницей, которая вела к тяжелым каменным дверям. Гвинет поняла, что они подъехали к конюшням, нижний этаж занимают стойла для лошадей, а на верхнем находятся жилые комнаты. Если бы враги когда-нибудь сумели ворваться во двор, защитники замка имели бы преимущество в бою. На фасаде здания конюшни не было окон — только узкие бойницы. Может быть, замок Грей и окажется удобным жилищем, но тем не менее это крепость. Он был построен не для наслаждения жизнью, а для защиты от врагов.
Управляющий помог Гвинет сойти с коня, и она поблагодарила его за это. Тем временем конюхи помогли спуститься с коней Энни и Лайзе Даф. Молодой фрейлине сказали, что ее служанок отведут на кухню: все считали, что Лайза теперь служит ей. Перед тем как уйти на кухню с одним из поваров, Энни заверила свою госпожу, что посмотрит, как расположен замок, но быстро вернется, позаботится об удобствах Гвинет и приведет в порядок ее дорожную одежду. Гвинет видела, что Энни устала от скачки, и Лайза утомилась не меньше. Она приняла решение и, повернувшись к Тристану, попросила:
— Нельзя ли накормить моих служанок и отвести их спать?
— Нет, нет! — запротестовала Энни.
— Пожалуйста, не спорь: мы все ляжем отдыхать, — заявила Гвинет. — Тристан, распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне принесли поесть в мою комнату. Лорд Рован только что вернулся домой. Я знаю, что ему будет очень дорога возможность побыть с женой. А я буду очень счастлива, если буду знать, что не создала ему никаких неприятностей.
— Будет сделано, как вы желаете, — заверил ее Тристан.
Но все же, когда они вошли в замок, им было нужно пересечь огромный зал. Перед этим они прошли сначала через один дверной проем, потом через второй, и в это время у них над головой было только небо. Такой проход на крыши — захаб — позволял защитникам замка осыпать стрелами и поливать кипящим маслом тех врагов, которые сумели бы прорваться так далеко. «Действительно, что поместье — сильная крепость», — подумала Гвинет.
На стенах большого зала по всей его длине висели мечи со щитами — и новые, и оставшиеся от прежних времен. От этого замок казался еще мощнее и долговечнее. Тристан долго вел ее по бесконечно длинному коридору, наконец они оказались перед каменной лестницей с широкими ступенями, ведущей наверх.
— У вашего лорда огромный дом, — заметила Гвинет, поднявшись по лестнице.
— Что вы, миледи, не так уж он велик, — весело возразил Тристан. — Жилые комнаты наверху, комнаты для прислуги внизу. Вы легко запомните дорогу к своей комнате. Я скажу, чтобы ваших служанок отвели в маленькую комнату в конце зала, они будут рядом с вами. Хозяйские комнаты — вон там, справа, а я всегда нахожусь в крошечной комнатке, которая примыкает к хозяйской, на случай, если вам будет что-то нужно.
Он открыл одну из дверей и пропустил Гвинет впереди себя в ее комнату. Дорожные сумки были уже принесены сюда и поставлены у задней стены, напротив гардероба. Возможно, это была комната для гостей, но Гвинет она показалась слишком большой — гораздо больше, чем ее комнатка в Холируде.
Слуги уже принесли воду, чтобы девушка могла смыть с себя дорожную пыль, и поставили на изящный туалетный столик блюдо с вином, хлебом и сыром. Массивная кровать была застелена теплым шерстяным одеялом, а простыни пахли свежим воздухом горного края. Здесь было все, что Гвинет могла пожелать.
— Ну вот, располагайтесь, миледи, — обратился к девушке Тристан.
— Здесь чудесно. Мне будет очень удобно, — заверила его Гвинет.
Он еще немного помолчал.
— Спасибо, — сказала ему Гвинет.
Но он все не решался уйти.
— Я не хочу отвлекать вас от других ваших обязанностей, — добавила она.
Тогда он наконец заговорил:
— Если вы ночью услышите крики, то не бойтесь. Леди Кэтрин… она иногда просыпается ночью, и ее пугают странные существа, которые возникают в ее воображении. Мы сидим с леди всю ночь, чтобы быстро успокоить ее. Но если вы услышите крик… он не должен вызывать у вас страх.
— Несчастная леди! — воскликнула Гвинет.
— Да, несчастная леди, несчастный лорд…
Она с изумлением увидела, что Тристан вдруг рассердился.
— Дай бог, чтобы королева знала о стараниях тех людей, которые усердно ей служат, — сказал он. — Часто верность — ничто, и человек непостоянен как ветер, а лорд Рован всегда и неизменно верен тому, что он чтит. — Тут он, видимо, понял, что говорил слишком смело, и закончил: — Простите меня. Желаю вам хорошо отдохнуть.
Последние слова были сказаны спокойно, словно управляющий опять надел маску и скрыл свои истинные чувства. Затем он улыбнулся и оставил Гвинет одну. Она оглядела свое временное жилище. Кто-то даже заботливо поставил на столик вазу с полевыми цветами. Она знала, что ее поселили здесь по приказу королевы, но все равно продолжала ощущать странное чувство вины. Гвинет по-прежнему чувствовала, что без права вошла туда, где ей не положено быть. Она так ненавидела Рована вначале, когда ей казалось, что он не поддерживает Марию. Девушка думала, что он считает себя главнее французских приближенных королевы, которые чувствовали себя хозяевами в Шотландии. Рован всегда был готов высмеять что-нибудь, но теперь Гвинет знала: эта склонность к насмешкам — не признак мелкой души. Так лорд Грэм скрывал глубину своих чувств и своей печали. Он был готов бороться с любым злом, которое могло встретиться на его пути, просто был осторожен.
Ознакомительная версия.
