Леда выжидающе улыбалась.
– Какая же я эгоистка, – сказала она. – Единственное, о чем я думала, так это о том, что мне придется с кем-то делить Вильяма.
Мать Клэр была жива, и они оба, и Николас, и Леда, знали об этом. В последнее время у Сары было столько дел, что она совсем забыла про письма Стефана. А из них наверняка можно было бы многое узнать про Клэр.
– Николас послал ей денег и пригласил погостить у нас, сколько ей захочется, – объяснила Леда. – Я знаю, как важно для тебя ее присутствие.
Николас пристально смотрел на Сару твердым, оценивающим взглядом, в котором легко можно было прочесть ненависть. Голова и язык у нее стали тяжелыми от страха, она смогла произнести лишь несколько слов:
– Я не знала, что вы подумали об этом.
– Я сразу же сказала об этом Николасу, – ответила Леда. – Девочка должна быть со своей мамой, которая поможет ей пережить трудные времена. Мы ничего тебе не говорили потому, что не хотели обнадеживать на случай, если бы вдруг сорвался ее приезд.
– Я… вы такие заботливые, – пролепетала Сара.
– Ужин был великолепен, – отодвинул стул Милош. Николас последовал его примеру.
– Выпьете с нами по бокалу шерри, дамы?
– Спасибо, – ответила Сара, – но я хотела бы пойти к себе в комнату.
– Я тоже пойду, дорогой. Вы двое сможете поговорить о том, что джентльмены обычно обсуждают наедине. – Леда наклонилась к сыну, подставив щеку для поцелуя. – Спокойной ночи, дорогие.
– Спокойной ночи, мама. Сара последовала за Ледой.
– Почему ты не рассказала ему о своих поездках к Крейнам? – поинтересовалась Леда, пока они поднимались по мраморной лестнице. Она несла Вильяма, поэтому Сара могла опираться на один костыль и держаться за перила.
И что ей теперь делать? Первое, что пришло в голову, – собрать свои скудные пожитки и бежать. Немедленно. Ночью. Она взглянула на своего беспомощного сына и поняла, что нужен какой-то более разумный план.
– Потому что я не хотела, чтобы Николас думал, что я делала это, чтобы завоевать его расположение, – не слишком убедительно ответила она.
– Он не особенно благоволит к тебе, не так ли? – спросила Леда.
О Господи, эта женщина еще ничего не заметила! Сара крепко, так, что побелели костяшки пальцев, схватилась за дубовые перила, чтобы не рухнуть на кафельный пол у подножия лестницы.
– Я его понимаю.
– Он просто по-другому не может. – Леда словно оправдывала своего сына. – В очень юном возрасте на него легла ответственность за фабрику, за Стефана, за меня. И он подошел к этому со всей серьезностью.
Сара заставила себя сконцентрироваться на словах Леды. Это были вещи, о которых ей следовало знать.
– Как же так получилось, что ваши сыновья выросли столь непохожими друг на друга?
– Стефан был еще маленьким, когда мой Темплтон умер. Николас к тому времени окончил первый курс колледжа, а Стефану было всего двенадцать. Между ними у меня был еще один ребенок – девочка, но она прожила всего несколько недель.
Они поднялись в холл верхнего этажа и медленно пошли дальше. Теперь у Сары уже начали дрожать колени.
– Николас сразу же приехал домой и принял на себя управление всеми делами. Ни дня я не занималась фабрикой. Он стал взрослым в день смерти своего отца. Это он заставил Стефана закончить колледж.
Леда вошла с Сарой в ее комнату и положила Вильяма на пушистое, изумрудного цвета покрывало, которым была застелена кровать.
– Моему Николасу пришлось во многом себе отказывать. Но он никогда не жаловался. Даже сейчас он ни за что не признается, что был лишен чего-то, что чем-то жертвовал. Вот такой он гордый. – Она покачала головой. – Его собственное образование, его амбиции. И хотя он уверял, что с той девушкой в колледже они были только друзьями, я уверена, они бы поженились.
Сара слушала с удивлением и возрастающим интересом.
– Он заявил, что невозможно продолжать отношения, когда она в Бостоне, а он здесь. Наверное, он был прав. К тому времени, когда он привел дела предприятия в порядок и бизнес снова стал приносить доходы, она нашла кого-то другого.
Единственное, чем хотел заниматься Стефан, так это ходить по театрам, писать сценарии и путешествовать. Я знаю, Николас надеялся, что после завершения обучения Стефан вернется и разделит с ним бремя управления фабрикой. Николас работает так же много, как и его отец. Он очень серьезно относится к жизни. Я знаю, у нас не было бы всего того, что мы имеем сейчас, если бы они оба так не отдавались работе, но иногда мне кажется… может быть, мой муж был бы еще жив, если бы он чуть больше…
Она помедлила.
– Я хотела сказать, чуть больше походил на Стефана. Но его тоже больше нет.
Ее серые глаза наполнились слезами. Сара отложила костыли и крепко обняла ее.
– О, Клэр. Ты мое счастье. – Голос Леды глухо звучал у плеча Сары. – Я не знаю, смогла ли бы выжить в эти последние недели без тебя. Только мысль о том, что ты здесь, помогает мне спать по ночам.
Леда отстранилась, закрыв лицо кружевным носовым платком, который всегда был у нее под рукой, и отступила к кровати.
– А появление Вильяма – просто королевский подарок. Вы оба так дороги мне. – Она присела и дотронулась пальцем до крохотного кулачка. Обожание, с которым Леда смотрела на малыша, было для Сары красноречивее любых слов.
Она подняла на Сару полные слез глаза.
– Иногда я чувствую себя эгоисткой. Я знаю, что своей матери ты тоже нужна. Но ведь ты была готова к разлуке с ней? Вы, наверное, были очень близки. Я не понимаю, как она может прожить без тебя хоть день.
Матери Клэр предстоит узнать, что ее дочь мертва.
Леда, Николас и Милош будут не единственными, кому причинит боль эта ужасная вынужденная авантюра. Теперь еще и бедная мать Клэр. Скольких людей это коснется, прежде чем она осмелится положить конец этой истории?
Сара опустилась на краешек кровати, у нее разрывалось сердце от угрызений совести. Женщина, наверное, недоумевала, почему ее дочь не даст о себе знать. Сколько еще у Клэр родственников, о которых Саре ничего неизвестно?
Что делать? Она же не может просто сидеть и притворяться Клэр, когда войдет эта женщина. Может, ей все-таки стоит уйти сегодня же вечером?
– Когда она прибывает? – с замиранием сердца поинтересовалась Сара.
– Во вторник, я надеюсь.
– В этот вечер здесь будут гости Николаса, а я столько всего запланировала.
– Мы просто включим ее в число гостей. Никакой проблемы.
Никакой проблемы? В висках у Сары пульсировала пронзительная боль. Она помассировала их кончиками пальцев. Что же теперь? Что же теперь?
Может, она встретит ее у поезда? Точно! А потом что? Просто сказать ей, что ее дочь мертва, надеясь, что она сядет в обратный поезд и отправится домой?
