издание моих книг. Такова цена.
Люси дышала часто; голова кружилась.
– Значит, ты лгал, заявляя, что никогда не форсируешь свое внимание к женщинам.
Тристан приподнял брови:
– Я не форсирую. Сомневаюсь, что кто-либо другой в моем положении рассматривал бы возможность сделать предложение подобного рода, учитывая потенциальный крах бизнеса. Отклони предложение – и все по полному праву останется на своих местах. Прими его – и «Лондонский печатный двор» будет твоим. – Его взгляд скользнул мимо Люси и уперся в кровать. – Можем приступить немедленно. Уже завтра утром ты проснешься полностью удовлетворенной владелицей издательского дома. С моей стороны просто глупость – заключать такую невыгодную сделку.
Кровать рядом, стоит лишь сделать шаг-другой вправо. И тон, каким произнесены эти слова, при всей ироничности звучит вполне по-деловому. Люси сжала кулаки; на короткий миг она почти ощутила мягкость стеганого покрывала под своими ладонями, увидела, как над ней вздымаются обнаженные шея и плечи. Соблазнение уже работает – давало о себе знать отточенное за годы практики искусство Тристана…
Извращенный экстаз, в который он вверг ее своим бархатным голосом и плавными движениями, разбился вдребезги.
– Если ты думаешь, что я обменяю акции компании на сифилис, ты заблуждаешься.
Тристан ухмыльнулся:
– Есть способы избежать подобных вещей…
Она развернулась.
– Предложение остается в силе до конца лета! – выкрикнул Тристан вслед.
Люси снова развернулась, чтобы увидеть его лицо:
– Наверное, ты совсем отчаялся меня получить, если делаешь такое предложение.
Он улыбнулся, хотя взгляд оставался холодным:
– Я давно в отчаянии, принцесса. Найди время подумать. И кстати, в спальне я не так уж бесполезен.
Люси знала. Женщины делились впечатлениями.
– Гори в аду! – воскликнула она и, тяжело дыша, покинула комнату.
Оконное стекло гротескно исказило укутанную в плащ фигурку Люси. Вот она свернула на Лоджик-лейн и исчезла в полумраке. Тристан продолжал всматриваться в пустоту скудно освещенной улицы. Нахлынувшая несколько минут назад волна жара стихать не торопилась. Он непроизвольно ощупал пальцами скулу – будто ему снова двенадцать и лицо горит от пощечины.
Тристан уронил руку и горько усмехнулся.
Бесполезный. Из всех возможных оскорблений Люси выбрала именно это. Маленькая ведьма. С таким же успехом она могла бы наброситься на него, размахивая саблей. И он действительно предпочел бы нападение с холодным оружием, поскольку с такими вещами обходился более умело.
Тристан отошел от окна и вновь рухнул на диван, который громко запротестовал. Ну и черт с ним. В этой провинциальной дыре даже мебель не рассчитана на его габариты. За исключением кровати – она, несомненно, выдержит двоих.
Тристан потянулся за фляжкой с бренди и задержал взгляд на шелковом покрывале. Какая отрезвляющая цепь событий! Он не ожидал, что Люси испытывает к нему такое презрение, и не ожидал, что его настолько заденет этот факт. Вероятно, юношеская одержимость оказалась серьезнее, чем он думал; она лишь погрузилась на глубину и стала невидимой под наслоениями событий последних лет. Едва только он увидел Люси, стоящую у постели, прорезанная через забытую часть его души борозда наполнилась желанием, как вади – высохшее русло – внезапно наполняется бегущей водой. Наверное, он до сих пор думал о Люси как о фее, помнил застывший во времени образ. А в действительности она была женщиной из плоти и крови, и он, по сути, совсем не знал ее. Его пронзало удовольствие, когда он представлял в своем воображении картины: вот она под ним, а вот на нем, жадная и ненасытная…
Когда бренди обожгло горло, Тристан уже принял решение. Он должен соблазнить ее до того, как она решит, что игра стоит свеч, и акции компании тут ни при чем, просто иначе он скоро потеряет рассудок.
Люси пересекла центр Оксфорда и быстрым шагом прошлась вдоль Парк-роуд, однако, вернувшись домой на Норэм-гарденс, по-прежнему кипела от эмоций.
В темном коридоре она едва не споткнулась о мешок с письмами, оставленный миссис Хит, а по пути на кухню подхватила на руки ничего не подозревающую Боудикку; от изумления кошка впилась когтями в ее левую ладонь. Люси ойкнула и уронила животное. Что ж, по крайней мере жалящая боль умерила порыв вернуться на Лоджик-лейн и прострелить Тристану коленную чашечку.
На кухне Люси обнаружила кастрюлю с холодным рагу и проглотила две ложки. Желудок тут же завязался узлом, и она признала поражение. Бывают дни, когда лучше всего лечь спать пораньше – утро вечера мудренее.
Находящаяся под самой крышей спальня перегрелась от солнца, стоячий воротник жакета давил на горло, как удавка. Люси расстегнула и уронила на пол юбку, затем небрежно избавилась от жакета. Далее пришла очередь нижней юбки, корсета и сорочки. Обнаженное тело ощутило прохладу.
Керамическая раковина умывальника в углу комнаты была наполнена свежей водой. Люси схватила кусок мыла, яростно намылила мочалку и натерла оставленные Боудиккой царапины так, что они начали щипать. Ну и пусть – только инфекции под занавес утомительного дня не хватало! Люси принялась скрести мочалкой лицо, шею, плечи. Если бы можно было так же легко смыть непристойное предложение Тристана!
К несчастью, оно уже проникло под кожу. В мозгу продолжали вспыхивать образы: мышцы спины перекатываются под подсвеченной огнем кожей, красивая рука движется вверх-вниз…
Люси опустила мочалку в раковину и всмотрелась в свое отражение в зеркале.
Сегодня Тристан обошелся с ней крайне непочтительно.
Хотя и ты была с ним не особо любезна…
Она наклонилась, сморгнув попавшее в глаза мыло. Носогубные складки и морщины между бровей делали ее похожей на столетнюю старуху.
Люси изучала себя, сузив зрачки.
Лицо, возможно, все еще довольно привлекательно.
Она отступила назад, чтобы в зеркало попали груди.
Тело вполне пригодно, не болеет и доставляет ее куда надо.
Однако как объект мужской страсти?..
Порой Люси невольно слышала комментарии насчет своей персоны, если их произносили достаточно громко. На костях, которые бросают собакам, и то больше мяса… уложить такую в постель – все равно что дергать занозу… как думаешь, она будет дребезжать? Такие разговоры ведут между собой мужчины, претендующие на галантность… Естественно, внешность женщины – легкая цель; даже самый тупоголовый стрелок попадет в нее. Люси это знала. Однако легче не становилось.
Люси коснулась своей ключицы. Она была твердой и легко прощупывалась под кожей, к которой никогда никто не прикасался – ни солнечные лучи, ни посторонние взгляды, ни рука мужчины.
Люси провела пальцем от ямочки на шее вниз, к груди. Кончик пальца оставил за собой ощущение покалывания, отчего волоски на руках приподнялись. Левая грудь напоминала невысокий бугорок. Кожа была
