птицы выводили звонкие трели. Порхали ласточки, сверкали витражные окна. Ветерок доносил аромат глицинии, увивавшей фасад Сомервилль-холла. Люси с плотно сжатыми губами шагала вдоль Вудсток-роуд.
Ночью она почти не спала, мучаясь размышлениями о том, как поступить с «Лондонским печатным двором» и непрошеными эротическими снами о татуированной груди Баллентайна. Когда сквозь шторы пробился рассвет, она прояснила для себя две вещи: во‐первых, у Баллентайна есть все возможности превратить ее жизнь в ад. Как бы высший свет ни притворялся, что шокирован – ну да, шокирован! – его поведением, Тристан все равно оставался героем войны, пэром и членом палаты лордов, да к тому же первым в очереди наследником графского титула. Говоря словами Дарвина, он находился во главе пищевой цепочки, а отсюда напрашивался второй вывод: Люси необходимо заручиться поддержкой любых общественных и политических союзников, каких она только сможет найти. Ее положение в обществе долгое время было в лучшем случае малозаметным, однако за несколько лет она добилась статуса, позволявшего быть на передовой в борьбе за Дело. И теперь наступил момент, которого Люси втайне страшилась, – она должна постараться стать… привлекательной. Должна использовать оружие настоящей женщины: обаяние, скромность, элегантность. Разумеется, время истинной привлекательности упущено, однако более доброжелательное отношение к мужчинам все еще может стоять в повестке дня. Люси отправила записку Аннабель и назначила внеочередную встречу в «Рэндольфе» после полудня. А сейчас предстояло выполнить второй пункт плана: заказать комплект новых платьев.
В витрине магазина миссис Уинстон, самой востребованной на оксфордской Хай-стрит портнихи, были выставлены три манекена, по всей вероятности, модно одетые. За ними проглядывалось внутреннее помещение, небольшое, но аккуратное; рулоны ткани стояли впритык друг к другу, словно являясь частью стен и блестящего прилавка вишневого дерева в центре зала.
Люси толкнула дверь, и тотчас же у нее над ухом раздался оглушительный металлический лязг.
– Боже праведный!
Она подняла глаза, зажав ладонями уши. Прямо над головой угрожающе покачивался массивный… альпийский колокольчик. Самый настоящий альпийский, или коровий, колокольчик – точно такие же Люси видела на коровах, когда в детстве гостила в Швейцарии.
– Доброе утро, сударыня. Чем могу вам служить? – Из коридора, ведущего в задние помещения магазина, появилась высокая худощавая женщина с обвитой вокруг шеи портновской лентой и в очках на кончике носа. Карие глаза уже осматривали Люси с ног до головы, мысленно делая пометки: рост довольно маленький, талия довольно узкая; грудь практически отсутствует.
Люси положила на прилавок визитку.
– Мне требуются семь платьев по последней моде.
Миссис Уинстон нахмурилась, сбитая с толку. Произношение выдавало в посетительнице леди, в то время как визитка представляла простую «мисс Моррей».
Портниха взяла карандаш и деревянную дощечку с приколотым к ней листом бумаги.
– Одно утреннее платье, – продолжила Люси, – одно дорожное платье для поездок в экипаже, три платья для прогулок и два вечерних платья в комплекте с перчатками. Вот мои мерки.
Она протянула клочок бумаги миссис Уинстон, которая уже торопливо строчила что-то на дощечке. Та краем глаза взглянула на записку:
– Я предпочитаю, чтобы мерки снимали мои помощницы.
– У меня мало времени. Размеры сняты точно.
Портниха отложила карандаш и мрачно оглядела клиентку:
– При всем уважении, мой опыт подсказывает, что мерки, снятые клиентками, имеют обыкновение отличаться от тех, которые мы снимаем сами.
А вернее – колебаться между действительными и желаемыми.
– Я не питаю иллюзий по поводу своих размеров. – Люси испытывала зуд от одной мысли, что ее разденут и будут измерять, поворачивая то в одну, то в другую сторону. Чем раньше она сможет прийти в «Рэндольф» и начать планировать следующие шаги, тем лучше.
– Очень хорошо. – Глаза миссис Уинстон забегали от цифр на бумаге к фигуре Люси. – По-моему, ваши мерки не учитывают корсета.
– Да, но я зашнуровываю его спереди и предпочитаю не затягивать туго.
Брови миссис Уинстон поднялись почти что до корней волос:
– Подозреваю, что в этом все и дело.
– Полагаю, это не составит проблем для такой портнихи, какой вас считают?
– Никаких, – хладнокровно ответила миссис Уинстон. – Мы сочтем за честь достичь безупречной элегантности, как бы сложна ни оказалась задача. У вас есть какие-либо предпочтения касательно тканей и расцветок?
Люси окинула взглядом стоящие вдоль стен рулоны. Сплошь бледно-розовые, голубые и ярко-желтые оттенки. Группы женщин в этом сезоне походили на корзины с пасхальными яйцами.
– Лимонно-желтая хлопчатобумажная ткань для утреннего платья, тафта на платья для прогулок – светло-голубая, зеленовато-голубая и розовато-лиловая. Светло-вишневый шелк для вечерних платьев. Для дорожного платья – самая лучшая шерсть, синевато-серая.
Вновь придя в воодушевление, миссис Уинстон согласно кивала: выбранные Хэтти цвета удовлетворяли даже привередливому вкусу опытных специалистов.
– И никаких шлейфов. Ни на дорожном платье, ни на платьях для прогулок.
Миссис Уинстон едва не проглотила язык:
– Никаких шлейфов?
– Ни на дюйм.
– Хорошо, – произнесла портниха после душераздирающей паузы. – Я бы порекомендовала добавить несколько декоративных элементов, чтобы создать иллюзию полной груди.
– Вы имеете в виду оборки? Обойдемся без них.
– Хорошо. Могу я предложить вам бархатную отделку на платья для прогулок? Мне как раз вчера доставили изысканный темно-синий бархат; он будет превосходно контрастировать как со светло-голубым, так и с зеленовато-голубым.
– Не возражаю. Мне также понадобятся по три кармана в каждой юбке.
Миссис Уинстон чуть не выронила карандаш:
– Три кармана?
– Да.
– В большинстве юбок, которые мы заказываем или шьем сами, предусмотрен один карман, причем это относится только к платьям для прогулок.
– Понимаю. Однако мне нужны по три кармана в каждой юбке, в удобном месте и достаточно большие.
Миссис Уинстон перешла в наступление:
– Принято иметь один карман, причем неприметный, в платье для прогулок. Однако три… это неслыханно!
– Я ношу с собой много разных вещей, – объяснила Люси. – Видите ли, я очень предусмотрительна.
– При всем уважении… Однако вам требуются платья по последней моде. А последняя мода может быть описана одним словом – «облегающая». Отвисшие карманы так или иначе искажают силуэт юбки, независимо от покроя. И соответственно, искажают облик леди! – На последнем слове миссис Уинстон повысила голос и едва не перешла на крик.
Люси порылась в сумочке и выложила на прилавок несколько монет:
– Леди внесет за это отдельную плату.
Миссис Уинстон снова вцепилась в карандаш.
– Заплатить можно вперед, конечно, – пробормотала она. – Вообще-то карманы для идеально скроенной юбки не являются особым криминалом. Вы, наверное, принадлежите к новоиспеченному Обществу рациональной моды?
– Нет, – ответила Люси. Вот черт! Она вспомнила о скопившихся дома горах корреспонденции. Где-то в их недрах скрывался неоконченный ответ на письмо виконтессы Харбертон, основательницы новоиспеченного Общества рациональной моды. Леди Харбертон спрашивала – может ли общество взять на себя смелость давать рекомендации по ношению женских
