и никогда не испытываемое ею в реальности чувство защищённости. Ещё мгновение, и она ощутила робкое пьянящее прикосновение его губ. Едва не теряя сознание, невероятным усилием воли Анна всё-таки смогла оттолкнуть Сергея.- Сергей Владимирович! – с дрожью в голосе заговорила она. – Я верю в вашу порядочность… И прощаю этот… этот минутный порыв. Однако прошу впредь вести себя достойно! Я всегда доверяла вам, надеюсь, смогу верить и дальше.- Анна, я… - начал Сергей.- Нет! – решительно остановила его девушка. – Теперь вы должны выслушать меня, как минуту назад слушала вас я. Действительно, я сказала, что вы небезразличны мне. Это правда…Но разве нам может быть безразличен друг? Ведь вы сами признались, что я стала вам другом. И я очень… очень благодарна вам за всё то, что было у нас тем летом… За наши беседы, споры… за то, что вы позволили мне поделиться моими мыслями. Вы стали единственным человеком, кому интересно, что у меня на душе, о чём я мечтаю, что волнует меня. Ведь это очень важно, чтобы кто-то захотел выслушать тебя. И я готова быть вашим другом… Как самый преданный друг я готова разделить ваши радость и печаль, вашу боль…- Анна! Но вы нужны мне не как друг! – в отчаянии перебил её Сергей, закрывая руками лицо.- Увы, то, что вы требуете от меня невозможно! – ответила Анна.- Зачем вы обманываете меня и себя? – Петрушевский подошёл к ней и наклонился к её лицу. В его голосе послышалось раздражение, глаза яростно смотрели из-под нахмуренных бровей. – Я же вижу, чувствую, что вы отвечаете мне взаимностью… Ваши глаза… этот глубокий, полный огня взгляд – они не могут лгать. И только ваши губы упрямо твердят мне о дружбе. Но это ложь! В какую игру вы играете? О! Если бы вы были светской куклой, опытной, изощрённой в обольщении, я мог бы подумать, что это кокетство, ловкие сети, в которые вы пытаетесь всё сильнее и сильнее запутать меня. Но ведь вы – не такая! Что творится в этой очаровательной головке? – Сергей, взяв в ладони её лицо, немного встряхнул голову Анны.- Сударь! Вы оскорбляете меня и делаете мне больно! – из глаз девушки хлынули слёзы, но она не имела сил сопротивляться.Эти слёзы отрезвили Петрушевского. Он отпустил лицо Анны, протянул ей платок и заговорил мягким тоном, стараясь сдерживать свои эмоции.- Простите меня!.. Умоляю, если вы действительно считаете меня другом, будьте откровенны со мной!Сергей упал перед ней на колени и склонил голову. Анна молчала, не находя сил ответить, слёзы душили её. Всё это время он продолжал стоять так, словно преступник, ожидая своей участи.- Встаньте, Сергей Владимирович, - наконец, тихо вымолвила девушка. – Я совершенно не имела намерений запутать вас, - она грустно усмехнулась. – К чему скрывать? Да, я тоже… люблю вас…Сергей поднял голову и, словно не веря своему счастью, вновь посмотрел ей в лицо. Оно было спокойным, лишь глаза по-прежнему полнились слезами, время от времени солёные капли срывались из-под полуопущенных ресниц и тонкими ручейками сбегали по бледным щекам. Встав с колен, он принялся вытирать ей слёзы, как в ту летнюю ночь в лесу, когда она увидела страшный сон. И сейчас, как тогда, Анна безропотно позволила ему это. От его заботливых прикосновений ей становилось спокойно, слёзы высохли.- Как я счастлив! – прошептал Сергей. – Ну, всё, всё… хватит плакать, - с улыбкой говорил он. - И зачем было мучить друг друга? Почему вы сразу не открылись мне?- Потому что это… ничего не меняет, - тихо ответила Анна.- Не меняет? Не понимаю…- Петрушевский с тревогой посмотрел ей в глаза, осторожно обнял, боясь вновь испугать, и прижался губами к её виску.- Мы…нам нужно забыть друг друга, - стараясь удержать дрожь в голосе сказала девушка. – Не возражайте! – она прижала палец к его губамПотом высвободилась из его объятий и, немного помолчав, заговорила ровным тоном:- Нам не нужно видеться… Между нами не может, не должно быть ничего…кроме… кроме дружбы. Как между братом и сестрой,- она печально улыбнулась. – Вы сами когда-то называли себя моим братом.- Анна, это же была игра! – Сергей растерянно смотрел на неё. – Вы так стеснялись меня, что я был вынужден придумать эту глупость! – Он вновь прижал её к себе, на этот раз крепче, будто желая навсегда заключить в свои объятия. – Я не хочу принимать ваших слов! Ну, подумайте, если мы любим друг друга, нам ничего не помешает быть вместе! Никакого препятствия не существует! Я утром же иду к тётке просить вашей руки.Сильный раскат грома неожиданно заглушил его слова. Анна вздрогнула и, освободившись от его рук, посмотрела в низкое свинцовое небо. Там беспрерывно, одна за другой, двигались тучи, выстраивались в причудливые фантастические фигуры, исчезающие так же внезапно, как появляющиеся. Они напоминали рассерженных существ, которые в хищном гневе гоняются друг за другом. Вдруг этот мрак, расколов небо пополам, пронзила огненная стрела, и опять прогремело, точно тысячи орудий дали единый залп. Казалось, беседка пошатнулась.- Не бойтесь, это всего лишь гроза, - увидев испуг девушки, успокоил Сергей.В этот момент тяжёлые капли дождя зашлёпали по листве, и через мгновение весь сад стал единым шелестящим организмом, утопающим в потоках первого уже летнего ливня.Губы Анны что-то прошептали в ответ.- Что? Что вы сказали? - переспросил Сергей и шагнул к ней.Отшатнувшись, Анна выкрикнула:- Поздно!.. Слишком поздно…Она стремглав сбежала по ступеням и кинулась к дому. Пытаясь догнать её, Петрушевский бросился за ней. Они разом вбежали в переднюю, но Анна, взлетев по лестнице, успела захлопнуть двери своей комнаты.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Иллюстрация автора. При создании коллажа в качестве фона использовала картину "Усадьба летом" С. Ю. Жуковского..
- Анна! Анна! – тихо позвал Сергей, остановившись у дверей.- Сергей Владимирович, что стряслось?У лестницы выросла по-мужски высокая фигура Эмилии Карловны.- Я была в гостиной и видела, Fräulein Anna пробежала мимо. Мне показалось или… она была заплаканная? – строго спросила гувернантка.Ожидая чётких объяснений, она по-совиному смотрела на Сергея сквозь лорнет с круглыми толстыми линзами, которые делали её глаза размытыми, отчего всё лицо приобретало странное и немного смешное выражение. Вообще, в её облике было что-то от птицы – неизменно серое или тёмно-коричневое платье с глухим воротником-стойкой и рукавами, подобно крыльям расширяющимися к низу, накладные, неопределённого, тоже тёмного цвета,
