— Леди Марша, — сказал он, не дожидаясь перерыва в беседе, тем более что болтали все без умолку, — сейчас начинается танец, который вы мне обещали.
— Она еще не танцует, — возразил отвергнутый молодой человек.
Дункан не обратил на него внимания. Решительно взяв леди Маршу под руку, он повел ее прочь.
— Я… прошу прощения! — крикнула она поверх его плеча.
— Кем он себя возомнил? — бросил им вслед отвергнутый поклонник.
— Благодарю вас, — шепнула она. Ее маленькая тонкая рука вцепилась в его рукав.
— Готов служить. Вы уже заметили леди Эннис?
— Нет.
Ее губы были само воплощение красоты, розовые, чудесного изгиба.
Дункан похлопал ее по руке.
— Вы сможете ее найти. Помните, вам есть что ей предложить.
Она промолчала.
— Нам в самом деле следует потанцевать, — предложил он.
— Нет, лорд Чедвик, танцевать мы не будем.
— Но так вы сможете искать виконтессу, не оглядываясь по сторонам и не выдавая своих намерений.
— Боюсь, у вас слишком могучая фигура, чтобы я могла выглядывать у вас из-за плеча. — Ее щеки ярко порозовели.
— Зато вы сможете смотреть во все стороны, — возразил он. — Все решат, будто вам смертельно скучно со мной танцевать. Соблазнительно, не так ли?
— О да. С этой точки зрения — да.
Они начали спускаться в бальный зал. В глазах всех окружающих они впервые встретились в этот вечер на балконе.
Вдруг Марша застыла на месте.
— Вон она! Справа! Возле выхода в сад. В атласном платье цвета меди.
— Вижу.
Вдовушка была точно современная копия Венеры и, как отметил Дункан, отлично сознавала это — вон с какой надменной самоуверенностью она кокетничает с целой толпой окружавших ее джентльменов.
Случайно она подняла глаза и заметила Дункана. Выгнула дугой бровь, посылая ему отчетливый призыв — сюда! А потом, очевидно, увидела леди Маршу и зло сощурила глаза, прежде чем отвести взгляд.
— Не могу поверить. — Леди Марша высвободила свою руку, открыла веер и шагнула на ступеньку вниз.
— Чему? — спросил он. — Что она явно дает понять, насколько вы ей не нравитесь?
— Нет. Что она так призывно уставилась на вас, когда вы держали меня под руку. — Она с отчаянием оглянулась на него. — О небо! Вы заранее это знали, не так ли?
— Джентльмен никогда не признается в подобных вещах. — Ему открывался отличный вид на роскошную фигуру леди Марши, ее полную грудь в вырезе платья.
— Не надо, — потребовала леди Марша. — Не смотрите на меня так и не говорите больше ни слова. — И она продолжила спускаться по лестнице.
Дункан улыбнулся.
Как и было обещано, он с железной решительностью разделался со всеми поклонниками и повел ее прямо в круг танцующих. Музыканты заиграли вальс. Он обнял ее за талию, взял руку, и они закружились вместе с другими парами.
Изящный изгиб ее талии, легкое прикосновение руки, лежащей на его плече, вызывали томительное желание взять другую ее руку, заставить обнять его шею… Кружа Маршу в танце, Дункан понял, что хотел бы держать ее в объятиях вечно.
Замечательно, что она прекрасно танцевала. Он чувствовал, как ее тело отвечает в такт музыке, пусть даже против ее воли.
— Я вижу леди Эннис, в этом платье цвета меди, — сказала она, когда они завершили круг. — Нам нет необходимости продолжать.
— Нет, есть, — возразил он. — Вы рождены для танцев.
Она покраснела.
— Мне редко выдается такая возможность.
— Прискорбно — и для вас, и для тех, кто хотел бы с вами танцевать.
— Предпочитаю не думать о том, что я упускаю, — сухо парировала она.
— А вот я, — сказал он нежно, — как раз сейчас думаю именно об этом. — И он привлек ее к себе на полдюйма ближе.
— Лорд Чедвик!
Он проигнорировал ее предостерегающий тон, продолжая крепко держать.
— У меня есть и вторая причина, чтобы мы продолжали танцевать.
— Что такое?
— Вы же не хотите, чтобы леди Эннис решила, будто вам не терпится побеседовать с ней прямо сейчас. Между прочим, пусть она пока раздувается от негодования, пока мы с вами танцуем. Вы, может быть, не поверите, но я считаюсь завидным женихом.
— Это правда?
— В самом деле, так и есть.
Он кружил леди Маршу по залу, наслаждаясь ее красотой, податливостью и ароматом розовой воды, который она источала. Грация и классическая красота внешне, а внутри — неуверенность пополам с задиристостью, как у бездомной кошки.
— Милорд, вам пора идти, — сказала она, когда смолкли звуки вальса.
— Сначала я доставлю вас прямо в объятия вдовы.
Она собиралась возмутиться, когда заметила, что попалась на глаза нескольким дамам, которые явно направлялись в ее сторону.
— О Боже! Подруги моей мамы.
И покорно позволила ему увести себя прочь сквозь толпу гостей, где они снова заметили леди Эннис, за столом, на котором красовались сладости, закуски и огромная хрустальная чаша с пуншем.
— Только посмотрите на нее, — прошептала леди Марша. — Она знает, что я иду.
Попечительница школы Оук-Холл пересела так, чтобы спрятаться за спинами своих молодых поклонников — они окружили ее, точно стена.
— Она сильный противник, — прошептал в ответ Дункан. — Но то, что она пытается спрятаться, говорит о том, что виконтесса вас боится.
— Сама удивляюсь. — Леди Марша вскинула подбородок на дюйм выше.
— О Господи! — громким шепотом сказала за их спиной некая молодая женщина. — Видели ее платье? Взяла у сестры! Оно было на леди Дженис на прошлой неделе, на балу у Вансов. Неужели она совсем не разбирается в моде?
— Дело темное, — воскликнула другая молодая леди. — Ей полагалось быть главной дебютанткой несколько сезонов назад. Поздновато начинать сейчас, не правда ли?
И они рассмеялись.
Марша взглянула на Дункана, и в ее глазах он увидел всю боль, которую ей, вероятно, каждый день приходилось скрывать, когда она играла роль директрисы Оук-Холла.
— Не слушайте их, — тихо сказал он.
Вырвав у него руку, она бросилась сквозь толпу, прочь от леди Эннис.
Нет. Он не даст ей проиграть, даже не начав битву.
Дункан бросился за леди Маршей и настиг ее у выхода из бального зала. Взяв ее руку, вернее, кулак, потому что она крепко сжала пальцы, он увлек ее в маленький коридор, затем в первую попавшуюся комнату, какую смог отыскать.
Это оказалась небольшая гостиная, заваленная увядшими цветами из бального зала, связанными вперемешку с соломой. Такие вязанки горой высились на столе и на диване. Ими были набиты ведра, стоящие возле неразожженного камина.
— Леди Марша, — прошептал он, завладев и другой ее рукой.
Она опустила голову.
— Оставьте меня в покое.
Но не смущение звучало в ее голосе, а нечто иное, более сильное чувство, и это меняло все. Дункана пробрало до мозга костей.
Кажется, Дункан знал, что это было, но не мог дать ему названия. Словно бездонная чернота, оно нападало без предупреждения и высасывало из человека радость жизни. Именно эту бездну он видел в ее глазах, когда Марша снова взглянула на него.
Сила духа покинула ее.
Дункан вспомнил о Финне, который заставил ее довериться ему, а потом столь легкомысленно бросил. Его снова затопила ярость.
— Никогда не думал, что вы сдадитесь, — сказал он, надеясь вдохнуть в нее собственную силу через прикосновение их рук.
— Я больше не та девочка с наивными глазами, которая плыла с вами на пакетботе, — прошептала она. — Я же говорила вам вчера. Не ждите — она больше не вернется.
На несколько секунд их взгляды встретились, и Дункан с радостью отметил, что ее глаза вдруг блеснули — пусть даже от злости на него.
— Нет, я буду ждать. — Он привлек ее к себе. — Потому что это ваша истинная суть. — Он слышал стук ее сердца. Слышал ее глубокий, судорожный вздох. — Та девушка и есть вы, настоящая, — сказал он, на сей раз нежно.
Но поверила ли она ему?
И он поцеловал ее, можно сказать, от отчаяния, чтобы не дать угаснуть тому слабому огоньку, которому следовало бы сиять вечно. Крепко держа ее в объятиях, он раздвинул губами ее губы — это был дразнящий, нежный и неспешный поцелуй. И она открылась ему навстречу, как цветок навстречу дождю. Нежная, как лепесток цветка.
