— В ней нет ничего интересного, что можно было бы рассказать, если только ты не хочешь обсудить что-то из области кузнечного и фермерского дела. — Майкл, казалось, практически слышал напряженную работу ее мозга и решил прервать ее усилия, сменив тему разговора. — А где вы росли, графиня?
— Остров Мэн и несколько сезонов в Лондоне. Многие поколения семей моего отца и матери жили на острове. Я как раз туда и направлялась, когда произошла эта авария.
— Тогда этим все и объясняется.
— Объясняется что?
— Ты намного сердечнее, чем кажется на первый взгляд, — пробормотал Майкл, быстро очистил еще три яйца и взялся за хлеб с сыром.
— Что, прости? — Ложка Грейс замерла в воздухе.
— Кровь викингов.
— Прости, пожалуйста, ты о чем?
— Разве викинги не совершали набеги на остров и не заселили его? Ты явно похожа на белокурую голубоглазую скандинавку, хотя и маленького роста, У вас есть какое-нибудь тайное желание совершить набег, о котором мне следует знать, леди Шеффилд?
После каждого его слова глаза Грейс становились все шире.
— О, ради всего святого! — выдохнула она.
— В твоей клятве присутствует некоторая неуверенность.
— В твоей она тоже была бы, если бы ты был женщиной. — Глаза Грейс снова излучали тепло, и Майкл почувствовал, что напряжение, которое вызвал в нем ее вопрос, исчезло. Как-то слишком быстро… — Я тебе о своем детстве рассказала, а ты где рос?
Майкл с грохотом отодвинул стул и встал.
— То там, то сям, везде понемногу.
— Так, значит, часть своего детства ты провел неподалеку отсюда?
—Да, и, как тебе известно, в Лондоне и Виргинии. Она никогда не перестанет задавать свои вопросы, подумал Майкл и начал убирать со стола.
— Ну и как там? — подошла к нему Грейс.
— В Виргинии?
— Да. — Голос Грейс звучал нежно и мягко, наверное, она боялась, что он оборвет ее.
— Это край очень суровой красоты. Жизнь там современная и изменчивая. Ты не представляешь, каким красным и болотистым становится глинозем во время мартовских дождей, особенно в Джорджтауне, бойком торговом городке. Здешние болота по сравнению с теми, на которых стоит Джорджтаун, выглядят скучными, — проговорил Майкл, встретившись с взглядом Грейс. — Но в Виргинии бесконечные леса и горы. Буйно цветущие деревья по весне, особенно багряник, сменяют суровые зимы, но прекрасная осенняя погода никак не компенсирует тучи москитов летом.
Грейс тихо стояла рядом с Майклом. Она, наконец, научилась с легкостью передвигаться по кухне. Пока Майкл мыл посуду, она ее вытирала.
— Спасибо, — произнесла она.
— За что?
— За такое подробное описание. Я прекрасно все представляю теперь.
В ней была такая кроткая доброта, что Майклу ужасно захотелось наклониться и грубо поцеловать ее, а заодно еще раз напомнить ей, что он может вести себя совсем не по-джентльменски под влиянием ее благородной души и красоты.
— Ну вот, — Майкл воспользовался шансом сменить тему разговора, — впервые у нас нет никаких дел, можно чем-нибудь заняться. Что будем делать? Кстати, за Жемчуг сегодня вечером присмотрит Тимми.
— Я бы предпочла присмотреть за ней сама. Это совсем нетрудно. — Грейс поставила в шкафчик две чашки и стала вытирать тарелки.
— Я взял с Тимми обещание присмотреть за ягненком также старательно, как это сделала бы ты. Знаешь, у тебя такой редкий талант общаться с животными, что придется мне в следующий раз дать тебе несколько уроков верховой езды.
У Грейс застыло лицо, когда она услышала его слова.
— Вижу, ты в восторге от подобной перспективы, — ухмыльнулся Майкл. — Но я уверен, ты бы стала прекрасной наездницей. — Он ласково пощекотал ей под подбородком. — Тебе повезло, что здесь слишком много снега, чтобы приступить к этому занятию. М-м-м, давай подумаем, чем заняться. Мы могли бы сыграть в карты. Делать ставки всегда было моей любимой слабостью, — посмеиваясь, сказал Майкл, видя удивленно поднятые брови Грейс. — Но не основной.
— Ты игрок? — напряженным голосом спросила Грейс.
— Что-то не так, дорогая моя? Все мужчины, даже джентльмены, здесь или там, обожают делать ставки. Много раз за последние две недели я таким образом выигрывал свой ужин.
— Но если тебе не везет, это может осложнить твою судьбу.
— Ну, человек делает то, что должен делать, чтобы выжить.
— Я ненавижу карточную игру.
— И почему, дорогая моя?
Грейс не поднимала глаз, продолжая вытирать последнюю тарелку, хотя она и так уже была сухая.
— Мой отец дважды выигрывал и проигрывал семейное состояние. Первый раз это случилось, когда я была совсем юной и мы жили на острове Мэн. Я помню уход прислуги и пустые стены… углы комнат, где раньше стояла мебель и висели картины. Второй раз он вложил деньги в проект какого-то иностранного канала… Мне было почти двадцать и… И это довольно обычная история.
— И? — подтолкнул ее Майкл.
— Меня как раз представили Лондону с обещанным приданым, сумма которого превышала тридцать тысяч фунтов.
— И именно тогда ты вышла замуж за Шеффилда?
— Нет. — Грейс замолчала и, казалось, засомневалась в своем решении продолжать рассказ.
Майкл не хотел торопить ее с продолжением.
— Наш особняк в Лондоне со всеми потрохами был продан на аукционе вместе с платьями, лошадьми и экипажами. И теперь ты собираешься мне сказать, что уверен в том, что я не любила лошадей по-настоящему?
— Нет, графиня. Я так не скажу. — Майкл ненавидел ее ужасную историю. В его собственной жизни печалей было предостаточно, и он предпочитал не распространяться на тему страданий.
— До этого, — помолчав, продолжала Грейс, — меня объявили красавицей и завидным уловом сезона. Мне было забавно, что меня сравнивают с рыбой. Но через некоторое время я действительно почувствовала себя рыбой, когда восемь джентльменов пытались поймать меня на удочку и положить в свои кофры жирное приданое. — Грейс посмотрела на свои руки. — Не знаю, почему я рассказываю это тебе. Мне надо написать несколько писем своим друзьям в Корнуолл. Они будут сильно беспокоиться.
— Все, что угодно, графиня.
— Я надоедаю тебе?.. — Грейс подняла на него голубые глаза.
— Ты пока еще не надоела мне. — На лице Грейс Майкл прочел все, что она не произнесла вслух. — Продолжай.
— Когда мы стали экономить, мнение обо мне вдруг изменилось, я не оправдала надежд, и меня объявили немного староватой для невесты. Новое мнение света обо мне лучше всех выразила графиня Хоум, которая отвергла меня по причине моей заурядности. Это было даже больше, чем полный провал. Меня отправили на остров Мэн раньше, чем мои родители сбежали в другой иностранный город в поисках еще одного грандиозного проекта.
