— Иду!
Изобел встала с табурета, подобрала юбки и, прогнав с дороги курицу, вышла из сарая. Увидев сидевшего на траве Джона, бледного и притихшего, но, к счастью, не окровавленного, она смерила Тамаса суровым взглядом:
— Почему ты его ударил?
— Он назвал меня малышом!
— Значит, не сумев сдержать злость, ты убедил брата в своей правоте?
Изобел опустилась на колени и внимательно осмотрела Джона.
Тамас покачал головой:
— Нет, я убедил его никогда больше не называть меня малышом.
Изобел сердито прищурилась:
— Тогда и я воспользуюсь этим методом убеждения. — Угроза в ее голосе стерла вызывающую ухмылку с круглого веснушчатого личика мальчугана. — Тебе одиннадцать лет, Тамас. В твоем возрасте хорошая порка не повредит.
Изобел перевела строгий взгляд на Джона и Лахлана, которые безуспешно пытались принять невинный вид. Жизнь этой троицы проходила в бесконечных сражениях. Что могла с ними поделать несчастная сестра? Буквально накануне они объявили войну огромному гнезду шершней позади дома и, естественно, потерпели поражение. Лошади их недолюбливали, козы боялись, а четверо фермеров из соседних деревень грозились пристрелить мальчишек, если те снова сунутся на их землю.
— Сказать по правде, вас всех не помешало бы выпороть. Не знаю, почему я еще не попросила Патрика задать вам взбучку.
— Патрик нас и пальцем не тронет, — лукаво усмехнулся Джон.
У Изобел сжалось сердце при мысли о том, что станется с братьями, если она их покинет. Матушка умерла вскоре после рождения Хамаса. И ей пришлось вести хозяйство и растить малолетних братьев. Когда годом позже погиб отец, обязанности главы семьи легли на плечи Патрика, который заменил осиротевшим братьям отца во всем, кроме одного: он никогда не поднимал на них руку.
— Может, в этом-то все и дело, а?
Изобел подмигнула Джону, ласково потрепав его по колену.
— Могу я получить назад свою пращу? — нетерпеливо потребовал Тамас.
— Ты получишь ее завтра. — Изобел помогла Джону подняться на ноги и вытерла передником струйку крови с его лба. — После того как сделаешь за Джона всю домашнюю работу.
Серо-голубые глаза Тамаса недоверчиво округлились, брови гневно поползли вверх. Он хотел было запротестовать, но, немного подумав, счел за лучшее промолчать. Бросив на раненого брата мстительный взгляд, он торопливо улизнул. Изобел ободряюще посмотрела на Джона, мысленно призывая себя к терпению.
— Что у нас на ужин? — поинтересовался Лахлан, почесывая на плече волдырь от укуса шершня.
— Репа и розмариновый суп, — отозвалась Изобел, направляясь к дому вместе с двумя братьями. — И то, что принесут нам Патрик и Камерон.
— Я хотел пойти с ними на охоту, Бел.
— Знаю, Джон, но ты… Тамас, прекрати гоняться за собаками!
— Он перестанет, — пообещал Лахлан, покосившись на младшего брата и укоризненно покачав головой, — когда один из псов отхватит кусок от его тощей задницы.
Неожиданно у него за спиной появился Патрик Фергюссон. На одном его могучем плече висела связка подстреленных зайцев, на другом — колчан, полный стрел.
— Придержи язык, — проворчал он, отвесив Лахлану легкий подзатыльник. — Следи за своей речью.
Изобел улыбнулась Патрику, а при виде зайцев радостно всплеснула руками. Теперь еды братьям хватит на неделю.
— А где Кам? — спросила она.
— Сейчас подойдет, — не обернувшись, ответил Патрик. — Он встретил по пути Эндрю Кеннеди с его сестрой Энни. Они придут все вместе.
Услышав слова брата, Изобел замедлила шаг. Потом подхватила юбки и догнала Патрика.
— Кеннеди зайдут к нам?
— Ну да, — подтвердил Патрик, глядя на сестру светло-голубыми глазами сквозь мокрые пряди темных курчавых волос, падавшие ему на лицо.
— Сегодня вечером?
Патрик спокойно кивнул, и Изобел вспыхнула от злости.
— Зачем ты пригласил к нам Эндрю, зная, чего он хочет?
— Он хочет заполучить тебя.
Черт возьми, если брату наплевать на ее чувства, пусть по крайней мере посмотрит ей в глаза.
Изобел дернула Патрика за локоть, заставив остановиться.
— Но я не желаю его видеть, я тебе сто раз говорила.
Отбросив волосы со лба, Патрик невозмутимо встретил яростный взгляд сестры.
— Он хороший человек, Бел.
Изобел скрестила руки на груди и расставила ноги, крепко вдавив каблуки в землю.
— И это означает, что я должна испытывать к нему какие-то чувства?
Патрик отвернулся от Изобел и братьев, остановившихся и навостривших уши.
— Есть у тебя чувства или нет, но Эндрю попросил у меня твоей руки и я дал согласие.
— Что?! — закричала Изобел, бросаясь к дому вслед за братом, который уже шагал по дорожке. — Патрик, неужели ты…
— Тебе давно пора замуж, Бел. Пора начать свою жизнь и…
— Я итак живу своей жизнью, — оборвала его Изобел.
— Заботясь о нас? — Остановившись, Патрик повернулся к сестре. — Что это за жизнь?
— А что изменится, если я буду заботиться о нем? — возразила Изобел, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не заплакать… или не отвесить брату пощечину, которую тот долго будет помнить. — Во что превратится моя жизнь, если мне придется заботиться о нелюбимом муже и его семье?
— Эндрю предстоит стать главой клана Кеннеди. У него много родни, ему принадлежат обширные земли. С ним ты будешь в безопасности.
— Я и здесь в безопасности!
— О да! — сухо рассмеялся Патрик. — Когда Каннингемы шныряют повсюду, где им вздумается, поскольку знают, что нас мало и некому нас защитить.
— Я ни за что не выйду за него, Патрик!
— Выйдешь. Я не изменю своего решения, Изобел. В этом я тверд. Я люблю тебя больше всего на свете и позабочусь о твоем счастье и благополучии.
— Но я счастлива здесь, — взмолилась Изобел, когда брат повернулся, чтобы уйти. — Пожалуйста, Патрик, не делай этого.
— Это вопрос решенный.
Поначалу Изобел удавалось избегать жадных взглядов Эндрю Кеннеди, хоть это и было нелегко. Однако за ужином, пробуя заячье рагу, густо приправленное смесью душистых свежих трав и специй, она невольно спросила себя, кто бы, черт побери, отказался жениться на девушке, которая так хорошо готовит.
— Признаюсь тебе, Патрик, — заговорил Эндрю, не сводя глаз с другого конца длинного стола. — Я бы счастливо прожил еще лет тридцать, если бы ел блюда, которые стряпает твоя сестра.
«Проклятие! Надо было положить побольше соли и добавить старых грибов».
— Скажи, Изобел, — сверкнув глазами, улыбнулся Эндрю, — ты всегда готовишь так искусно и старательно?
