Нужно поскорее найти проклятый белокопытник. Патрик ждет ее.
Черт бы побрал этого Алекса. Он уже взрослый мужчина, сколько можно тревожиться о нем? Что поделаешь, если ему вздумалось покинуть родных, променяв их на вольную жизнь и рискованные приключения? Оставалось только разделить его обязанности между всеми членами семьи и привыкнуть обходиться без него.
Удастся ли Тристану остановить своих кровожадных родичей, не дать им перерезать Алексу горло? Быть может, Алекс сидит сейчас вместе с Тристаном в одном из роскошных залов королевского дворца, пьет эль и выбалтывает тайны? «Господь всемогущий, — взмолилась Изобел, — только бы Тристан сдержал слово и не попытался подружиться с Алексом».
«Вы пламя, Изобел. А огонь влечет сильнее, чем груда углей».
Она шлепнула себя ладонью по щекам, проклиная лукавый язык Тристана. «Убирайся, негодяй! Оставь меня в покое!» Подняв повыше юбки, Изобел сердито зашагала вперед сквозь кусты, полная решимости забыть Макгрегора.
Заметив в отдалении густую зеленую поросль, она ускорила шаг. Даже если бы можно было отложить поиски до завтра, ей пришлось бы начинать с этого места, а отсюда до дома несколько часов пути.
Подойдя ближе, Изобел радостно улыбнулась. Слава Богу, она нашла наконец свое чудесное растение. Мама поила ее отваром белокопытника, когда Изобел была еще младенцем. Заваривала его не слишком крепко и всегда брала свежие листья, говоря, что сухие вредны для печени. Изобел никогда не спрашивала, откуда матушка все это знает. Ах, как ей не хватало мамы! С годами белокопытник стал встречаться реже, и Изобел боялась даже думать, что случится с ней, если не останется этой чудесной травы. Цветы ромашки тоже помогали, но белокопытник действовал быстрее.
Изобел погладила зеленые листья в форме сердечек, крупные, больше ее ладони. Теперь нужно выкопать…
Резкий щелчок пистолета у нее за спиной заставил ее испуганно замереть.
— Что вы делаете на моей земле, леди?
Изобел закрыла глаза, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не закричать. Кто ее услышит в этой глуши?
— Я… я лишь собиралась…
— Говорите громче!
Изобел вздрогнула и обернулась. При виде дула, направленного ей в лицо, она в ужасе замерла, чувствуя, как подступает удушье.
— Мне нужен ваш белокопытник, — пролепетала она, стараясь дышать ровно. — Пожалуйста, опустите пистолет, сэр.
Незнакомец был уже немолод, должно быть, ему перевалило за пятьдесят. Его загорелую, выдубленную солнцем и ветром кожу покрывали морщины. Длинные редкие волосы висели жирными слипшимися прядями. Хмуро скосив глаза на Изобел, он повернул голову и смачно сплюнул.
— У меня небольшое… недомогание… — Мама учила ее никогда не произносить слово «болезнь» — люди избегают больных, боятся заразиться. — А белокопытник мне помогает. Я долго его искала и нашла только здесь. Мне нужен лишь маленький кустик, я посажу его у себя в саду.
Мужчина смотрел на нее исподлобья, казалось, он вот-вот выстрелит ей в лицо.
— Берите. А потом убирайтесь и больше не возвращайтесь. Знаю, вы сестра этого сатанинского отродья, трех рыжеволосых мальчишек, сыновей Фергюссона. Если я снова увижу их возле моих лошадей, то пристрелю.
Позднее, вернувшись домой, Изобел задержалась в саду около небольшого клочка свежевскопанной земли, чтобы полюбоваться своим трофеем. Она стерла в кровь ноги, расцарапала колючками руки, ей пришлось заглянуть в дуло пистолета, и все же она нашла его. Теперь она будет бережно растить кустик, пока он не окрепнет. Как пестовала братьев.
Когда над долиной сгустились сумерки, Изобел вытерла руки о передник и обвела глазами фиолетовые холмы. Заметив братьев, ведущих домой овцу, она помахала им рукой. Мальчики помахали в ответ, и Изобел улыбнулась. Эти рыжеволосые чертенята — все ее богатство. В них вся ее жизнь, все, что нужно для счастья.
Ведь ни один мужчина больше не поцелует ее так, как Тристан Макгрегор.
— Отчего ты такой мрачный? Это на тебя не похоже. — Кейт Макгрегор, поравнявшись с сыном, натянула поводья. Они приближались к дому. — Боже, ты выглядишь так, будто похоронил лучшего друга.
Тристан хмуро покосился на мать. Он не мог открыть ей правду о том, что его угнетало. Алекс Фергюссон вовсе не был его другом. Откровенно говоря, Тристан не испытывал к нему особой симпатии и все же не переставал тревожиться за жизнь этого болвана с тех пор, как покинул Уайтхолл.
— Я думал о Мейри и Колине, — отозвался он. В сущности, Тристан не лгал. — По-вашему, мы поступили разумно, оставив их в Англии?
— Да, отец уверен, что им будет безопаснее в Лондоне, с Коннором и отрядом королевской армии. Если же, не приведи Господь, враги короля атакуют Кэмлохлин, твои брат и сестра первыми вступят в битву.
Тристан кивнул, понимая, что мать права. Колин и Мейри обожали сражения, как Роб любил землю. Любой из них, не задумываясь, пригвоздил бы Алекса Фергюссона к расписной стене Уайтхолла, если бы тот оскорбил кого-то из Макгрегоров в их присутствии. Черт возьми, этого Изобел никогда ему не простит.
— Мне следовало остаться в Англии вместе с ними. — Поняв, что заговорил вслух, Тристан смущенно улыбнулся матери: — В одиночку Коннору не справиться с Мейри.
Кейт выразительно закатила глаза и рассмеялась, к облегчению Тристана:
— Думаю, капитан сумеет о себе позаботиться и без твоей помощи.
— Да, но Мейри — его слабость.
— Это верно, — согласилась мать. — Однако куда больше меня беспокоит Колин. Кажется, твоему брату пришлась по душе роль приближенного короля. Боюсь, он захочет служить в английской армии, как Коннор.
— У капитана не было иного выбора, ведь в нем течет кровь Стюартов.
Скакавший вперед Каллум замедлил бег лошади, дожидаясь, когда жена и сын его догонят.
— Колин один из Макгрегоров, — произнес он, как только остальные всадники поравнялись с ним. Грозный, суровый взгляд его задержался на лице Тристана, а затем, смягчившись, остановился на лице Кейт. — Мой сын никогда не покинет Кэмлохлин, чтобы остаться с англичанами.
На лицо Тристана набежала тень. Он вспомнил детство, когда, к разочарованию отца, впервые начал понимать, что не похож на остальных сыновей своего клана, грубых и решительных, скорых на расправу; что ему куда ближе старинные идеалы доблести и чести, знакомые из книг.
— Я не собираюсь оставаться с англичанами, когда покину Кэмлохлин, отец, — в тысячный раз напомнил Тристан. — Я просто хочу жить своей собственной жизнью.
— В Глен-Орки, — многозначительно подчеркнул Каллум, словно сообщая сыну новость.
