— Я — Уолтер Траскотт, — приветливо произнес он. — Позвольте узнать ваше имя.
Она не ответила, не пошевелилась, никакие дала понять, что вообще слышит его.
— Я не знаю, кто ваши близкие и где они. Но те люди, которые оставили вас у дверей домика батрака два дня назад, сейчас, наверно, уже очень далеко. Однако вам не стоит волноваться о том, что будет дальше. Те добрые люди, что живут у подножия холма, предоставят вам кров, и вы будете там жить, пока не поправитесь. А потом, если захотите работать, то можно будет подыскать приличную работу — если захотите, конечно.
Уолтер не знал, для чего он говорит все это. Он даже не знал, поняла ли она хоть что-нибудь из того, что он ей сказал. Он сомневался, что ее беспокоит даже то, доживет ли она до следующего дня.
— Я знаю, вы меня слушаете. Я уже говорил, вы преподали мне хороший урок, и я знаю теперь, как надо переносить горе. Но мне хочется, чтобы вы отнеслись со вниманием к тому, что сейчас я скажу, ибо я хочу напомнить вам кое о чем: главное — не падать духом и любить жизнь.
Несмотря на ее предыдущую реакцию, он все-таки протянул руку и откинул в сторону несколько белокурых грязных прядей с ее лица, слегка коснувшись пальцами холодной кожи. На этот раз она не отпрянула.
— Сейчас вы ни о чем не можете думать, как и я не мог бы думать о чем-то, если бы чувствовал себя таким же несчастным. Но вокруг нас люди, которые нуждаются в нас, надеются на нас. Те, что ждут встречи с нами когда-нибудь…
Он согнул колено и оперся о него локтем.
— Мне верится, что у каждого из нас есть своя цель в этой жизни. Мы рождены, чтобы делать что-то доброе людям. Хотя жизнь отнюдь не легка и наш путь не всегда ровен и гладок. Большую часть жизни мы бредем сквозь мрак, то и дело спотыкаясь и падая. На нашу долю выпадают неприятности и удары как от людей, так и от слепой стихии. Мы совершаем ошибки. А иногда вообще выбираем неверный путь. Но мы должны, несмотря ни на что, постараться уйти с этого пути и искать правильную дорогу. Надо верить, что конечная цель стоит того. Надо преодолеть все испытания и заново строить свою жизнь.
Опять начал накрапывать дождик. В сосновых ветвях зашумел ветер. Темные тучи заволокли небо. Уолтер нагнулся и нежно тронул ее за плечо, ожидая ответной реакции. Но она даже не вздрогнула.
— Не говорил ли я об ударах стихии? — спросил он. — Этот дождь скоро вымочит нас до нитки. Теперь я вас ни за что здесь одну не оставлю. Если вы останетесь, тогда и я тоже останусь. У вас уже лихорадка, но постарайтесь понять, что я вам скажу. Если я проведу тут с вами всю ночь, то, разумеется, тоже подхвачу лихорадку, которая причинила столько бед многим хорошим людям. Так почему бы вам все-таки не спуститься вместе со мной вниз? Вы снова можете вернуться сюда завтра. И послезавтра. Одним словом, столько раз, сколько вам захочется.
Женщина молчала, но не спускала глаз с Уолтера.
— Мне вовсе не хочется принуждать вас, но задумайтесь на минуту, как тяжело для тех двух стариков там, внизу.., и для меня оставить вас здесь лежать под дождем, в таком холоде. Я уже говорил, что остаюсь. Но, зная Риту, уверен, что она переживает за нас и обязательно принесет поесть. А разве старый Ангус усидит один дома? Нет, он тоже полезет на холм. А в результате они оба простынут и, как знать, даже могут умереть. Если вы упорно не желаете уходить отсюда, то тем самым подвергаете опасности жизнь и этих стариков.
Слышала ли она, что он говорил, или ей просто надоела его болтовня — это мало волновало Уолтера. Но видимо, на нее что-то произвело впечатление и она как-то неуверенно приподнялась с земли и села. Уолтер с болью в сердце наблюдал за ней. Дождь и ветер усиливались. Он придвинулся к ней поближе, не желая напугать ее и в то же время готовый помочь, если она позволит.
Женщина сидела, уставившись на могилку, где лежал ее младенец. Уолтер, оставаясь рядом, ждал, когда она соберется с силами и встанет на ноги. Прошло еще несколько минут, и она подняла на него глаза, и Уолтер понял, что сейчас она действительно смотрит на него, возможно даже, с каким-то интересом.
Она выглядела очень одинокой и беззащитной и явно была больна.
— Давайте я помогу вам, — осторожно предложил Уолтер, протягивая ей руку. Сначала она посмотрела на его руку, потом на свою, а затем, потихоньку приподнимаясь, медленно встала на колени. Уолтер выпрямился. Ветер сорвал с ее плеч одеяло. Он нагнулся и подхватил его, а она опять опустилась на землю.
Присев рядом с ней, Уолтер успокоился, обнаружив, что она в сознании, просто очень слаба. Дождь лил вовсю. Завернув ее в одеяло, Уолтер подхватил ее на руки.
Ее глаза были открыты, и она видела все, что он делал. Она вряд ли могла выразить недовольство, поскольку была слишком измучена. Держа ее на руках, Уолтер начал спускаться с холма. Она казалась ему такой маленькой, почти невесомой даже в насквозь промокших лохмотьях. Тем не менее по-прежнему оказывала на него необыкновенное действие. Уолтер чувствовал, как с каждым мгновением их все крепче связывают какие-то невидимые нити. Ошеломленный этим открытием, он обрадовался новому чувству.
— Не берите ничего в голову из того, что я тут наговорил, меня ведь считают молчаливым человеком. Должен признаться, у меня никогда не было столь приятного свидания. Впрочем, как мне кажется, кто-то очень мило соглашается со всем, что я тут наговорил.
Она закрыла глаза. Сейчас ей было не до шуток, и Уолтер видел это. Ей надо сначала поправиться. Он поднял ее повыше, прижал покрепче к своей груди и едва не улыбнулся, когда она склонила голову ему на плечо.
* * *
По утрам воздух становился все более холодным и прозрачным. Лето безвозвратно ушло, наступила осень. В этом году семейство Дуглас решило уехать из Гринбрей-Холла пораньше, чтобы не попасть, как в прошлом году, под осенние непрерывные дожди по дороге в Лондон. Слугам было велено закрыть большую часть комнат особняка. Когда все указания были выполнены, в поместье остались только дворник да пара слуг.
Повозки и кареты были заполнены всевозможным скарбом и слугами, но вдруг, когда леди Кэверс уже подсаживали под руку в ее экипаж, кто-то заметил, что Эмма исчезла. За ней был послан конюх в Баронсфорд, но и там, ко всеобщему удивлению, ее не оказалось.
Ни Дэвид, ни Пирс не видели ее по меньшей мере дня два, а Лайон с весны находился в своем полку. Как только Уолтер услышал о ее исчезновении, сразу незаметно ускользнул из Баронсфорда. Он знал, где ее искать.
Именно там он и нашел ее, в старом замке. Все обидные и жестокие слова, которые он собирался ей сказать, вылетели из головы, едва он увидел ее. Глаза Эммы опухли от слез. Все лицо было в грязных потеках и разводах, волосы и одежда в полном беспорядке. Она сидела, прижав колени к груди, рядом с холодным камином в главном зале и выглядела так, словно все эти дни ничего не ела и не пила. Увидев его, она прислонилась головой к стене и разрыдалась.
