Ознакомительная версия.
Сейчас мысли Эме, как ни странно, вертелись отнюдь не вокруг сиятельной герцогини де Лонгвиль или даже таинственного автора зашифрованной записки. Фабьен де Ру – вот кто занимал де Фобера. Эме только что наблюдал, как сильно хромает телохранитель Анны-Женевьевы, и припомнил все, что он знает об этом на редкость неприветливом типе.
Что ж, значит, герцог Энгиенский расплатился с де Ру за услугу, оказанную на поле боя, отправив шевалье под крылышко к своей сестрице. Неожиданный выбор. К тому же лейтенанту показалось, что телохранитель слишком уж рьяно относится к своим обязанностям. Тут явно что-то большее, чем простая исполнительность или верность долгу. Колючий взгляд, неприязненный тон, стиснутые зубы.
Эме задумчиво улыбнулся далекой синеве.
Мадам де Лонгвиль – чертовски привлекательная женщина. Немудрено увлечься, особенно если мужчина последние несколько лет видел в своей жизни только смерть, кровь и прочие прелести войны. Похоже, именно это и случилось с беднягой Фабьеном. Надо же, красавица и чудовище. Чем не сюжет для кукольного представления? Хотя этот хромой все же помоложе законного муженька. На любовном ложе хромота не помеха. Хорошенькая женщина всегда может сменить гнев на милость, равнодушие на дружеское расположение. А влюбленный – де Фобер прекрасно знал эту породу людей и даже сам однажды состоял в их числе – будет лезть из кожи вон, чтобы произвести впечатление на красавицу. А значит, будет совать нос в дела герцогини, которые с сегодняшнего дня каким-то образом касались и Эме.
Шевалье вздохнул и невольно провел ладонью по левому боку, на котором сегодня не было шпаги. В свои дела он не позволит влезать никому. Ну а в случае чего – a la guerre comme a la guerre[3].
Мазарини вполне мог гордиться своим новым лейтенантом. Вряд ли де Фобер готов был признаться в этом даже самому себе, но ему начинало нравиться происходящее. Политика похожа на увлекательную шахматную партию: пешки отважно прикрывают своими телами кавалерию, а где-то за их спинами прячутся жалкий король и непредсказуемая королева. Фигуры, куклы… А где же на этом шахматном поле место герцога де Бофора, которого опасается Мазарини?
Де Фобер пружинисто вскочил и принялся упаковывать свой «кукольный театр». Рассиживаться некогда. Герцогиня и так увезла его далеко от флигеля господина Нуарэ. Придется протопать пешком порядочное расстояние.
Через час лейтенант гвардейцев его высокопреосвященства, переодетый в привычное дворянское платье, верхом и при шпаге въехал в ворота Пале Кардиналь.
Ночью после посещения «кукольного театра» герцогиня де Лонгвиль спала очень плохо. По правде сказать, не спала совсем.
Накануне, вернувшись с прогулки, девушка не застала супруга дома. Герцог думал, что раньше чем через три-четыре часа жена не вернется, раз он разрешил ей посетить лавку ювелира, – и удалился по своим делам. У Анны-Женевьевы было достаточно времени, чтобы цифра в цифру скопировать таинственную записку.
Теперь клочок бумаги, спрятанный за корсаж домашнего платья, словно жег кожу, и герцогиня постоянно думала о нем. Анна-Женевьева была очень любопытна. Она знала, что все вокруг так или иначе занимались интригами. И только ей до сих пор еще не приходилось участвовать ни в чем подобном. Но после знакомства с лейтенантом гвардейцев его высокопреосвященства девушка твердо решила ему помочь, ведь он отнесся к ней как к равной, а не как к дурочке со смазливым личиком и кукольными глазами.
Нет, она непременно должна прочитать записку! Но к какой книге подойдет указанный в записке шифр? Самый простой способ узнать это – следить за мужем. Но герцогиня не имела возможности наблюдать за ним круглые сутки
Что-то подсказывало герцогине, что искомая книга лежит где-то на виду. Только где?
Вся ночь прошла в беспокойных раздумьях.
После завтрака Анну-Женевьеву начало немного знобить. Она было хотела лечь в постель и наконец-то забыться сном, но в тот самый момент, когда она уже собиралась встать и направиться в спальню, герцог, вытерев губы салфеткой, ласково предложил девушке прогуляться. Если она, конечно, этого желает.
Анна-Женевьева желала. Не столько прогулки, сколько возможности без помех поговорить с де Ру, которому она еще вечером рассказала все подробности дела.
Фабьену затея с запиской не нравилась. Вернее, ему не нравилось то, что тут кроется какая-то опасная тайна. Но с герцогиней он спорить не стал: действительно, нужно выяснить, что же такое важное написано на этом клочке бумаги, если из-за него лейтенант гвардейцев переодевается кукольником, настоящий кукольник отправляется на небеса, а этот старый хрыч де Лонгвиль дарит своей жене колье и прогулки в обществе начальника охраны.
– В Булонский лес, – приказала Анна-Женевьева, усаживаясь в карету.
В лес, так в лес. Фабьен захлопнул дверцу кареты, а сам сел верхом. Он уже не питал никаких иллюзий насчет того, кому на самом деле служит: у него не было никакого желания беспрекословно повиноваться герцогу и жертвовать ему своей жизнью. Но что касается герцогини, тут дело другое… Нет, свой долг де Ру выполнит в любом случае. Но если Анна-Женевьева и герцог отдадут ему прямо противоположные приказы, то он скорее всего выполнит распоряжение герцогини.
В Булонском лесу Анна-Женевьева вышла из кареты и поманила за собой Фабьена – так и есть, желает побеседовать наедине. Кивнув своим людям, де Ру отправился по тропинке вслед за герцогиней.
Девушка молчала, пока они не вышли к озеру, где Анна-Женевьева нашла подходящий пенек и, смахнув с него снег, присела. Фабьен оперся плечом о ближайшее дерево. Анна достала из-за корсажа записку (Фабьен судорожно выдохнул) и задумчиво уставилась на цифры, никак не поддающиеся расшифровке.
– Это безнадежно! – сказала она печальным голосом. – У мужа на столе столько книг! А сколько еще хранится в домашней библиотеке!
– Он наверняка держит эту книгу под рукой, поэтому можно предположить, что она все-таки находится на столе, – возразил де Ру. – Но найти ее среди остальных…
– Я бы проверила все книги подряд, но это займет слишком много времени.
– Да, так мы далеко не уйдем.
Де Ру с большим удовольствием произнес слово «мы», которое словно сближало их с герцогиней, делало их сообщниками, интересно, чего?
– Герцог часто запирается в кабинете, – продолжал говорить де Ру, – проследить за ним нет никакой возможности. Мы должны сами догадаться.
– Да, но как? – вздохнула Анна-Женевьева. – Следует признать, что нам далеко до господина де Фобера, он проделал большую работу, так много узнал… А мы даже не можем догадаться, какая книга на столе моего мужа дороже ему всех остальных!
Ознакомительная версия.
