У Боруцкого, реально, сдавило горло. Не от сантиментов там, каких, или типа того. Просто у нее сейчас такие глазищи были... Не взрослые даже. А будто на него старуха глянула. Такая, что уже всю жизнь прожила и сама на краю могилы стоит.
- Мать твою, а! - Ругнулся Боров.
Вскочил на ноги и сунул в рот новую сигарету, стараясь стряхнуть с себя пробежавший по спине холодок.
- Так, все, Бусина, успокойся. Нормально это. Ты ж всех потеряла. И плакать тут - нормально. - Резко отрубил он. - И, потом, это ж бабка твоя, а не с улицы кто-то, вот и грустно тебе.
Он как-то неуверенно переступил с ноги на ногу, достал коробок из кармана, чиркнул спичкой, бросив ту потом в раковину. И, даже для себя немного нежданно, протянул руку и неловко погладил ее по волосам, стянутым в косу.
Бусина прерывисто вздохнула, сморщила нос отчего-то, так, что он уже было отдернул руку, решив, что ей страшно или неприятно. И даже разозлиться из-за этого успел. Но девчонка, вконец сбив Вячеслава с толку, потянулась за его ладонью, что бездомный котенок, ей-Богу.
- Меня теперь точно в приют заберут. - Грустно и с безнадегой в голосе заметила она, зажмурившись, когда он неумело, осторожно провел по ее волосам, опасаясь чего-то. Словно куклу поломать боялся. Его ручищи на фоне ее головки смотрелись совсем нелепо, и не к месту. Полная несуразица. - Точно-точно. Не вывернуться. Я же совсем одна осталась. - Она начала вытирать щеки.
Те уже раскраснелись, кстати, видно водка, хоть и мало он в нее влил, а сказалась.
Приют.
Вячеслав не сообразил, когда чуть сжал пальцы, погрузив те в стянутые волосы, и едва удержался, чтоб не притянуть голову Бусины к себе.
Что такое приют, Боров знал хорошо. И даже уважал. Это такое место, где ты сразу и четко понимаешь, что и к чему в этом мире. Быстро теряешь любые иллюзии и всю эту белиберду, которую с детства вкладывают в голову, про доброту, справедливость, и надежду. И ты или даешь кому-то помыкать собой. Или сам начинаешь помыкать, своими руками добывая и справедливость для себя, и все, чего только не захочешь. Он в свою бытность в приюте, выбрал второй вариант, и знал неписаные правила таких мест.
Может там и поменялось чего за последние двадцать лет, только, в кардинальность изменений - верилось не сильно. Из Бусины там в два счета фарш сделают. Кто знал это лучше него?
- Так, а про крестного кто тут всем растрезвонил, а, Бусина? - Легонько потянув за волосы, он заставил ее поднять голову и снова глянуть на него.
Девчонка смутилась и покраснела. Ее глаза, к счастью, утратившие то выражение, выбившее из него воздух, выдавали все ее эмоции.
- Извините, Вячеслав Генрихович. Я не думала, не собиралась... Понимаете, они спрашивали, есть ли кто еще, кто может нас поддержать с бабушкой. И я... Я понимаю, что вы рассердились, видимо. Я не имела права... - Она отвернулась.
- Не имела. - Согласился Боров, затянувшись. Стряхнул пепел в раковину. - И за базар отвечать придется. - Добавил он, заметив, как она настороженно зыркнула на него из-под ресниц. - "Назвался груздем", как говорится... - Он криво усмехнулся, увидев беспокойство в глазах малявки. - Что, неужели, наконец-то испугалась? - Чуть ли не с надеждой поинтересовался Боров, вдавив окурок в какую-то тарелку на соседней тумбочке.
Бусина вздохнула. Тяжко, так, виновато. Поперхнулась воздухом. Но все-таки покачала головой.
- Да, нет. Я сама виновата. Не стоило мне, Вячеслав Генрихович. И вас спросить следовало.
- Ненормальная ты, Бусина. Вот, как есть говорю, не-нор-маль-ная. - Покачал головой Боруцкий, глядя на девчонку. - Ладно, не переживай так. - Он еще раз осторожно провел ладонью по ее волосам. - Разберемся. И с приютом, и вообще. На то крестные и нужны же, чтоб проблемы помогать решать.
Он ухмыльнулся, видя, с каким недоумением она на него уставилась. И в глазах опять огонек появился. Хоть и слабый, но все же и не та пустота, что сразу была. Вот и ладненько.
- Вячеслав Генрихович! Спасибо! - Полностью сбив его с толку, девчонка вдруг вскочила со своего стула и прижалась к нему, крепко обхватив за пояс. - Спасибо огромное!
Твою ж налево.
Что-то с ним сегодня не так! Ну, вот, точно, словно перепил, или траванулся самогонкой. Если недавно Борову было зябко в этой небольшой кухне, то сейчас стало жарко. Просто до одурения как. И в висках заломило от напряжения, разом окатившего все тело.
И, ведь, главное, и не думал ничего такого, и что ребенок, и что горе такое - все понимал и помнил. Только, все равно, бахнуло его так, что капец.
Он прокашлялся, пытаясь прочистить горло.
- В общем, так, Бусина. - Не зная зачем, он обхватил ее рукой за плечи. Наверное, отодвинуть собрался от себя. Точно. Только, на кой хер тогда опять по волосам гладить начал? - Пойду я, наверное. Завтра уже все разгребать будем. Сейчас уже без толку, ночь ведь. Ты, давай, спи.
Он все-таки сумел отступить от нее на шаг назад, прилично врезался спиной в какой-то шкаф, стоявший там. Внутри шкафа задребезжала посуда.
Блин. Ладно. Надо, и правда, валить отсюда.
Он чувствовал себя придурком похлеще Лысого. Паскудное, кстати, чувство. Особенно от того, что Бусина снова загрустила.
- Да, конечно. Я понимаю. Спасибо. - Как-то неуверенно кивнула она, упершись взглядом в пол. Обхватила себя руками. - Что, вообще пришли, спасибо. И за то, что сделали.
Он только махнул рукой, торопясь уйти подальше от этой кухни, этого непонятного, некомфортного ощущений, и, что важнее всего, от этой девчонки, постоянно сбивающей его с толку и заставляющей делать то, что он, Боров, не хотел и не планировал. Ощущать то, что ему триста лет не надо.
Подхватив пальто и пистолет, Вячеслав выше в темный коридор. Бусина потянулась за ним.
- Двери закроешь за мной. - Велел он, обернувшись уже с порога. И нахмурился, глядя на девчонку.
Она застыла на середине коридора, как-то затравленно глядя на открытые двери в комнату, где раньше лежала покойница.
- Бусина, ты чего? - Не понял он причины для ужаса, который притаился в глазах девчонки.
- Вячеслав Генрихович, а вам... - Она зябко повела плечами. - А вам, правда, уже надо уходить? - Тихо поинтересовалась Агния.
Он сглотнул.
- Конечно, надо. - За него же и ответила она сама. - Простите. Я снова глупости говорю. Просто... - Бусина покосилась в сторону темной комнаты. - А вы верите в привидений, Вячеслав Генрихович? - Шепотом вдруг спросила она. - Ну, в душу там, в духов?
Боруцкий уставился на нее с недоумением.
- Слушай, кроха, я вроде тебе не больше пятидесяти грамм плеснул. Ты чего городишь? Какие духи? - Он опять закрыл двери, которые уже успел распахнуть.
Она покраснела. Причем так, что это было видно даже в темноте коридора.
