— Да, ma cherie[5], это моя лошадь. Я нарочно оставил ее здесь, где ее никто не увидит. А теперь пошли. Мы должны поскорее убраться отсюда, пока никого нет. Тут поблизости стоит моя двуколка, и очень скоро ты будешь в безопасности.
— Папа, послушай! — взмолилась Софи. — У меня просто голова идет кругом! Я уже ничего не понимаю и…
Но отец мгновенно приложил палец к ее губам и снова зашикал, но так ласково, что сердце Софи растаяло.
— Sans bruit, ma belle[6], — беззвучно прошептал он. — Поговорим, когда выберемся отсюда. А пока молчи!
— Но, папа, я…
— Ты должна верить мне, Фифи. Знаю, что после всех этих лет не имею права требовать этого, но, ради всего святого, ради твоей же собственной безопасности, доверься мне!
Он говорил так искренне, так умоляюще смотрел на нее… было так здорово знать, что он жив, что Софи ничего не оставалось, как покориться. Конечно, во всем этом не было ни малейшей логики, но она доверяла отцу. И молила Бога только об одном — чтобы отец не ошибся.
Стрелок скрылся. Линдли удалось найти нескольких конюхов, которые работали перед домом, готовя экипажи к отъезду. Все они дружно подтвердили, что слышали выстрел, а спустя пару минут видели, как от дома отъехал какой‑то человек и, настегивая коня, поскакал на юг. Им показалось, что незнакомец старался остаться незамеченным. Линдли, выслушав их рассказ, решил, что хорошо бы его догнать. Возможно, это была ловушка — такую возможность Линдли не исключал, но другого способа докопаться до правды он не видел.
Прихватив с собой конюха, Линдли направился к черному ходу, окликнул Растмура и в двух словах объяснил ему, что произошло.
— Полагаю, никто его не узнал, — хмыкнул Растмур.
— Простите, милорд, — вмешался конюх, — но мы ведь его даже толком и рассмотреть не успели. Да и потом, знаете, сколько тут ошивалось всяких людей, выпивали и все такое? Естественно, все они разбежались, услышав выстрел. А тип, которого я видел, вполне мог быть одним из них. Лучше поспрашивайте людей внутри — может, они что видели.
Линдли понимал, что так он мало что выяснит, но поблагодарил конюха за труды и сунул ему в руку горсть монет. Почтовая карета уже готова была отправиться в путь, и не было никакого смысла оттягивать отъезд, докучая пассажирам вопросами. Конюх рысцой вернулся на конюшню, а Линдли, нахмурившись, принялся гадать, что делать дальше.
— Ты, случайно, не знаешь, кому предназначалась эта пуля? — с легким беспокойством в голосе осведомился Растмур.
— Если честно, нет, — покачал головой Линдли, с досадой отметив про себя, что его приятель иной раз бывает чертовски проницателен. — Думаю, для тебя, Растмур, тут небезопасно. От Фитцгелдера можно ожидать любых пакостей…
— Именно поэтому я и возвращаюсь в Лондон. Хочу покончить с этим раз и навсегда.
— Может, лучше выждать какое‑то время, хорошенько все обдумать? — осторожно проговорил Линдли.
— Обдумать? О чем ты, черт возьми?!
Проклятие… неужели у него появились подозрения? Но откуда? Нужно как‑то его отвлечь.
— Послушай, тебе нет никакой необходимости оставаться тут на ночь. Это слишком опасно. Почему бы тебе не вернуться в Дэшфорд? А заодно и прихватить с собой нашу дорогую пропажу, я имею в виду Софи…
— А ты?
— А я попытаюсь выследить того типа, о котором говорил конюх.
— Он ведь сказал, что не уверен, что стрелял именно он.
— А кто еще это мог быть? Так что возвращайся в Дэшфорд, а этим делом я займусь сам.
Растмур неохотно кивнул:
— Ладно. Заодно прихвачу с собой обоих Клеммонсов.
— Отличная мысль. Кстати, если потеряешь по дороге этого Клеммонса, ничего страшного. Я бы на твоем месте не стал очень расстраиваться, — небрежно бросил Линдли.
Актрисе нельзя доверять, Линдли был уверен в этом. Он с радостью задержался бы здесь, чтобы покончить с этим нелепым маскарадом — хотя бы ради мисс Даршо, — но был уверен, что с двумя дамочками сразу ему не справиться. К тому же сейчас важнее всего было выследить стрелка. Оставалось только надеяться, что Растмур позаботится о девушке. Только бы он не слишком увлекся ролью опекуна, помрачнел Линдли.
Растмур, немного поспорив для приличия, наконец согласился.
— Ладно, идет. Так и сделаю.
— Хорошо. Значит, договорились — ты забираешь с собой Клеммонсов, а я постараюсь найти лошадь и в путь.
— Ты собираешься ехать один? — вдруг забеспокоился Растмур. — А не опасно ли это?
— Не волнуйся за меня. Я справлюсь.
Было заметно, что Растмур колеблется. В конце концов он все же пожал плечами, давая понять, что не намерен больше спорить. И вовремя, поскольку Линдли страшно не хотелось отвечать на некоторые вопросы, которые могли возникнуть у его друга. Он не должен был знать, что ось их кареты была заранее подпилена… и что стрелок мог с таким же успехом охотиться как на него, так и на Линдли. Возможно, сейчас Фитцгелдер стремится отделаться от Растмура, но сколько времени пройдет, прежде чем в его душе проснутся подозрения насчет Линдли? В любую минуту он мог узнать о своем так называемом друге нечто такое, что заставит его отрядить второго убийцу в погоню за Линдли. Может, даже не одного, а сразу нескольких, уныло подумал Линдли, ведь он уже в двух шагах от того, чтобы узнать нечто такое, что уничтожит Фитцгелдера.
Впрочем, если ему повезет, мерзавец будет и дальше пребывать в счастливом неведении, и вскоре в руках у Линдли окажутся нужные ему имена, с помощью которых он сможет отправить Фитцгелдера на виселицу. И справедливость свершится. Конечно, скорая месть принесла бы ему гораздо большее удовлетворение, но Линдли поклялся действовать исключительно в рамках закона. По крайней мере в ближайшее время.
Его щегольские сапоги слабо поскрипывали, пока Линдли, распрощавшись с Растмуром, искал конюшни. Он велел первому же попавшемуся конюху немедленно оседлать для него лошадь. Если тот тип, который стремительно ускакал на юг, и был их стрелок — а Линдли сильно подозревал, что так оно и есть, — то ему лучше поторопиться. Вероятно, незадачливый убийца спешит вернуться в город, чтобы встретиться со своим хозяином. И Линдли был твердо намерен выяснить наконец, кто его нанял.
Конюх побежал выполнять его поручение. Линдли, нетерпеливо притоптывая ногой, расхаживал по конюшне в ожидании его возвращения. Вскоре, однако, ему показалось, что звуку его шагов вторят другие, которые доносятся со двора. Не утерпев, он выглянул наружу… и озадаченно приоткрыл рот. Господи, спаси и помилуй, что это такое?! Откуда вдруг взялась лошадь, изумился он. Линдли готов был поклясться, что минуту назад тут было пусто! Неизвестный всадник, выехав из‑за угла, всадил шпоры в бока коню, тот с места перешел на легкий галоп — прогрохотали подковы, и взметнувшееся облако пыли на миг скрыло от глаз Линдли и лошадь, и всадника.
